- Откровенно говоря, что-то мне тут не по душе.

- Слишком большой скачок? - с любопытством посмотрел на него Вейл.

Беренджер покачал головой.

- Не знаю. Просто у меня какое-то предчувствие.

На следующий день Беренджер вернулся к своей работе и больше не думал о поездке. Шли месяцы, менялась международная обстановка, появлялись технические новинки - все это нужно было переварить, осмыслить и усвоить. В конце концов Беренджер и вовсе забыл этот случай. Напомнила ему о докторе Грине газетная статья, где вслед за общими рассуждениями о новом открытии было написано следующее: "Таким образом, изобретенное доктором Грином каталитическое структурообразующее средство позволит преодолеть местные трудности, вызванные плохой структурен почвы. Самое лучшее, с точки зрения экономики, то, что новое средство действует раз навсегда. Его эффект основан на Совершенно новом принципе ионного обмена, и с течением времени количество катализатора растет путем образования его из химических соединений, содержащихся в почве. Объясняя это свойство катализатора, доктор Грин, удостоенный медали Мак-Джинниса за достижения в области агрохимии, отметил, что..."

Беренджер еще раз внимательно перечитал начало статьи, затем, нахмурившись, продолжал читать дальше:

"...отметил, что любой катализатор теоретически может переработать неограниченное количество вещества. Но на практике катализатор обычно "отравляется" и становится непригодным. В данном случае это отравление компенсируется образованием новых количеств катализатора. Конечно, не следует допускать, чтобы этот процесс происходил слишком быстро, иначе он может привести к нежелательным последствиям. Этого легко избежать..."

Беренджер оторвался от газеты и задумался. Помрачнев, он взглянул на часы, снял телефонную трубку и позвонил Вейлу. Как выяснилось, тот был в отъезде и собирался вернуться на следующей неделе. Беренджер положил трубку, еще немного подумал, снова снял трубку, вызвал междугородную станцию и попросил соединить его с доктором Грином. Когда тот подошел к телефону, Беренджер, напомнив ему о своем визите, осторожно заметил:

- Я не буду расспрашивать вас о том, что может оказаться секретным. Понимаете?

- Конечно, - раздался в ответ голос Грина. - Но здесь почти нет ничего секретного, генерал. Все это чистейшая агрохимия. Мы всего лишь разработали новый прием, вот и все.

- Да, - сказал Беренджер, - но я обратил внимание на ваши слова о том, что нельзя допускать слишком быстрой регенерации катализатора. Не можете ли вы, не раскрывая секретных данных, объяснить мне, что произойдет, если регенерация все-таки пойдет слишком быстро?

Грин с минуту помолчал, потом сказал:

- Ну, видите ли, предварительные эксперименты такую возможность исключают.

- Да, - сказал Беренджер и умолк.

- На практике подобного не возникает.

- Ясно.

- Газеты любят сенсации. Но на наших полях ничего похожего никогда не случалось.

- Ясно, - повторил Беренджер. - Но (повторяю, если тут нет секрета) что произойдет, если это случится?

Наступила долгая пауза. До Беренджера доносились какие-то отдаленные голоса. Затем Грин сказал:

- Генерал, вы не могли бы приехать сюда на несколько часов в конце недели?

Беренджер помолчал.

- Я смогу кое-что показать вам, - добавил Грин. - Это лучше, чем рассказывать.

- Да, - сказал Беренджер. - Спасибо за приглашение, доктор. Я приеду!

В университете со времени первого приезда Беренджера ничего не изменилось, только у доктора Грина был озабоченный вид. Он отворил дверь в темную лабораторию, - включил свет, пропустил Беренджера и запер за ним дверь. Они прошли через лабораторию и, поднявшись на несколько ступеней, попали в примыкавшую к ней маленькую комнатку. Там на лабораторном столе стоял огромный глиняный горшок, покрытый коричневой глазурью. Грин запер за собой дверь и поднял крышку.

- Смотрите сами.

Беренджер увидел серо-коричневую жижу, похожую на патоку.

- Так вот что получается, когда вы добавляете слишком много катализатора?

- При очень большой дозе, - сказал Грин. - Здесь литр на литр почвы.

- Так, - сказал Беренджер. - Значит, вначале тут было всего два литра?

- Верно.

- Но теперь здесь гораздо больше.

Грин уныло кивнул.

- Мы добавили необработанной земли.

- И что вышло?

- Сами видите.

Беренджер посмотрел на жижу.

- Вы хотите сказать, что та, первая грязь превратила в грязь остальную землю?

- Да, нечто в этом роде.

- А если мы добавим еще земли?

- Нужно попробовать - заранее сказать нельзя.

- А эта штука чем-нибудь отличается от того, что было сначала, от смеси литра земли с литром катализатора?

- Ее просто больше, вот и все.

Беренджер подумал и с трудом подавил желание выругаться.

- Представим себе, - осторожно сказал он, - что фермер нес посудину с катализатором и разлил его. Получится топь?

- Очевидно.

- И что же ему делать?

- Это серьезная проблема.

- А если он соберет эту жижу, ну, скажем, в бочку, и затем разбросает по полю?

- Нет, - ответил доктор Грин, замявшись. - Боюсь, что этого делать нельзя.

- Почему?

- Реакция очень сложна, честно говоря, я не могу сказать, что произойдет. Обычная концентрация катализатора в почве ничтожна. А если она велика, с ним самим происходят какие-то изменения. И получается... вот это. Если такую смесь разбросать по полю, страшно подумать, что может получиться.

- А если вносить ее в распыленном виде?

- Ну, если при этом разрушится химическое соединение, реакция, конечно, не пойдет дальше. Но каждая мельчайшая частица смеси останется тем же веществом. Не катализатором, а новым веществом, которое образовалось из концентрированного катализатора и почвы. Насколько я могу судить, процесс будет продолжаться. И ускоряться.

- Значит, этого вещества станет больше? Целое поле?

Грин заколебался.

- Боюсь, что да.

- А потом это перекинется на соседние поля?

Грин беспомощно пожал плечами.

- Мы пробовали добавлять землю, и результат перед вами. А мы ее даже не перемешивали - просто добавляли.

- А сколько времени это занимает?

- Здесь реакции заканчивались минут через сорок.

- Значит, топь будет распространяться?

- Очевидно.

- А где она остановится?

- Не знаю.

Беренджер перевел дух. Его не оставляла тревожная мысль, что катализатор где-то выпускается и сейчас. Его, конечно, грузят на машины, перевозят, разгружают, везут на кораблях, возможно, уже выгружают где-нибудь в морском порту. Он почувствовал, что необходимо что-то немедленно сделать. Куда-то позвонить, пробиться к властям. Дорога каждая секунда.

- Что же вы предприняли?

Грин покачал головой.

- Ничего подобного мне и в голову не приходило. Этот эксперимент придумал один мой дипломник. Я очень рассердился, когда узнал о таком грубом опыте. Его поставить-то стало можно, только когда началось массовое производство катализатора. Раньше он обошелся бы слишком дорого. Когда я наконец понял, что все это может означать, я попытался объяснить ситуацию президенту.

- Президенту Соединенных Штатов?

- Нет, президенту университетского совета. Он решил, что я переутомился, и не принял мои слова всерьез. Я написал письмо главе корпорации, выпускающей катализатор, и получил ответ, что они принимают все меры предосторожности при транспортировке катализатора и еще раз поздравляют меня с его открытием. Понемногу я начал думать - а вдруг я и в самом деле переутомился? Я запер эту лабораторию и постарался о ней не думать.

Беренджер заметил, что и он сам тоже успокаивается.

Да, любая попытка сообщить властям о создавшемся положении должна быть очень осторожной, иначе и его, Беренджера, пошлют лечиться.

Но чтобы сделать все осторожно, нужно время. Пока он будет осторожничать, грузовики, поезда, корабли продолжат свое движение, увеличивая вероятность катастрофы.