– Вот это груши. Их ел?

Матвей закивал головой:

– Да. Точно, груши кушал и яблоки.

Раис немного помолчал.

– Не знаю, куда Федерация вбухивает все свои деньги. Неужели ворует? Человек даже не знает, что такое яблоки и груши.

– А разве должен знать? – Матвею почему-то опять стало стыдно. Он все же несколько лет служил в федеральной Армии.

– Конечно. А сейчас яблоки и груши могут покупать только богачи. Ну ничего. Я выращиваю фрукты. Для богачей. Тебя тоже угощу.

– Ну, спасибо – Матвея немного покоробил показавшийся покровительственным тон Раиса.

– Ну, пожалуйста – ответил Раис.

Матвей вспомнил. Его же каждую минуту могут вычислить.

– А как же челнок? Я ведь один прилетел. Или сюда так каждый день прилетают?

Лицо Раиса стало серьезным:

– Не беспокойся об этом. Автоматика показала, что прибыл грузовой корабль. А ты вообще прилетел на корабле с работягами. Ты их в зале ожидания видел, вместе с ними ожидал. А челнока больше нет.

– Как это нет?

– Вот так это нет – Раис потряс ладонью – Тю-тю и нет.

– Как это тю-тю? Что за слово такое?

– Не заморачивайся.

– Разобрали челнок?

– Ещё чего. Это дорогая вещь. Переслали его на другую нашу базу. Такие челноки следующим нужны.

– Каким ещё следующим?

– Нам следующим. Следующие – это мы.

Матвей какое-то время помолчал и задал вопрос?

– Куда следуете?

– В смысле куда следуем? – не понял Раис.

– Ты сказал – вы следующие.

– Не в смысле мы следуем. А в смысле мы СЛЕДУЮЩИЕ.

– После кого? – Матвей не видел себя со стороны, но ясно представил, что вид у него сейчас самый дурацкий. Раис говорит с таким видом, как будто рассказывает об естественных вещах.

– После людей следующие – ответил Раис.

– Как это? – Матвей вообще ничего не понял – Куда кто за людьми следует?

Раис посмотрел на Матвея как на дурачка.

– Ты кто?

– Матвей.

– Это я знаю. Я имею в виду, ты кто вообще. Как ты себя называешь?

Матвей подумал:

– Андрей сказал, что я мутант.

Раис поморщился.

– Ощущаешь себя мутантом?

– Ни грамма вообще.

– А приятно, когда тебя мутантом называют?

– Я бы не сказал.

Раис снова заулыбался:

– Вот и мне и всем НАШИМ неприятно. Мы не мутанты. Мы СЛЕДУЮЩИЕ. На самом деле мы, конечно, мутанты. Но называем себя СЛЕДУЮЩИМИ. И вообще. Мы давно уже сформировались как биологический вид. Поэтому МЫ не мутанты. Если мы будем называть себя мутантами, то вообще всех надо называть также.

– Кого всех?

– Всех! – Раис потыкал руками в разные стороны, хотя никого рядом не было – Всех людей.

– А их почему?

– Потому что тогда они тоже мутанты.

– Как это? – Матвей удивился.

Раис сделала такое лицо, как будто ему приходиться что-то объяснять трехлетнему ребёнку.

– Вот смотри, Матвей. Ты знаешь, что такое эволюция?

Матвей кивнул.

– Движущая сила эволюции – мутации. Далекие предки у людей кто были?

– Обезьяны.

– Ага, точно. Обезьяны! Лохматые неуклюжие обезьяны – Раис закивал головой – И вот как-то однажды у какой-то лохматой обезьяны, у самки обезьяны, родился мутант – лысая обезьяна. Для других обезьян страшная, потому что лысая, зато умная. Это был первый человек, но тогда он не был человеком, это был мутант. Мама-обезьяна тогда своего детеныша- мутанта лысую обезьяну не стала выкидывать. Она мутанта-ребенка выкормила, выходила. Лысая обезьяна выросла и стала скрещиваться с другими обезьянами. От этого скрещивания стали рождаться другие обезьяны, тоже лысые. Время шло, лысых обезьян становилось все больше. И потом они своих предков убили, а может быть вообще съели.

– Что такое говоришь-то?

– Время такое было. Все друг друга ели. Ты тоже, если есть действительно захочешь, другого человека съешь. Даже обезьяну съешь.

– Не буду я есть никаких обезьян!

– Не ешь. Никто тебя не заставляет. Сбил меня с мысли. О чем я говорил?

– Лысые обезьяны съели лохматых обезьян – напомнил Матвей.

– Не обязательно съели. Но факт в том, что наших прямых предков-обезьян больше нет. Они вымерли. А лысые обезьяны, то есть люди, остались.

Матвей подумал:

– Хочешь сказать что люди – это лысые обезьяны?

Раису стало смешно.

– В некотором смысле да. Мы как те лысые обезьяны – новый виток эволюции. Мы – СЛЕДУЮЩИЕ люди, а не мутанты. Понятно?

– Не знаю.

– Чего ты не знаешь?

– Не ощущаю я себя следующим.

– А чего ты хотел? Ты что, думаешь та первая лысая обезьяна, рожденная лохматой обезьяной, ощущала себя человеком?

– Не знаю. Вряд ли.

– Зато наверняка она ощущала то, что мы ощущаем сейчас?

– Что?

– Мы не такие как они. Я отличаюсь. Я чужой.

Матвей попытался переварить информацию.

– Значит мы не мутанты. Мы Следующие.

Раис кивнул:

– Будем следующими, если выживем.

Колония ДАРЦ – настоящий рассадник мутантов. Хотя Николай об этом и до этого знал. Любая колония – рассадник. Часто большинство мутантов удаляются ещё из утробы. И заботятся об этом сами родители. В основном из-за религии. В таких местах как колонии, все надежды только на что-то невозможное, на что-то, что возможно где-то там, очень далеко, не в этом мире, и даже не на этом свете. Яркую надежду и ощущение ожидания лучшей жизни дают религиозные культы. Приходит утешение от мыслей – да, здесь и сейчас тяжело, очень тяжело. Но все эти мучения не просто так, все, в конце концов, окупится. Счастье есть, просто при этой жизни надо себя правильно вести. Коренные жители колоний, как правило – глубоко религиозные люди. Рожденные мутанты для них – это посланники злых сил, с которыми нужно бороться. Николай долгое время работал в религиозных отделах и прекрасно знал многие аспекты внедрения культов. В колонии ДАРЦ, как и во многих других колониях, развитие религий контролируется сверху, от государства. Контролируется и открыто и скрыто. Так было ещё на Земле в древние времена, распространение какой-нибудь религии в странах всегда шло от правителей. Потому что в религиях прописаны единые нормы поведения, обеспечивающие порядок.

Николай сам считал себя верующим. Правда не знал, во что именно он верит. Верит, что есть некий чистый непорочный идеал, которого может быть и не существует, но к которому следует стремиться. Но в основном все религиозные культы и правила поведения, конечно, придуманы не ангелами, придуманы людьми. И придуманы так, чтобы было удобнее людей контролировать. Вести себя так, как надо лидерам. И часто правила поведения вовсе не прихоть правителей. Например, в древности в религиях была прописана норма – нельзя скрещиваться ближайшим родственникам. Дети таких союзов часто больны и неполноценны. Почему так? Древние люди и жрецы и сами не знали. Поэтому объяснили все просто – это грех, а что грех – то делать нельзя. Нагрешил – вот и родился больной ребенок. Ещё во время первых, так называемых языческих религий, браки между ближайшими родственниками были запрещены. Вот и сейчас, время жизни людей на космических колониях, а религия помогает людям избавляться от мутантов.

Основная задача колонии ДАРЦ, как и у любых колоний – это расширение жизненного пространства, расселение людей, борьба с перенаселенностью. Частично колонии с этой задачей справились, но только в самом начале расселения людей. Потом пришло понимание – новые поколения колонистов вырождаются. Жить в естественных для человеческого организма условиях в колониях невозможно.

В ДАРЦе люди живут в автономных жилых блоках в глубине льда. В каждой колонии есть какой-то один основной способ заработка для населения. В колонии ДАРЦ – это добыча водорода и кислорода. Весь Юпитер-2 покрыт толстейшим слоем замороженной воды. Из этого слоя и добываются водород с кислородом. В основном всю работу выполняют роботы и совсем небольшой процент населения. Остальные колонисты живут за счет работающих, то есть за счет пособий. Иметь работу в колонии – большая удача. Нищета – вечный сосед колонистов. Хуже живут только в резервациях на Земле. Хуже чем не в резервациях на Земле, но лучше чем в колониях на других планетах, живут на орбитальных станциях. И то не на всех. Есть такие орбитальные станции, где жизнь хуже, чем в колониях. Жизнь на орбитальных Заводах – настоящий кошмар. И тем не менее люди там живут. У них нет другого выбора.