Что это с ним? Даже если он посвящён в дела Лао Ху серьёзнее чем я думал, это совсем не та реакция. Ну и не говорить же ему всю правду про случившуюся по собственной вине дурацкую смерть.

— Он защищал спину товарищей, и не отступил. К сожалению, противник был сильнее. Его жертва не была напрасной, нам удалось победить и отомстить. Но Чангминга спасти не удалось.

— Он был сыном моих друзей. Несмотря на то, что вы говорите по–китайски, я понимаю, что наши обычаи Вам не знакомы, но я немного знаю Ваши. — он разлил ещё водки по рюмкам — «давайте помянем сына моих друзей, а не безымянного человека на Вашем пути».

Выпили, помолчали. И, ну надо же что–то сказать, хорошее, раз правда уже никому не нужна.

— Врагов было больше, и помочь ему никто не мог успеть, нас осталась почти половина.

Всё, хватит. Пора завязывать, и с водкой под пиво и с разговором. Но не эсэмэску же было писать.

— Извините. — прилично осоловевший от выпитого Чан вдруг схватил телефон.

Он что с ума сошёл? Доклады делают на трезвую голову, даже если это касается близких. Но не выхватывать же у него телефон, вокруг люди. Появилось слабое чувство опасности. Но скорее всего, это просто реакция на ситуацию.

— Господин Чан, послушайте….

Но он уже набрал номер.

— Госпожа Чэнь, извините за ранний звонок, это — Чан Веньян. Да. Нет. Да… Я по поводу Вашего сына.

Идиот, я понял, что неприятности не просто рядом, они уже здесь. Он же дипломат, их должны учить сначала думать, а потом действовать.

— Я должен до сообщить вам до того, как это сделают официальные лица. Он погиб, убит. Я очень сожалею…

Тут видимо до него дошло, что он наделал. Он помолчал, видимо не столько слушая вопросы, сколько сообразив, что наделал.

— Извините, я больше не могу говорить, Вам всё расскажут. Потом, позже.

Чан закончил разговор глядя на меня. По глазам было понятно, что он взял себя в руки.

— Вам нужно уходить, я сделал большую глупость, мне нет прощения.

Чтобы было понятно, любых дипломатов слушают. То есть для нескольких стран мира это — абсолютно рутинная процедура. Об этом неоднократно писали и показывали. Понятно, что каналы связи посольств, представительств и так далее защищены. Ну, или более, или менее защищены, зависит от того, кто занимается перехватом. Но это не важно, Чан разговаривал по обычному телефону, а значит, поскольку он был китайским дипломатом, его слушали. Именно поэтому я, назначая встречу не назвал место, место назначал Лао Ху, а наша переписка вряд ли была доступна. Чану же он скорее всего передавал информацию по дипломатическим каналам. К тому же, вряд ли всех работников посольства сопровождали постоянно. В этом случае, звонок по открытому телефону стал бы доступен специалистам из других служб в общем порядке. Никто не сидит как в кино, и не слушает постоянно. В лучшем случае раз в несколько дней просматривает расшифровку звонков. Да и не содержал он особо настораживающих моментов, ну встреча, ну с каким–то человеком с обычным для этой местности именем.

Сейчас ситуация была принципиально другая. Срочный звонок дипломата в Китай, в неурочное время. И кроме того слова, которые должны быть ключевыми — «погиб», «убит». То есть срочность обработки должна быть повышена автоматически. Установление места совершения звонка, ну это конечно не как в фильмах, все уставились в экран и смотрят на кружки. Тут всё проще, запрос маршрутизатора, и тот выдаёт номера ретрансляторов. А дальше аналитики уже увяжут звонки. Остаётся понять сколько мест для встречи в пределах треугольника ретрансляторов, или квадрата.

Конечно, Рига — это не Лондон и не штаты, единой системы камер нет, но при желании установить, где был в определённое время человек с внешностью китайца, и кто был рядом вопрос максимум суток, если не меньше.

Жалко рульку. Ещё шкурка и даже мясо я до конца не доел. Опять же ещё кружка пива.

Да ладно, только в кино, сразу после прокола в небе появляются вертолёты, по шнурам скользят спецназовцы. Да и что такого случилось. Ну, узнают теперь раньше на несколько дней, где я нахожусь. Так я не слишком и скрывал. Уверен, к концу десятидневной миссии местонахождение большей части игроков, особенно в так называемых «цивилизованных» странах будет установлено так или иначе. В других частях земли, возможно будет сложнее, но и там немногие останутся без присмотра. Иной менталитет породит иные пути, может это займёт чуть больше времени. Но меня интересует здесь и я.

Даже если Кицунэ меня ещё не сдала, остаются связи с китайцами, характерное имя и метод исключения.

Я успокоил, насколько это возможно господина Чана и постарался избавиться от его общества. Рулькой я делиться не хотел, а кроме того, хотел подумать, а он меня отвлекал.

На самом деле, когда я ещё в первый раз обдумывал первую реакцию государств, до второй и третьей пока далеко, я не учитывал столь существенное сокращение количества игроков и исходил из того, их число будет расти. И рассматривая возможное использование таких бойцов предполагал достаточно жёсткую конкуренцию.

Но ситуация изменилась. Количество игроков перестало расти. Игроков первой и второй тысячи должно быть много меньше половины, наверное, процентов тридцать, это примерно подтверждал состав моей группы.

Если среди «ветеранов» и были игроки выше моего уровня, их было не слишком много. Вмешавшиеся в формирование групп политические причины, я вспомнил Лао Ху, а также стремление «новичков» собственное, или стимулированное, ускорить «прокачку» просто обязаны были повлечь дополнительные потери. Это конечно надо будет проверить. Но если потери в остальных группах хотя бы сопоставимы с нашими, игроков к концу десятидневки останется не больше шестисот. Но это сомнительно, два раза, если бы не я и усилия Кицунэ, потери были бы существенно больше.

А если не рисковать, то уровень полученного опыта будет гораздо ниже.

То есть и бойцы попроще, и количество их на фоне существующих армий ничтожно, да и возможности использования ограничены.

Появились и изменения в правилах. Как использовать бойца, который из десяти дней три должен отсутствовать, и ещё пару восстанавливаться. Это если сейчас, а что будет дальше пока непонятно.

Тогда меняются цели. Вместо борьбы друг с другом, на первый план выходят перетягивание одеяла и повышение уровней и умений «своих». А для этого становятся приемлемы временные перемирия.

Вот и проверим, допивая пиво и заканчивая с рулькой решил я. А если на меня выйдут сторонники резких действий, то это пока не очень страшно. Лучших игроков пошлют вряд ли. А силовики, даже знакомые с возможностями игроков, не могут не недооценивать гражданских.

Был ли я прав в рассуждениях, или просто никто не хотел портить вечер субботы ни себе ни мне, до дома я прогулялся без приключений.

Дома, призвав Агата, я отдал ему опыт из глефы, то ли сорок, то ли пятьдесят ОИ, и сказав, что разговаривать не хочу, а если он интересуется, то может покопаться у меня в мозгах, сегодня я разрешаю, завалился спать.

Утром меня разбудил цокот когтей. Агат уже довольно приличного размера, ну как, где–то чуть больше миниатюрной собаки, ещё может влезть в нору, но уже не декоративная, бегал по комнате, пытаясь привлечь внимание чайки за окном.

— Ты ещё плюнь в неё, и разбей окно, тогда я тебя точно на ночь буду отзывать в карту. И сделай что–нибудь с когтями, мне жалко денег на когтерезку.

Слушать ответный спич о том, что я проспал, что ему скучно, и так далее, я не стал и ушёл в ванну. В чём–то он был прав, нам за сегодня ещё нужно многое сделать. Размышления о своей слабости я не забыл.

Сегодня мы поехали в Вецаки. В воскресенье многие едут туда погулять в дюнах, или вдоль моря. А ещё там перед выходом к морю есть несколько ресторанов, где можно сначала позавтракать. Ну мне так сказал таксист, и я ему поверил, и не прогадал. В «Променаде» действительно отлично кормили, а не доходя до моря я ушёл в дюны, и набрёл на место, где со всех сторон плоского каменного лба росли небольшие сосны, так что я вряд ли привлёк бы чьё–то внимание. Да, и уток там в дюнах нет, и Агат не будет пугать людей гоняясь за ними.