— И, если ты справишься…
— Мне позволят присутствовать на малом собрании Круга. Пусть пока лишь в роли наблюдателя, без права голоса, но это огромный шаг вперёд.
— Я так рада за тебя, братик! — улыбается Берна. — Ты справишься. Я в тебя верю… постой. Это значит, что мне ты мешать не будешь? — уточняет она и горестно вздыхает, видя ласковую улыбку. — Я не думала делать ничего плохого!
— И не думай. Мы отправляемся в полдень. У тебя есть время собраться. Клэр вытребовала для нас «быструю дорогу». Даже странно — с чего вдруг такая щедрость? Раньше она настаивала, что не стоит тратиться на подобное излишество без необходимости.
— Ну, может, она считает, что необходимость есть, — пожимает плечами Берна. — Я не знаю, чем руководствуется Клэр. И никто не знает, кроме отца.
— Могу предположить, что Шай в курсе… — тянет Нейл, но тут же обрывает фразу. — Ладно. Жду тебя в полдень на верхней террасе. Поторопись. — С этими словами брат поднимается из кресла и покидает комнату.
Берна некоторое время задумчиво разглядывает захлопнувшуюся дверь, потом поднимается из кресла, набрасывает на плечи шаль, закалывает её брошью и принимается собирать вещи в дорогу. Мышь приоткрывает глаза и внимательно наблюдает за суетой, творящейся в комнате. Недолго. Совсем скоро Ру надоедает, что на него не обращают внимания, и он пикирует с потолка на плечо Берны. Та лишь отводит назад волосы, зацепившееся за коготочки.
***
Льята с трудом протискивается через узкий проём между стеной и перекосившейся дверью. Не так уж и трудно понять, что этим ходом давным-давно никто не пользовался, что не может не радовать. Только вот Льята ловит себя на мысли, что пусть бы про ход кто-нибудь знал, но чтоб там не было столько насекомых! Льята старательно отряхивает юбку, проводит рукой по волосам, надеясь, что на неё не нападало ничего… такого. Потом гасит свечу в фонаре и оставляет внутри тайного хода. Ход этот вывел в закоулок неподалёку от храма Тринн. По счастью, лаз неплохо скрыт кустами шиповника, пусть они и довольно-таки чахлые из-за жары, но достаточно разрослись за последние годы. Колются, во всяком случае, не хуже, чем всегда. Льята выбирается на пустынную дорогу. Ну да — кругом ни души. Хотя бы за это стоит поблагодарить палящее солнце. Льята поправляет липнущую к ногам юбку и решает повременить с благодарностью.
Эту часть города Льята знает недостаточно хорошо. Всё-таки даже не смотря на то, что она излазала все таинственные места в округе Севре, за исключением тех, к которым запретил приближаться папа, на бедняцкой окраине города бывала лишь пару раз. Ну, нет здесь ничего таинственного. Одна лишь старуха Тисс. Да и то… Льята спешит как можно скорее покинуть эти унылые улочки. Цель её сегодняшней прогулки находится на самой границе обережного круга — в кабаке. Ну, Льята называет его кабаком. Хотя здесь и комнаты сдают не особо состоятельным путешественникам. Такие дома обычно строят на самой границе обережи. А вернее — так, чтобы одна дверь находилась за пределами круга — мало ли кто не успел вернуться под защиту города до темноты. Вопреки кажущейся открытости городов, через защитную линию попасть внутрь можно лишь в определённых местах и только с разрешения городского мага — один из магов всегда находится рядом с брешью, следя за тем, чтобы никто подозрительный не оказался внутри города. Так написано в книге для путешественников. Зато выйти наружу проще простого! Где угодно и когда угодно. Правда, Кери, заметив у Льяты книгу, добавила, что на колдунов это правило не распространяется. Почти. Что скрывается под этим «почти», Льята не знает. Но сейчас не до того. Льята торопливо шагает по пыльной дороге, изо всех сил сжимая в кулаке оберег. Она едва замечает, что происходит вокруг, думая больше о том, как бы поскорее добраться до места. А ведь день так хорошо начинался! Льята и подумать не могла, что ей придётся маяться на жаре, занимаясь… вот этим. Она ведь надеялась, что сегодня сможет подобраться к кабинету отца Шани и подслушать, о чём тот будет говорить с начальником стражи и с папой. Возможно, удалось бы узнать что-то новое про нападения тварей. Вместо этого же приходится гулять по городу. В самый солнцепёк. С записками. А всё Рийси.
Придя утром к подруге, чтобы вместе отправиться в гости к Шани, Льята узнала, что Рийси под домашним арестом. Господин Таго накануне вечером застал дочку с мужчиной в ситуации, которую невозможно было «не так понять». И, кажется, был не рад. Грайс сумел скрыться, а вот Рийси осталась наедине с отцом и его неудовольствием. Результатом разговора на повышенных тонах (это Рийси так изъясняется) стал ряд запретов, в числе которых — запрет покидать дом. Видеться с подругами ей позволили, но под присмотром родственников. Например, при разговоре с Льятой в комнате присутствовал старший брат Рийси. Что не помешало Рийси сунуть Льяте записку, когда тот на мгновение отвернулся. Будь на его месте кто-то другой — мать, бабушка, старшие сёстры — Рийси нипочём не сумела бы это сделать. Можно порадоваться, что тётушка Лейга в тот момент разговаривала с матерью Рийси в соседней комнате. Может быть она, конечно, и не стала ничего говорить, но кто знает? Торопливо попрощавшись, Льята покинула дом подруги. Убедилась, что за ней никто не следует, и развернула записку… и долго ругалась —мысленно, потому что тётушка бы не одобрила подобные речи, — поняв, что придётся тащиться на другой конец города, чтобы передать письмо… кавалеру подруги. Вернулась домой и, сообщив, будет читать в своей комнате, отправилась гулять по тайным ходам. Насчёт того, что матушка будет проверять — действительно ли дочь находится там, где сказала, Льята не беспокоилась. Матушка с самого утра ушла на встречу с остальными дамами, занимающимися подготовкой к свадьбе, что откроет летний сезон. Вернётся не раньше вечера. А тётя сразу же отправилась на кухню, отвлекать Глору от готовки.
Сейчас Льята стоит около двери и ждёт, когда та откроется. Как назло, никто не торопится попасть внутрь, ровно, как и покинуть здание. Может быть, стоило поискать другой способ пробраться в кабак? Льята представляет себе, как лезет на второй этаж в платье… хорошее платье, правда — скромное, но по карману далеко не всякой девушке. Только вот совершенно неподходящее для лазанья по стенам. Льята прислоняется к стене и тут же отшатывается назад, но поздно — капельки растаявшей на жаре смолы уже налипли на волосы и одежду. Льята зло выдыхает, обещая себе высказать подруге всё, что она думает по поводу вот этого всего. В конце концов, для передачи записок кому бы то ни было существуют служанки! И что теперь делать с испорченной смолой одеждой? Если об этом узнает матушка…
Дверь приоткрывается, выпуская наружу какого-то проходимца из тех, что ежегодно заполняют окрестности Севре во время цветения Печали. Наконец-то! Льята успевает прошмыгнуть в щель до того, как дверь закрывается.
Внутри слишком темно после залитой солнцем улицы. Льята поспешно прижимается к стенке, чтобы не столкнуться с кем-нибудь. Льята здесь никогда не бывала, но Рийси точно объяснила, куда нужно идти. Поэтому Льята обводит помещение взглядом, отмечая несколько грубо сколоченных столов, занятых странными людьми, закрытые ставнями окна, закопчённый потолок и три двери в дальнем конце помещения. Из них Льяту интересует левая — та, что ведёт к лестнице на второй этаж. Не отлипая от стены, Льята медленно крадётся в двери. Наверное, можно было бы и просто пересечь комнату, но мало ли что. Вдруг она на кого-нибудь натолкнётся? Повезло. Даже дважды — дверь приоткрыта достаточно, чтобы можно было проскользнуть внутрь, но дожидаясь того момента, когда кто-нибудь её откроет. Льята торопливо поднимается по лестнице, минуя второй этаж, прямо на чердак. Возлюбленный Рийси столь беден, что живёт под самой крышей. Летом здесь жарко, зимой холодно, но ни на что большее у бедного художника денег не хватает. На чердаке пусто, поэтому Льята прячет оберег. Отыскав нужную дверь, она коротко стучит и сразу входит. Ждать, когда её пригласят войти, Льята не собирается. Комната встречает её беспорядком. И почему Льяте так везёт на подобное? Мало ей было сестры! Кругом валяются разные предметы, назначение которых Льяте неведомо. Разобранная кровать в углу завалена одеждой, единственный стол погребён под кистями, красками и ещё чем-то непонятным, посреди комнатушки стоит какая-то конструкция, на которой закреплена недописанная картина… Льята правда не помнит, как этот предмет называется — она никогда не интересовалась живописью. Сам хозяин комнаты обнаруживается около окна. Он раздет до пояса, из-за чего Льята торопливо отворачивается.
