Васька нехотя повернулся и пошёл впереди учительницы.

«Что тут у вас творится?» – задала Вера Николаевна вопрос всем сразу.

Все наперебой стали говорить, что Злобин, мол, не хочет убирать класс да ещё издевается над всеми. А самая рослая из нашей команды – Наташка – подкралась незаметно сзади к Ваське и слегка толкнула его в спину.

Васька едва не упал от толчка, но в присутствии учительницы не стал отвечать тем же девчонке. Зато сразу покраснел, как рак. Ведь стоять перед классным руководителем, когда все говорят, что ты не хочешь помогать товарищам, было стыдно. Он попытался оправдаться, но учительница остановила его и сказала: «Ну всё с тобой ясно, Злобин. Бери щётку, и пока не подметёшь весь класс, домой не пойдёшь».

Через некоторое время все стояли и смотрели на то, как красное от смущения лицо Василия в дальнейшем покрылось испариной от старательной работы щёткой.

Второй месяц школьной учёбы подходил к концу. Скоро каникулы. Но что-то пошло не так, и я перед самым концом четверти простудился. Болело горло, насморк, короче говоря, провалялся целую неделю. А когда поправился, пошёл в поликлинику за справкой. Сижу там в коридоре, и вдруг ко мне подходит Артём Петров из соседнего подъезда. Бойкий такой парень. «Здорово, – говорит, – ты за справкой?» – «Да, – отвечаю, – проболел целую неделю, а тут конец четверти, догонять придётся» – «И я за справкой, только в бассейн, про простуду давно забыл. А ты чеснок кушаешь? Знаешь, как помогает!» – «Как это? – удивился я. – Это же невкусно». «Дурак ты, – возразил мне Артём, – у меня дед был подводником, – начал он свой рассказ, – в море брал с собой целую обувную коробку чеснока. Сначала все возмущались, даже командир его ругал, а когда он всех стал угощать, так отбоя не было. Ведь когда все едят чеснок, то не так заметен запах. И не знал мой дед, что такое простуда. Я послушал его и начал есть чеснок – тоже забыл про простуду. Даже один зубчик на всякий случай стал в кармане держать, потому что говорили: “Если рядом кто-то чихнёт, так лучше всего чесноком дышать”. А ещё знаешь, как один раз здорово получилось? Не выучил я как-то стих по литературе, думал, проскочу, а учительница взяла и объявила, кого будет вызывать. Попался, думаю, но тут вспомнил, как дед чесноком всю команду травил, взял, да и сжевал этот запасной зубчик. Горько было. Из глаз слёзы потекли, но я терпел. Только прожевал, как меня вызвали к доске. Встал я поближе к учительнице и в её сторону громко так сказал: “Александр Сергеевич Пушкин”.

Дальше я не успел произнести ни одного слова. Лицо учительницы покраснело, она стала кашлять и быстро выскочила за дверь. В классе воцарилась страшная тишина. Никто не понимал, что случилось. Вскоре прозвенел звонок. Заходит в класс завуч наш, Ольга Петровна и, обращаясь ко мне, говорит: “Петров, ты зачем ел чеснок, у Алевтины Юрьевны аллергия, и ты сорвал урок. Завтра чтоб родители пришли в школу”. Я с ужасом ждал завтрашнего дня. Мама, когда пришла из школы, меня ругать начала, а отец, узнав о случившемся, стал смеяться. Однако, увидев мамин строгий взгляд, принял серьёзный вид и сказал, чтобы я этого никогда больше не делал. За ужином мы, как обычно, ели по зубчику чеснока. Всё, конечно, кончилось хорошо, но я понял вторую пользу от чеснока, и теперь всегда у меня в кармане обязательно зубчик, хоть один, но есть. Ну ладно, моя очередь, пока, не болей».

Он быстро заскочил в кабинет и так же быстро вышел со справкой. А я сижу и думаю, что когда летом был у деда с бабушкой, то почти каждый день ел чеснок, а дома… Дома, к сожалению, моя мама (хорошо, что Артём этого не знает) и есть его учительница по литературе.

Шли уроки, ничего необычного в нашем классе не происходило. На переменках, как обычно, кто играл в какую-нибудь игру в мобильнике, кто повторял материал следующего урока, кто старательно списывал то, что не сделал дома, кто бегал по коридору. Всё как обычно, и ничего не предвещало каких-либо неожиданностей. Вдруг в класс вбежал Сашка Савушкин. Он редко ходил спокойно, всегда суетился и всех, кто попадался ему на пути, толкал. «Сейчас будет ботаника», – прокричал он и толкнул оказавшегося на его пути Вовку.

А Вовка в этот момент находился около большого цветка, стоявшего на полу, и рассматривал свежие побеги. С ботаникой у него не всё было ладно, и он пытался доказать учительнице, что она напрасно ему ставит тройки. От неожиданности Вовка свалился и не просто упал, а сел прямо в горшок с цветком. Горшок не выдержал такого натиска и раскололся. От звука расколовшегося горшка все оторвались от своих дел и уставились на Вовку. А он, перебирая ногами и руками, пытался подняться, но тут в класс вошла учительница.

«Так, – сказала Нина Петровна, – понятно, каким местом Горюшкин изучает ботанику. Горе ты наше. Придётся теперь тройку исправить на двойку, а твоим родителям покупать новый цветок. Неужели ты думаешь, что этим местом легче выучить то, что я преподаю?»

Вовка поднялся, насупившись. Он стал оправдываться, и все стали говорить, что он не виноват. Но Нина Петровна, выслушав все объяснения, пожурив Савушкина, сказала, что этот случай вынесет на родительское собрание, и пусть родительский комитет решает вопрос о покупке нового цветка, который до сегодняшнего дня был украшением её кабинета.

Когда Савушкин вместе с Вовкой убрали рассыпавшуюся землю и осколки, она продолжила урок о строении листьев растений. Вовку как пострадавшего Нина Петровна в этот день не стала вызывать к доске. После родительского собрания Саша Савушкин пришёл в школу тихим и смирным. Даже когда его позвали в коридор побегать, он отказался. Видимо, дорого ему обошлась эта история с разбитым горшком. А Вовка близко не подходит теперь к цветам, ботаника у него так и осталась трудно изучаемым предметом.

На перемене зашёл разговор про то, у кого портфель тяжелее, а у кого легче. Все стали поднимать свои портфели, и ранцы своих одноклассников. За этим занятием не заметили, как перемена закончилась, и в класс вошла учительница. «Портфели взвешиваете, – поинтересовалась она, – а вы знаете, в каких единицах измеряют вес?» Мы дружно начали кричать, что знаем, и, перебивая друг друга, перечисляли граммы, килограммы и тонны. «А чем измеряют вес, знаете?» – спросила учительница. «Знаем, – закричали мы дружно, – весами». – «Тогда давайте к завтрашнему дню каждый сделает маленькие весы, и мы все вместе оценим поделки. У кого получатся самые лучшие весы, тот получит пятёрку, а теперь давайте решим задачу…»

После урока все стали обсуждать, кто и из чего сделает весы. Колька сказал, что вырежет из картона – и хватит, а Петька Горлов заявил, что выпилит их из фанеры – сразу займёт первое место, и все увидят, что пятёрка его. Я не выдержал Петькиной похвальбы и сказал, что у меня будут весы лучше, чем у него. Потому и пятёрка будет моя. Петька не стал молчать и сказал, что я безрукий и делать ничего не умею. Мы начали спорить, но тут подошёл мой друг Вовка и сказал, чтобы мы поспорили, а он будет нас разнимать. «На что спорим?» – спросил я. «Давай так, – сказал Петька, – я выиграю, и ты мне отдашь свою многоцветную ручку».

Я приуныл, ведь эта ручка была очень удобная: хочешь – синим цветом пиши, хочешь – чёрным, а если захочешь, то и зелёным. У неё было разных шесть цветов. Жалко мне стало. Но делать было нечего. «А если у меня будут лучшие весы, то ты отдашь мне, отдашь…»

И я тут задумался. Я не знал, что и сказать. Вовка поддержал меня и сказал, что Петька отдаст ту жёлтую машинку, которой недавно хвастался и у которой открывались все дверцы и светились фары. Петька такого оборота не ожидал, но принцип есть принцип. И он согласился.

Когда все разошлись и мы с Вовкой остались вдвоём, он посмотрел на меня удивлённо и спросил: «Ты зачем затеял этот спор, как теперь будешь выкручиваться?» – «У меня есть оргстекло, – ответил я, – он выпилит из фанеры, а я выпилю из оргстекла. У меня точно будут весы лучше. Приходи ко мне вечером, будем вместе выпиливать и вместе получим пятёрки». – «Отлично, – ответил Вовка, – а то у меня и фанеры нет, а из картона вырезать – пусть лучше это девчонки делают». – «Захвати лобзик и, если есть, пилки, возьми их побольше, а то у меня мало осталось», – сказал я.