Он наклонился, взял несколько монет в ладонь и внимательно их рассмотрел. Все монеты были 1745 года чеканки, с надписью «LIMA» под четким профилем короля.

– Это английские гинеи, – пояснил Бернардо.

– Я вижу, что гинеи. Но что в них подозрительного?

– Им почти полвека, а выглядят они как новые, как будто их только вчера отчеканили.

– Да, это так, – согласился Скопио. – Где их нашли?

– В одной из корзин, среди женских вещей.

– Там есть ещё?

– Нет, это всё.

– Забирайте всех! – старший инквизитор показал пальцем на подавленных обитателей дома, печально ожидавших у стены своей участи. – И погрузите доказательства. Все доставим к нам, там и будем разбираться!

Их вели пешком по знакомым улицам, только теперь вокруг шли стражники с копьями наперевес, как будто отделяющие арестованных от прошлой свободной жизни. Вокруг вооруженных солдат зловещим черным кольцом двигались инквизиторы. Окруженные двойным кольцом арестанты вовсе не были похожи на опасных преступников. Впереди шел Калиостро в халате и тапочках, за ним Лоренца и Грация, потом слуги. Все были в домашней одежде – им не дали времени привести себя в порядок, а Грация даже шла босиком, осторожно ступая по холодной мостовой. Сзади грохотала по булыжнику нагруженная вещественными доказательствами телега, в которой сидел один стражник, отгоняя тупым концом копья толпу зевак, которая с улюлюканьем и криками сопровождала скорбную процессию.

– Попались, проклятые колдуны!

– На костер их!

– Карлика повесить на Башне Слёз!

– Карлика на костёр!

В них кидали камни и клочья грязи, собравшаяся вокруг толпа излучала звериную ненависть.

– Четвертовать чернокнижников!

– Карлика разрубить на куски!

Том съежился и стал еще меньше.

– Что я им сделал? За что?!

Этот путь унижения и позора казался бесконечным, наконец, их доставили в мрачное здание, похожее на то, которое маленький Джузеппе обходил стороной в Палермо. Только оно больше походило на крепость благодаря пыточной башне, которую в народе, не без основания, называли Башней Слёз.

Понукаемые резкими командами, арестованные поднимались по каменным, изрядно стёртым за несколько веков ступеням. Лестница была крутой, с одной стороны цветные витражи, изображающие картины мук нераскаявшихся грешников, с другой обычные зарешёченные окна.

– За что такая ненависть? – улучив момент, шепнул Том хозяину, когда они оказались рядом. – Толпа была готова нас растерзать! Особенно меня…

– Люди, в большинстве своем, злы, глупы и завистливы. А вымещать злобу безопасней на слабых и попавших в беду, – нехотя отозвался Калиостро. – Если бы ты был двухметровым богатырем, они бы выбрали другую мишень!

– Не разговаривать! – тут же последовал окрик конвоира, подкреплённый оплеухой, отвешенной почему-то Тому. Карлик печально вздохнул: объяснение, данное хозяином, наглядно подтверждалось…

Некоторое время арестованных держали в коридоре. Они сидели на холодном полу, стены, сложенные из крупного, плохо отесанного камня подавляли и наводили на тяжелые мысли. Воздух был застоявшийся и спертый, дышалось тяжело. Вдобавок в здешней атмосфере был растворен страх, который наглядно подтвердился донесшимся откуда-то жутким криком. Невозможно было разобрать – мужской или женский, настолько голос был искажён болью и ужасом. Крик то затихал, то возникал с новой силой, раскатываясь эхом по каменным лабиринтам. Тупые лица двух стороживших их солдат были невозмутимы – очевидно, они привыкли к таким звукам.

– Кто это? – всполошился Игнацио. – Кто кричит, а? Почему он так кричит?

Никто ему не ответил. А вскоре крик прекратился. В тревожном ожидании прошёл час, может больше – отследить время в таких условиях было трудно. Чтобы отвлечься, Том рассматривал стену. В замке Локвуд маленькие люди по вечерам рассказывали друг другу всяческие были и небылицы из собственной жизни или, что бывало чаще, пересказывали истории, подслушанные в разговорах хозяев. Коротышка Джон однажды припомнил, как некий барон, заключенный в крепость, ложкой расчистил швы между камнями, разобрал стену и бежал через пролом. Еще тогда эта байка показалась неправдоподобной. Сейчас он убедился в справедливости своих сомнений: здесь швов не было – камни плотно примыкали друг к другу. Да и вообще, вынуть огромный камень вряд ли под силу даже очень сильному человеку…

Наконец, вытирая жирный рот платком, появился отец Скопио с каким-то зловещего вида горбуном в черном одеянии и, благостно улыбаясь, сказал:

– Сейчас я покажу то, что вам необходимо знать с самого начала. Прошу пройти за мной!

Отказаться от этого любезного предложения было невозможно: замешкавшегося было Паоло стражник больно уколол копьем в ягодицу.

– Чёрт! – вскрикнул слуга. – Я не могу на ногу наступить!

Но повторно нацеленное копье его исцелило, и он быстро догнал остальных. Всех завели в небольшую комнату, где явно недоставало воздуха.

– Это «Железная дева», – объявил Белый ворон, показывая на гигантскую, выше среднего человеческого роста, металлическую фигуру, изображающая толстую женщину с искаженным лицом. – Жакоб, покажи…

Горбун потянул какой-то рычаг и фигура раскрылась. Изнутри в ней со всех сторон торчали десятки острых стальных шипов.

– Внутрь мы ставим нераскаявшегося грешника и закрываем его там!

Жакоб продемонстрировал, как это делается: створки медленно сомкнулись. Все с содроганием представили, как хищные шипы вонзаются в человеческую плоть. Паоло даже застонал, он был близок к обмороку.

– Перейдем в следующую комнату, прежним увещевающим тоном произнес Белый ворон.

Во второй пыточной имелось окошко, и от прохладного воздуха Паоло пришел в себя. Посередине стояла дыба – грубое ложе, на обоих концах которого имелись деревянные валики с ременными петлями и намотанными верёвками.

– Принцип действия прост, – доброжелательно пояснил старший инквизитор. – Грешника привязывают за руки и за ноги, потом крутят эти ведущие к истине штурвалы…

Он указал на деревянные колеса с торчащими по окружности ручками, которые действительно напоминали корабельные штурвалы.

– Верёвки натягиваются в противоположных направлениях, растягивая грешника… Таким образом ваш карлик сможет подрасти!

– Почему опять я? – упавшим голосом спросил Том. – Я и не хочу расти!

– Замолчи, тебя не спрашивают! – зашипел горбун, который был не намного выше его.

– Мой бог! – простонал Игнацио. – Несчастного разорвет пополам…

– Не поминай Господа всуе! – прикрикнул отец Скопио. – Пойдем дальше!

Их вели по узкому коридору с затхлыми запахами крови и смерти, заводили в пыточные с устрашающими приспособлениями и инструментами, один вид которых внушал ужас. При виде железной маски с вытаращенными глазами и воронкой для заливания воды во рту Паоло все-таки упал в обморок, но Жакоб привычно привел его в чувство пощечинами с двух рук.

– Но зачем вы нам это показываете? – дрожащим голосом спросил слуга. – Мы не собираемся ничего скрывать!

– Это хорошо, – кивнул Белый ворон. – Возможно, вам удастся избежать близкого знакомства с этими приспособлениями! Иди со мной! И ты тоже!

Он указал на Игнацио. Но слуги не могли пошевелиться.

– Забирай их, Жакоб!

Горбун достал плетку.

– Выходите!

На подкашивающихся ногах слуги побрели к выходу. Старший инквизитор, подойдя к двери, остановился и обвёл взглядом оставшихся.

– Ты! – показал пальцем на Грацию. – Тоже иди с нами!

Она с обреченным видом двинулась следом. В коридоре стражники вновь наставили на арестованных копья и куда-то повели. Потом увели Калиостро и Лоренцу. Том остался один. А вскоре пришли и за ним.

В большой комнате, куда его привели, было довольно светло, и дышалось здесь намного легче. За столом, покрытым красной скатертью, сидел отец Скопио. Сбоку, за маленьким столиком попроще, расположился писарь с пером и бумагой наготове. Перед ними стоял Игнацио.