Кери ловит понимающую улыбку Льяты и сама не сдерживает смешок. Сборщики слёз — народ своеобразный. За лёгким (хотя Кери не сказала бы, что это легко) заработком в Севре ежегодно стекается множество всяческого сброда: полуграмотные простолюдины, авантюристы всех мастей. И мало кто из них пройдёт мимо хоть сколько-нибудь привлекательной женщины. И что с того, что их называют ведьмами? Кого это останавливает? Так что за последние несколько лет Кери и Льята успели наслушаться всякого. И комплиментов — пошлых, нелепых, лживых. И откровенных попыток затащить в постель… чаще — на ближайший сеновал.

Кери в последний раз окидывает придирчивым взглядом зеркального двойника. Пожалуй, мачеха будет довольна. Значит, можно спускаться. Выйдя в небольшой коридор вслед за Льятой, Кери небрежно подцепляет ниточку чар, пробуждая их: не хватало ещё, чтобы в её отсутствие кому-то взбрело в голову войти внутрь. Коридор, освещённый лишь едва пробивающимися сквозь крохотное окошко солнечными лучами… куда, спрашивается, опять подевались светильники?.. заканчивается винтовой лестницей. Не то чтобы Кери что-то имела против лестниц, но — особенно после дней, проведённых в Ли-Лай — это кажется странным. Ни в одном доме в городе, во всяком случае, среди высшего света Севре, подобных лестниц видеть не приходилось. И откуда она здесь? Спросить отца?

До зелёной комнаты, где семья всегда собирается к завтраку, добираться минут пять-семь. Это — если быстрым шагом. Но хагари Лайгана не устаёт напоминать, что женщины из благородных домов никогда не торопятся. Значит, на то, чтобы дойти до места, потребуется около четверти часа.

— Что заставило тебя подняться в такую рань, Лья? Ты слишком бодрая сегодня.

— Папу разбудили в четвёртом часу ночи. Ещё одно убийство. Ты же понимаешь, что я не могла такое пропустить?

— Смогла что-нибудь узнать? — Нет, Кери не интересуется этим всерьёз, но нельзя же промолчать! Сестричка не поймёт.

— Немного, — слегка морщит нос Лья. — К сожалению. Даже тело не удалось рассмотреть. Зато мне повезло подслушать разговор! Папа считает, что тварей кто-то направляет.

— Человек. И его можно поймать. Так? — чуть улыбается Кери. Человек, управляющий порождениями той стороны… И такое, оказывается, бывает. Если отец не ошибается. — Отец будет его ловить?

— Нет. Это поручили начальнику городской стражи.

Кери лишь пожимает плечами, не вполне уверенная в своих чувствах по этому поводу. Пусть попытается. Кери с удовольствием понаблюдает, как Аран Сайл будет ловить этого человека… если он и правда существует. Сумел же Сайл три года назад подловить Кери на ворожбе? Пусть она потом и затёрла любопытному стражу лишние воспоминания. Потратив уйму сил. Но, видимо, не совсем — Сайл при каждой встрече не спускает с Кери глаз. Как же это раздражает! Ладно, дело прошлое. Вдруг и правда сумеет поймать? Только как бы ему потом не пожалеть. Если кто-то повелевает тварями, то Кери не хочет с этим кем-то встретиться. Разговор обрывается — продолжать обсуждение убийств и прочих столь же интересных вещей неподалёку от зелёной комнаты, рискуя быть услышанными хагари Лайганой Шаррет — глупость несусветная.

На самом деле комната вовсе не зелёная — в оформлении преобладают кофейные и кремовые оттенки. Кажется, с этом названием связана какая-то давняя история… то ли кто-то из предков комнату перекрасил, то ли все, кто в комнату заходил, становились зелёного цвета, то ли ещё что-то в этом же духе. С детьми магов и не такое случается. Кери не старается вспомнить. Совсем нет. Просто какие-то обрывки воспоминаний всплывают в мыслях, пока она приветственно кивает мачехе, занимая место с западной стороны стола. Хагари Лайгане это, скорее всего, не нравится, но отец ни разу не возразил. Да и в самом деле — где ещё сидеть незаконнорожденной дочке, как не на западе? Тем более, что отсюда открывается прекрасный вид на сад. Лья усаживается напротив. Тётка приветливо улыбается. Она всегда так делает.

— Доброго утра, матушка, тетушка Лейга.

— Доброго утра, хагари Лайгана. Доброго утра, хагари Лирс.

Получив в ответ лёгкий кивок, Кери и Лья приступают к завтраку. В те редкие дни, когда отец бывает занят с самого утра, обычный ритуал принятия пищи (да, Кери воспринимает это именно ритуалом, смысл которого даже не стремится постичь) превращается в некоторое подобие пытки. По мнению Кери. Волнение жены отца ощущается почти физически, хотя причин для беспокойства особо и нет. Ну, вызвали его на место убийства — да, редкость для этих мест, но не настолько же! — и чего из-за этого переживать? Попытки тётки развеять давящую атмосферу абсолютно неэффективны. Мачеха просто не слышит вдову Лирс, как бы та ни старалась завязать разговор.

— Керья, вам что-нибудь известно о происходящем? — наконец нарушает молчание мачеха, изо всех сил пытаясь выглядеть лишь слегка заинтересованной.

— Что-нибудь. Я не интересуюсь убийствами. В отличие от Льяты, — Кери равнодушно пожимает плечами. И в самом деле — не интересуется.

Тётка неодобрительно качает головой, но в разговор не вступает. Отмалчивается, как всегда, когда дело касается чего угодно, кроме погоды, балов и прочей дребедени.

— Дочь?

— Мама, я не сделала ничего… — Лья бросает на Кери зверский взгляд. Кери невинно улыбается.

— Ничего сверх того, что ты делаешь обычно. Верю, — голос хагари Лайганы теплеет. — Но всё же это не то, что должно привлекать девушку твоего происхождения.

— Я не… Мне просто любопытно. Я даже город не покидала. И меня никто не видел, правда.

— Лья, я запрещаю тебе проявлять любопытство в данной ситуации, — строго произносит мачеха, отставляя в сторону опустевшую чашку. Как интересно. У хагари Лайганы ни капли магического таланта, но, верно, материнское сердце что-то такое чувствует. Потому, что Кери тоже категорически против того, чтобы сестра совала нос в это дело. И это несмотря на то, что до сих пор Кери охотно участвовала в авантюрах Льяты. — Это опасно. И тебе уже не десять лет, чтобы носиться по окрестностям. Что подумают наши соседи, если ты попадёшься им на глаза?

— У Льяты не будет времени на это. — Кери на это надеется. — К ней в скором времени должна приехать какая-то подруга.

— Вот как? Это не та ли подруга, о которой ты рассказывала после возвращения из Дайвега? — спрашивает мачеха. Разговор тут же перескакивает на обсуждение личности подруги. И тут уже к нему подключается тётка, начавшая выспрашивать у Льяты подробности. Хагари Лайгана поднимается из-за стола, Кери и Льята следуют за ней. Тётка с сомнением смотрит на недоеденную булочку — седьмую! Кери специально считала! — потом вздыхает и семенит следом. Кери почти не вслушивается в разговор — борется с некстати проснувшимся от долгой спячки любопытством. И ладно бы оно было направлено на подругу сестрички, так ведь нет же! Какой смысл впутываться в историю с несчастными, которых растерзали твари? Пусть ими занимается профессиональный ищейка — это его работа, в конце концов! Какой до всего этого может быть интерес не самой талантливой ведьме? И всё же… Или спросить совета у бабули? Хм…

— Керья, а ваши… родственники… они не…

— Я не знаю. — О, кажется, разговор успел свернуть куда-то не туда. А куда, кстати? — Вы ведь запретили мне покидать особняк до моего Дня Имени. А убийства, если вы про них, начались совсем недавно. Да и чем они могут заинтересовать мою родню?

— А ты не знаешь? — удивляется Льята. — Говорят, что в последних двух… то есть, уже трёх убийствах, произошедших почти рядом с городом, обережная линия на месте смерти едва-едва светилась. Притом, что в остальных местах вела себя как полагается.

— Чушь говоришь. Обережь не может быть разнородной! Её можно разорвать, ослабить, но так, чтобы лишь на определённом отрезке — бред. Это всё равно, что осушить реку в одном месте, ничего не меняя в других.

— Возможно, вам просто не всё известно, Керья, — замечает мачеха. — Я разрешаю вам навестить ваших… родственников, девушка, — с некоторым усилием произносит она, направляясь к парадной лестнице.