Майя приблизилась к окну и повернулась спиной к Эдуарду.

– Но это же несерьёзно – ревновать меня к Вере, – недоумённо покачал головой Эдуард. – Неужели ты считаешь, что Петина смерть и наш сегодняшний визит что-то меняют? Кошмар какой-то!

В этот момент вернулась Ольга.

– Родители, что с вами? – оторопела она. – Вы оба с лица сошли. Может быть, объясните, в чём дело?

– Папа устал, а у меня жуткая головная боль, – посмотрела мимо дочери Майя. – Папе надо отдохнуть. Эдик, иди, приляг в спальне. Подремли.

– А ты? – недоумённо посмотрел на жену Эдуард.

– Ты знаешь, я, пожалуй, поеду в магазин за продуктами.

– Нет-нет, – решительно возразил Эдуард, – я не пущу тебя одну. Поедем вместе.

– Нет, ты отдохни, я сама. Мне нужно развеяться. Оленька, дай мне ключи от машины.

– Нет, я категорически тебя сегодня не понимаю, – наморщил лоб Эдуард.

– Отдохни, пожалуйста, тебе завтра на работу, – настоятельно повторила Майя.

Эдуард непонимающе пожал плечами и удалился в спальню. Ольга протянула ключи матери и ушла в свою комнату.

Майя достала заранее приготовленную записную книжку, заперлась в ванной, набрала номер на мобильном телефоне и прикрыла аппарат рукой.

– Это я, – тихо выдохнула она в трубку. – Да. Мне нужно срочно с тобой увидеться. Да-да, сейчас буду.

После того, как Ольга ушла, Марат какое-то время в задумчивости оставался в гостиной.

Вдруг раздался лёгкий стук в дверь.

– Входите, открыто, – громко произнёс парень.

Дверь медленно отворилась, и вошла женщина из квартиры, что тремя этажами выше.

Звали её Галя. Так обращались к ней все её знавшие, а не только самые близкие. Потому что по отчеству, как это было принято в России, здесь не величали, а полным именем Галина она представилась только на работе. Да и то кое-кто из местных сотрудников называл её Галой. А она и не возражала, и вовсе не потому, что ей льстила ассоциация с именем жены Сальвадора Дали. Просто она не придавала этому большого значения.

– Проходите, тётя Галя, – приветливо пригласил её Марат.

– Спасибо, Маратик, – прошла Галя в гостиную. – Прими мои соболезнования. Я ведь приболела, не могла к вам зайти.

– Да что вы, о чём речь? – успокоил её Марат. – А как вы себя чувствуете?

– Спасибо, лучше. Я вам очень сочувствую. Вова очень переживает, он уважал Петю. А как мама?

– Прилегла, – кивнул Марат на дверь Вериной комнаты.

– Она просто вымотана всем происшедшим.

– Да, да, пусть отдохнёт. Я зайду позднее.

Галя направилась к выходу.

– Конечно, обязательно заходите, – пошёл вслед за ней Марат. – И выздоравливайте.

– Спасибо, – улыбнулась Галя, закрывая дверь.

Галя и её муж Владимир владели четырёхкомнатной квартирой. Галя была красивая ухоженная женщина, горделивая и, что называется, с шармом. Совсем недавно отметила она пятидесятилетие. Имела степень кандидата химических наук и начала работать здесь почти сразу после приезда практически по специальности в одной достаточно благополучной небольшой компании. Только вот сравнительно недавно ситуация в этом заведении резко изменилась. Существенно упало количество военных заказов из-за границы, что привело к массовым сокращениям. Галя потеряла работу и оттого очень переживала, несмотря на то, что муж её был хорошо устроен. У неё образовалось много свободного времени, и это её совершенно не радовало, а напротив – угнетало, хотя, конечно же, теперь она могла скрупулёзно заниматься домашними делами, которые раньше были отнесены ею к разряду второстепенных по причине загруженности на службе. А в последние дни она ещё и приболела, подхватила какой-то вирус, так что отсиживалась дома безвылазно.

Вернувшись от соседей, Галя обошла гостиную и погрузила себя в обитое кожей стильное кресло. Она какое-то время посидела в задумчивости и вдруг, опустив глаза, увидела на полу перевязанную картонную коробку. Тут она вспомнила, что до того, как спуститься к Вере, достала её с антресолей, куда полезла за чем-то совсем другим. А картонка эта хранила письма и фотографии, которые она за столько лет так и не разобрала! Галя взгромоздила коробку на колени и начала развязывать. Она подумала о том, что нашла её не случайно. Ведь на сегодня как раз пришёлся юбилей их с Владимиром бракосочетания. Тридцатилетний! Жемчужная свадьба!

Галя по этому случаю затеяла всякие яства, да так, чтобы успеть всё это приготовить к приходу мужа с работы. И вот сейчас уже почти всё было закончено, так что она могла заняться найденным архивом. «Вот житуха! За столько лет, что мы здесь, ни разу не развязала, не открыла эту коробку, не поинтересовалась ни письмами, ни фотографиями… Быт грёбаный… Засасывает…», – мысленно посокрушалась она.

Но не успела Галя запустить руку в посланные ей анналы, как зазвонил телефон. Подняв трубку, она неподдельно обрадовалась. Звонила из России её самая близкая подруга Валерия.

– Привет, привет, Лерка! – звенел Галин голос. – Как я рада тебя слышать! Спасибо! Спасибо, тебе, дорогая! Да, тридцать лет мы с Вовой вместе. Жемчужная свадьба! Страшно подумать. А эти годы эмиграции как пролетели? Кошмар! Но об этом не будем. Нет, сегодня мы с ним вдвоём. Прилюдно отмечать будем в ресторане. Подожди, дай мне сказать. Я тебя поздравляю! Да, как обычно, вспомним нашу бородатую шутку, что тебе повезло родиться в день нашей с Вовой свадьбы. У тебя же воистину юбилей! Полтинник! Куда он мог уйти, мой русский язык? Смеёшься? Ну и что – окружение? A-а, язык устраивает, а полтинник – нет. Тут уж, моя дорогая подружка, ни тебе, ни мне деться некуда. Недавно – я, сегодня – ты полтинничек отхватила. Не говори, представить трудно. Ведь как будто бы вчера девчонками были! И тебе моё всегдашнее пожелание, чтобы у тебя всё было так, как желают тебе мама с папой. Права – и я, конечно. Лерка, ну а как же иначе? Нет и не будет у меня подруги ближе, чем ты. Хоть и раскидала нас с тобой судьба. Издеваешься? Каких таких друзей мы тут приобрели? Скажи лучше, как там у вас в Москве? Ой, слушай, у тебя же рубли набегают. Давай я тебе перезвоню. Что значит, перестань? На тебя что, наследство свалилось? Нет, серьёзно. Мы же всё равно, когда Вова придёт с работы, будем тебе звонить. Он же тебя лично захочет поздравить. Почему я дома? Вечером расскажу. Ну что значит – подожди? Что? А кто мне должен был звонить? Что-о?

Галя онемела, застыла, смежила глаза. Но в следующий же момент, взяв себя в руки, продолжила разговор:

– И как он нашёл тебя? Ах да, он же знает твою фамилию. А как он тебе представился? Интересовался адресом и телефоном? И что ты ему ответила? Умница! Гений! Смекнула сказать, что знать обо мне не знаешь. Не поверил? Пусть! Лерка, ты меня оглушила! Известием! Хотя и постаралась смягчить удар – деликатно так его назвала! Кавалер!

Галя впрессовалась в спинку кресла. Внутри у неё всё как будто омертвело.

Да, давно, ещё там, в Союзе, случилась у неё амурная история. Длившаяся несколько лет, до самого её отъезда в эмиграцию. А ведь если бы до того, как всё это у неё тогда началось, кто-нибудь напророчил ей, что такое может произойти – не поверила бы. Но вот произошло! Да ещё и почти по Толстому: любовник и муж носили одно и то же имя! Только не Алексей, как в «Анне Карениной», а – Владимир. Муж – Вовочка, любовник – Володенька.

Галя в те годы жутко терзалась, её изводил обман, с которым ей приходилось жить. И не только потому что была воспитана в пуританском духе. А потому как ещё и понимала, что такой муж, как её Вовочка, – мечта любой женщины. Но была словно в ловушке. Потому как любовник её, Володенька, был тоже мечта, а для многих женщин – ещё и несбыточная. Так что страдания и счастье её были неразделимы.

Понятное дело, жила она в те годы как на вулкане! Разрывалась между ними двоими! И успокаивала себя тем, что, мол, вспышка та сверху была ей послана…

Слава Б-гу, Вовочка её тогда ни о чём не дознался. Идеальный муж! Доверял, на руках носил. Сам ведь ещё и в санаторий отправил, где у неё с Володькой и закрутилось.