Я не успел, ведь уже вёл по очкам, но очки — это не нокаут.

Речь, которую он задвинул изобиловала эпитетами, сравнениями, риторическими вопросами, и всё это в основном касалось показателя интеллекта человека, который не способен… Что неспособен, я не дослушал.

— Девять! — сообщил я.

— Это не очень много. — отрезал драконид. Вот и поговорили. Я потянулся к карте, хотя это было и не нужно, и уловив движение, драконид сразу согласился, что для человеческой расы это хороший показатель.

Я ещё раз посмотрел на шкалу. Всё держалось, даже несмотря на некоторое раздражение, которое мы вызывали друг у друга.

— Послушай, нам всё равно теперь никуда друг от друга не деться, давай попробуем договориться! — попытался я воззвать к разуму.

— Это как сказать. — занесло малыша.

— Ну, с учётом моей трепетной и нежной привязанности к своей жизни, тогда у нас останется только два варианта. — я ещё раз потянулся к карте: — «я могу тебя там просто держать, а могу попробовать её уничтожить».

— Хотя, держать там тебя осталось только немногим больше двадцати дней. — поправился я.

Драконид потерял задор, уселся рядом с блюдцем, взял в лапу кусочек мяса и задумчиво макнул его в сметану.

— Так не честно! — из глаза у него скатилась слеза, а полоска Ци просела на двадцать пять единиц.

Я почувствовал себя так, как будто замыслил убить друга. Ну, у меня пока их особо и не было, но, наверное, именно так бы я себя и чувствовал.

— Давай ты успокоишься, и мы договоримся. — расчувствовавшись, я был готов на уступки. Ну и колебания Ци подталкивали к компромиссу.

— Ладно, давай временный трудовой договор. Где расписаться? — он, положив мясо вытянул коготь левой в направлении указательного пальца правой лапы.

Драконид глянул на меня. Не знаю, прочёл ли он что–то на лице, или покопался в голове.

— Ладно, я постараюсь вести себя хорошо, не капризничать, и … клянусь не делать ничего такого, что может привести к твоей смерти, клянусь … Да нет, я же тварь хаоса, как и предки, я не могу поклясться богом. Так пойдёт? В прошлый раз же прокатило. — он опять взялся за мясо.

Полоска Ци начала потихоньку расти. А я начал звереть. То же мне «храмовая девушка», рылом не вышел.

— Всё, всё. Теперь ты остынь, а то твоя энергия жжётся. Чего тут договариваться. Я питомец, ты хозяин, ты меня привязал. Значит, можешь приказывать. — уже спокойно и деловито сказал драконид.

— Как приказывать? — оторопело спросил я.

— Ну, разберёмся, я инструкцию тоже пока не читал.

— И с именем, давай не будем торопиться, это же навсегда, надо подумать. — тон драконида даже стал несколько заискивающим.

Вот же, С–с–скотина, животное подумал я.

Вы хотите дать существу драконид, тварь хаоса, ранг D. Уровень 1 имя? Да / Нет

У драконида округлились глаза, а кусок мяса выпал из лапы в сметану. На переливающейся то в голубой, то зеленоватый шкуре брызги сметаны выделялись очень ярко.

Нет, я убрал сообщение и вытер пальцем брызги со шкуры. Драконид вздохнул. По сгорбившейся спинке и опущенной мордочке чётко читалось что я безжалостный зверь.

Помолчали. Потом помолчали ещё. Общаться с драконидом не хотелось, нужно было время, чтобы немного остыть и мне и ему.

Я вызвал меч мастера, положил его на стол и стал рассматривать. Через минуту услышал сопение на журнальном столике. Повернулся. Драконид смотрел на меч.

— У тебя новая игрушка? Можно посмотреть?

Перенёс его на стол и посадил рядом с мечом. Он со звоном постучал когтем по клинку.

— Красивый! И не простой. В новой миссии взял?

Он не столько рассматривал меч, сколько косился на меня. Видно, было, что его распирает.

Рассказал ему про миссию встречу, получение мастерской ступени. Да ладно, очевидно было, что он всё может прочитать и сам. Ну, или может не всё, но многое. Но, любая беседа лучше, чем молчание. Да и я читать у него в голове не могу.

Он порадовался и за меня, и за себя, а я на всякий случай глянул на шкалу, обнаружил, что там 275 единиц из 350, удивился и порадовался. Пора было переходить к важному.

Нужно было понять, как быть дальше. Что у него с формированием собственного резерва, как нам его растить, и, возможно в процессе решения возникнут новые вопросы. Выяснилось, что он и сам толком ничего не знает. Большая часть знаний от меня. Нет, что–то в спящем виде, наверное, есть, но пока он ничего не чувствует. И сообщений от игры тоже не получает, а с чем это связано, с низким уровнем, статусом, отсутствием опыта, который можно потратить, или тем, что он просто не вырос ещё, тоже непонятно.

У него была надежда на «зов», который он послал, когда стало плохо в прошлый раз, но ответа не было. На следующий «зов» у него не хватает сил, а как их копить тоже непонятно.

Когда он сказал про «зов», я вдруг вспомнил карты, которые нашёл на следующий день. Но здесь тоже было много неясного, гораздо больше, чем было понятно.

Кстати, еда ему нравится, хотя насколько она поможет ему расти и как быстро он не знал.

В целом, результатом было только одно, нам нужен опыт, или ему, для прокачки уровней, или мне для того, чтобы дать ему имя. Дальше были варианты, но без опыта было не обойтись.

Мы посмотрели в интернете имена картинки и имена драконов из книги Джорджа Мартина. Но на Балериона он явно не тянул, а остальные имена ему не понравились, он считал, что они или слишком простые, или через чур выспренние. Но на удивление ему понравилось Нафанаил, а когда он прочёл сколько от него производных, сказал, что подумает. Хотя мне, например, Натаниель не понравился. В общем опять поругались.

Нужно было куда–то ехать, чтобы поиграть с мечом, а заодно и подумать. После недолгих препирательств, я убрал его в карту, не ездить же в такси с таким чудом.

Лао Ху, конечно, его имя было другим. Но сегодня, после возвращения он думал о себе больше, как об игроке Лао Ху, чем о полит офицере Народно–освободительной армии Китая. Так вот Лао Ху сидя дома за столом играл в шахматы сам с собой. Шахматы игра, которая требует размышлений, но розыгрыш Сицилианской защиты, в некоторых вариантах был проработан достаточно глубоко и пока в дебюте медленно передвигая фигуры можно было думать о своём.

Ситуация, в которую он попал, была выходящей за рамки того, что он с молодости, под влиянием отца, партийца и офицера планировал. Она нарушала, а точнее разрушала возможность построить карьеру на службе своей стране. Он верил в идеи, которые на его глазах привели к возрождению страны, а теперь для него, лично для него всё рушилось. У него мелькнула мысль, что уже полученные и предполагаемые возможности могут дать лично ему несравнимые с большинством преимущества. Но он привык достаточно критично относиться к себе. И давно понимал, что один человек, противостоящий системе слаб. И он был настоящим хань. Вне народа и страны он себя не видел.

Этот выбор не требовал обдумывания, как функционер он думал только о том, как использовать свои преимущества, и как занять правильное место. Когда он должен сообщить, что и кому. Стоящий у истоков не должен быть выдающимся, чтобы занять достойное место. И страна достаточно велика, чтобы таких как он было несколько. И они могли быть не хуже, хотя с помощью Виктора ему повезло. Но, чтобы занять место, и действительно создать что–то, нужно не только иметь что сказать, но и сказать правильному человеку, и обязательно убедить. Правильные и серьёзные люди плохо верят в чудеса и редко читают фантастику. Хотя у него и есть, что показать в доказательство своих слов, кроме серьёзности этот человек должен суметь увидеть возможность.

Кицунэ сидела на циновке перед столиком, на котором скоро должна была закончить чайную церемонию. Когда мать вдалбливала в девочку, предпочитавшую бегать с мальчишками, драться и озорничать, это искусство, она искренне ненавидела мать.