«И ты прости. Я была той ещё дурочкой».

Если так подумать, та Пшеницелапка, маленькая наивная Пшеницелапка, живущая пять лун назад, тоже была виновата, ведь наслушалась сказок про счастливую взаимную любовь и была уверена, что не бывает по-другому. Теперь же она наконец признала это — неохотно, скованно, но признала.

«Тогда мир?»

Что значит — мир? Стать друзьями? Снова закрутить роман? Этого не произойдет. Та детская обида всё же принесла свои плоды. Теперь, видя рядом с собой голубые глаза Пересвета, Пшеницелапка не чувствовала ровным счётом ничего, кроме лёгкого укола того чувства, что мешало ей даже при обходе границ. Ненависть? Презрение?

«Конечно. Мир».

Патруль племени Ветра, ведомый на этот раз Льдистой, шёл по той же тропе, что и вчера. Осеннецветик впереди негромко переговаривалась с Пухолапом — наверное, обсуждают тренировки. Серогрив и Буревестник шли молча, как и Крылолап, бросающий порой тревожные взгляды на непривычно притихшую сестрёнку. Тёплый оглядывался по сторонам и вздрагивал от каждого шороха, как будто сейчас из-за куста должна была выскочить лисица. У него уже не было трав в пасти — кот оставил их у Грозовой целительницы, Можжевельницы.

— Граница, — спокойно возвестила Льдистая, когда послышалось журчание ручья. Она тоже повзрослела. Пересвет рассказал, что они с ней уже давно вместе. Значит ли это, что Убеждение прекратило действовать, когда было уже не нужно? Или же условия изменились? А может, Льдистая просто преодолела невидимый барьер?

— Можете идти, — в голосе провожатой скользнули ледяные нотки, она будто говорила: «Идите, пока вам не надрали хвосты». Осеннецветик встала рядом с ручьём и окинула всех беглым взглядом.

— Буревестник, перепрыгни первым и лови там остальных, — повелела она. Кот напружинился, резко распрямился и в мгновение перелетел через границу. Пшеницелапка тоже подошла и посмотрела вниз. У берегов дрожала ледяная корочка, однако сам ручей бился, бежал, продолжал жить, бешено изгибая потоки, не позволяя сковать себя. Он никогда не останавливается на уже прожитом.

— Льдистая! — кошка в последний миг обернулась на белую воительницу, на ту, которая когда-то пренебрежительно и ласково звала её «малыш».

— Да?

— Надеюсь, у вас с Пересветом всё будет хорошо!

Ученица одним махом перелетела через ручей, не без помощи Буревестника подтянула соскользнувшие лапы и посмотрела на Грозовую через границу. Взгляд Льдистой был холоден, но после её губы на секунду дрогнули, и на них появилась лёгкая тень улыбки.

— Ну спасибо, наверное.

Всё то время, что отряд пробирался по берегу к пустоши, не решаясь вступить под деревья рощицы, взгляд Льдистой неотступно провожал их. А когда они очутились наконец на открытом пространстве, на родных холмах, Пшеницелапку захлестнуло чувство свободы. Она сделала то, что требовалось, теперь же оставалось лишь отпустить всё это. И она отпустила. Резко сорвавшись с места, кошка понеслась по заснеженной равнине, наслаждаясь родным и знакомым чувством полёта. Ветер, обтекая её фигурку, улетал прочь, а она всё бежала и бежала. Почуяв кроличий дух, она резко затормозила и пошла на запах. Затем всё повторилось — свист ветра в ушах, дробно стучащие по твердой, замёрзшей за ночь снежной корке лапы. Она нагнала кролика почти сразу, налетела на него и прокусила шею, стараясь держаться подальше от когтистых увесистых лап добычи. Пшеницелапка подобрала кролика и побежала обратно, вдруг вспоминая, что одной убегать довольно рискованно. Взгляд патрульных не сулил ничего хорошего, но при виде дичи воители мгновенно повеселели. Соседи не предлагали дичи, они не просили, и теперь, после голодной ночи, всем хотелось есть.

— Неплохая идея, — кивнула Осеннецветик.

— Можно нам тоже поохотиться? — спросил Серогрив, и глашатая кивнула вновь. Пшеницелапка остановила Крылолапа, который уже рванулся было на пустошь.

— Давай поделим!

Вдвоём они уселись прямо на снегу и быстро справились с едой. Они не нарушали закона, ведь были не на охоте сейчас, хотя, если б голодная столько времени Пшеницелапка была на охоте, она бы всё равно поела вопреки всем существующим правилам.

Серогрив и Буревестник приволокли ещё одного кролика, а Пухолап — мышь. Охота радовала — даже в сезон Голых Деревьев добыча не переводилась, и не только на словах в ночь Совета, а вообще. Конечно, её стало меньше, чем в теплые времена, но Пшеницелапка никогда не голодала. Кролика поделили воины, а мышь досталась целителю. Пухолап мужественно решил потерпеть до лагеря.

— Ты в порядке? — спросил Крылолап, вылизывая мордочку после завтрака, старательно, как будто на Совет собрался. — Какая-то ты тихая сегодня.

— Да, все прекрасно, — улыбнулась кошка. Всё действительно было хорошо. Эх, сейчас бы прийти, побежать к воинам и рассказать, как раскапывали завал и спасали Грозовых! Первой рассказать, чтоб все новости услышали от неё, а не от кого-то ещё. Ученица представила, как Ночница удивлённо раскрывает глаза, как Канарейка весело щебечет, как Уткохвост простодушно улыбается. Как Рассвет внимательно слушает, слегка склонив голову и смотря прямо на рассказчицу. Она невольно замурчала, и братишка улыбнулся.

— Ну ладно. Ты говори, если что не так.

До лагеря добрались быстро, куда быстрей, чем пробирались от лагеря Грозового племени до границы. Сразу же Пшеницелапка кинулась к Ночнице, сидящей рядом со своим братом, Осеннецветик подошла к предводителю, Крылолап — к детской, а Пухолап — к куче с дичью. Но тут Пшеницелапка заметила Буревестника и остановилась, поражённая внезапной мыслью. Подошла к нему.

— Иди, расскажи Ночнице, как всё было! — она дружески пихнула его лапой. — Я же знаю, ты хочешь рассказать ей все сам! А ещё лучше знаешь что… — кошка заговорщически понизила тон. — Пригласи её на свидание!

— Чего? Не мели чепуху, — Буревестник прижал уши и отвернулся, но Пшеницелапка прекрасно знала повадки своего наставника.

— Ну давай, стесняшка ты наш! Подойди и предложи ей прогуляться! Я уверена, она не откажет!

— Ходить можно только по трое, — попытался отбиться наставник, но кошка уже толкала его в сторону Ночницы.

— Да брось, ничего с вами не случится, гуляйте возле лагеря, значит! Всё с вами будет нормально, — после этих слов Буревестник вздохнул и побрел к своей возлюбленной. Пшеницелапка самодовольно распушилась.

— Ну что? Спасли Грозовое племя? — услышала она голос сзади, такой знакомый, почти родной, и попятилась, поравнявшись с Рассветом. Она быстро поприветствовала его мягким тычком в плечо и улыбнулась. Кот аккуратно похлопал её хвостом по спине.

— Спасли! Всех! — похвасталась она и тут же принялась расписывать всё в красках. Рассвет потихоньку отошёл к кустам, и ученица потянулась за ним, усаживаясь возле зарослей. Слегка прислонившись к другу, она рассказала, как пришла в лагерь, как раскапывала детскую и воинскую. По ходу рассказа она незаметно пододвигалась ближе к тёплому боку, пытаясь найти спасение от кусачего холода в огненно-рыжей шерсти. Незаметно не получилось; кот усмехнулся и позволил ей прижаться теснее.

-…а потом, утром, мы… поболтали с Пересветом и пошли домой, — закончила она.

— А кто он, этот Пересвет? — спросил кот. — Твой знакомый? Вы друзья?

— Ну, теперь вроде да, — Пшеницелапка замялась, не зная, рассказывать ли всё, а потом решила: кому она может доверять, так это Рассвету. — Вообще… он мне раньше нравился, несколько лун назад. Только секрет! Хорошо?

— Хорошо… — кот помолчал, будто что-то вспоминая. — А теперь он тебе, значит, не нравится?

— Не-е. Оказалось, что я ему не нравлюсь, и он со мной играл, притворяясь, что отвечает взаимностью. Тогда я на него обиделась, а вчера мы помирились. Он даже не друг, а так. Приятель. И подруга его, Льдистая, тоже.

— Вот как, — после этих слов Рассвет будто бы слегка повеселел. — А я смотрю, вы там и правда потрудились, раскапывая завал.

— Ага, даже лапки болят немного! — ученица вытянула передние лапы, демонстрируя абсолютно чистые розовые подушечки. Ну и что, что ничего не видно, они же болят. — А ты чем занимался?