— Мел, не превращайся в Энки, — фыркает Астори. — Та постоянно норовит меня сосватать. Нет у меня кавалеров. Корона всех отпугивает. А если бы и были, ты ведь помнишь, Джей…

Мелли справляется с пуговицами и берёт её за руку.

— Джея больше нет. Ты его любила… но, дорогая, не надо из-за этого запрещать себе полюбить снова. Если найдётся достойный человек… Послушай. Джей не хотел бы, чтобы ты была несчастной. Я уверена.

Астори прячет взгляд, ощущая, как пунцовеет лицо. Да, Джей… всегда говорил, что её счастье для него — самое главное.

— Через полчаса стукнет двенадцать. Пора петь гимн.

Они выходят в столовую, где Энки, Рон и Эд уже начинают зажигать ароматические свечи и разносить их по углам, ставить на подоконниках и камине. Астори приоткрывает окна. Древнейшая сайольская традиция — свет и запах от свеч летят в небо, к Йолле и Тиаре, Духам Веселья и Щедрости, чтобы те услышали загаданные людские желания и исполнили их. Рон вновь занимает место у пианино. Нарядные дети послушно сидят за столом.

Астори думает об отце. Как-то он отмечает Сайоль — в тюрьме, в одиночной холодной камере? Каково ему встречать главный семейный праздник — и без семьи? Разумеется, ей не следует тревожиться о нём… об убийце. Нет. Такие, как он, семьи не заслуживают.

Астори поджимает губы.

— Готовы?

— Ага, — отвечает за всех Энки.

Рон прочищает горло, опускает нежно пальцы на клавиши и запевает первым — гибким полнозвучным голосом. Старинный сайольский гимн — как привет из детства, туманный и волшебный, точно огонь праздничной свечи.

— Мы ждали праздник

Целый год,

И к нам Сайоль

Придёт вот-вот;

Зажжём мы свечи

И венки

Повесим дружно

Над дверьми…

***

— Похоже, мы встретим Сайоль на улице, — говорит Тадеуш, взглянув на наручные часы. Леа прислоняется к перилам рядом с ним.

— Ну и ладно. Я не очень-то тороплюсь во «Фракассию». Но если ты…

Он дотрагивается до её локтя с участливой улыбкой.

— Мне тоже торопиться не к кому. Наверно… наверно, пора петь гимн, не думаешь?

— Точно! Давай-ка я найду музыку в Скёрле…

Они запевают тихо и нестройно; Тадеуш слегка фальшивит. Играть он играл неплохо, преподаватель музыки в пансионате всегда его хвалил, а вот с вокалом не срослось. Но теперь это кажется неважным. Этот гимн сейчас исполняет вся страна — единым неслышным хором.

— Пусть в эту ночь

К нам в дом придёт

Волшебный самый

Новый Год,

И светлый дух

В веселья час

Зажжёт огонь

В сердцах у нас!

Пусть в каждом сердце

Много лет

Живут любовь,

Тепло и свет…

***

— И будет вместе

Вся семья:

Родные рядом

И друзья…

Астори поёт неуверенно. Она с детства стесняется своего голоса и предпочла бы десять раз станцевать самый сложный номер на сонату Шанэ, чем один раз исполнить «Долгих жизни лет». Но, в конце концов, это не имеет значения. Не теперь.

— Пусть в эту ночь

Огни горят,

И свеч волшебный

Аромат

К далёким звёздам

В час ночной

Летит, даря

Нам всем Сайоль!

По бокалам разливается торик, звучат первые тосты, и детей допускают до угощений. С минуты на минуту пробьёт двенадцать. Мелли наклоняется к Астори, выбирающей, с чего начать — с апельсинового пирога или жареного сома, и шепчет:

— Дорогая… если вдруг решишь ему позвонить, сейчас самое время это сделать.

Астори непонимающе глядит на подругу. Та кивает.

— Почти полночь… позвони. Он будет рад тебя услышать.

Позвонить… Тадеушу? Поздравить его? Но… она, естественно, собиралась, но подумала, что завтра будет уместнее… да и телефонная линия наверняка перегружена… и вообще… личное в их отношениях — излишне…

— Мел, ты о чём?

— Я прикрою, если что, — невозмутимо моргает Мелли и целует мужа в щёку. — Прекрасно сыграл, любимый.

Астори в смятении. Позвонить? Подождать? И откуда Мелли известно?.. А вдруг Тадеуш действительно ждёт её звонка? Или всё же…

— Я вернусь через минуту, — улыбается она и, потрепав Джоэля по голове, уходит в спальню. Там темно. Астори практически на ощупь добирается до телефона, снимает трубку и быстро раскручивает колёсико. Гудки. Холодный пот прошибает спину; противно сосёт под ложечкой. Не следовало бы… но…

Автоответчик женским скрипучим голосом предлагает оставить сообщение. Астори на миг теряется, но тут же овладевает собой.

— Эм… Здравствуй. — Она сглатывает, улыбается в темноте, отчего-то краснея, и стискивает вспотевшими пальцами трубку. — Я… звоню, чтобы поздравить… счастливого Сайоля. Желаю тебе удачи в новом году. И… О Мастер, это так глупо. Тадеуш… спасибо. Ты не представляешь, как много ты для меня сделал… я бы ни за что не справилась без тебя! Правда. Я благодарна тебе. Ты… ты один из самых прекрасных людей, которых я встречала, и я… я рада считать тебя своим другом. Спасибо. Тадеуш… просто спасибо.

Она кладёт трубку и вздыхает. Тишина.

— Мама, где ты? — слышится голосок Луаны. Астори вздрагивает.

— Иду, золотце, — громко отвечает она и возвращается в столовую.

***

Где-то на набережной праздничного Метерлинка Тадеуш пьёт кофе и разговаривает с Леа.

Падает снег.

========== 5.2 ==========

— О Мастер, неужели это всё должна разбирать я?

Астори в отчаянии перелистывает толстую пачку бумаг и вскидывает глаза на Тадеуша — он лишь беспомощно пожимает плечами.

— Боюсь, да, Ваше Величество.

— Но неужели… неужели учёные из Академии наук… в конце концов, это их программа!

— Они уже отобрали пятьдесят наиболее перспективных проектов, а дальше дело за вами. Это же Королевская премия… таковы традиции. Может, глупые, но какие есть. И не нам с вами нарушать их.

Астори вздыхает. Тадеуш прав, им сейчас не хватало только новой заметки в «Арлекино» о неуважающей эглертианские устои королеве и её премьере. И так забот достаточно. Уолриш и Север ненадолго отступили на второй план, и тем не менее… Сар-Санпиенс и Новый Вольтрам до сих пор лежат в руинах из-за землетрясения в горах Эрко-Ас-Малларас, между Бисмутом и Чанкалавой нужно строить мосты через реку Нуэ-ди-Казолло, в следующем году планируется дипломатическая поездка в Эльдевейс, к которой тоже надо подготовиться. К тому же, со дня на день запустится предвыборная гонка, борьба за кресло премьер-министра — сами выборы состоятся в сентябре, и тогда же Луана и Джоэль отправятся в школу.

Этого Астори боится больше всего.

Её малыши… как-то они будут одни, без неё, в незнакомом месте, среди чужих людей? Принцы и принцессы Эглерта издревле отправлялись на обучение в частные пансионы для мальчиков и девочек в разных частях страны. Астори не хочет, чтобы Луана с Джоэлем разлучались. Они двойняшки, очень привязаны друг к другу. Им будет гораздо тяжелее врозь. И потом, если они поступят в школу в окрестностях Метерлинка, где она сможет часто их навещать, ей станет спокойнее. И Астори определяет их в смешанный пансион «Зелёная ветвь» в пригороде столицы.

Общественность не слишком одобряет такой шаг, но Астори всё равно. Это её дети. Она сама решает, как и где им учиться.

— О Мастер… — Она снимает очки и массирует переносицу. — Я ничего не понимаю, Тадеуш, честно. Искусственный интеллект, робототехника… это всё очень здорово, я бы каждому премию выдала, но… наугад, что ли, пятнадцать раз пальцем тыкнуть? Так честнее.

Тадеуш елозит в кресле, поправляет галстук и улыбается — расползается паутинка ласковых морщинок, двигаются уши.

— Что поделать, Ваше Величество, это скучные будни монарха.

— Издеваешься, да? — тянет Астори и с безнадёжной тоской открывает очередной проект.

В последнее время в газетах всё чаще появляются ехидные статейки о том, что королеву и её премьер-министра связывают далеко не официальные отношения. Астори это раздражает. В самом деле, пропускать в печать такие намёки — непристойно. Они с Тадеушем никогда не давали повода для подобных сплетен. А если бы и давали… это ведь абсолютно не влияет ни на что! И… они не имеют права, это практически оскорбление члена королевской фамилии… она их засудит… Астори горячо рассуждает об этом раза два в неделю, после каждого свежего номера — нервно вышагивает по кабинету, пока Тадеуш, сложив очки, подпирает подбородок и глядит на неё. Вправо-влево. Вправо-влево.