— Завитушек! Может, поешь с нами?

Кудряш странно посмотрел на него. Котик мысленно пожалел о том, что поддался внезапному порыву. Конечно, сейчас Завитушек прикрикнет на него зло, уйдет в уголок и будет сидеть там один. Но оруженосец просто не мог избавиться от навязчивого ощущения, что тот не совсем такой, каким кажется.

— Больно надо! — фырнул чёрно-белый, но, к удивлению, не ушёл, а сел рядом, демонстративно отвернувшись. Крылолап, не желая ещё больше злить старшего ученика, начал разглядывать лагерь.

За то время, что коты были на охоте, племя проснулось. Пшеницелапки, как и Лазолапки, на поляне не нашлось; похоже, они были на тренировках. Серогрив ещё вчера сказал ученику, что он отдохнёт денёк от тренировок, но Крылолап теперь жалел об этом. Конечно, в дни «отпуска» он гулял по территории или ходил в патрули, как сегодня, но все равно переживал за свое обучение. Он пока не слишком хорошо охотился и совсем не умел сражаться (хотя наставник как раз собирался начинать боевую подготовку, перемежая её с охотой).

Ученик продолжал глазеть по сторонам. Он заметил у кучи с дичью Ночницу, подругу Пшеницелапки, и её брата Уткохвоста. Оба горячо спорили о чем-то. После котик глянул в сторону воителей у Скалы; Рассыпчатая, Осеннецветик, Серогрив и Ветрохвост вполне мирно беседовали. Было даже непривычно видеть отца в лагере. Сколько помнил котик, Ветрохвост предпочитал патрули, охоту, дозоры, все, кроме отдыха и времени с семьёй. Мало-мальское внимание он порой уделял Ласке; в остальном был поглощён деятельностью племени. Больше ничего интересного оруженосец не обнаружил и в итоге начал непринужденно болтать с Рассветом, не обращая внимания на колкие замечания Завитушка, которые тот порой отпускал.

Время шло незаметно. К полудню небо неожиданно быстро начало темнеть, а тяжёлые облака, совсем не похожие на раньше проплывающие белоснежные кудряшки, застили солнце и накрыли землю тенью. Коты то и дело поглядывали вверх. Кажется, все племя Ветра сейчас с нетерпеливой надеждой ждало переломного момента.

— Мам, почему так много облаков? — спрашивала Цветиночка у матери. Грознушек сидел рядом. Волчок и Солнушек где-то пропадали.

— Если повезет, будет дождь, — ласково ответила Сизокрылая.

— Что такое дождь?

— Это когда много воды падает с неба. Дождь — это то, что нам очень нужно, — прошептала мать.

Даже Лазолапка, вернувшаяся с пустошей, ликующе задрала голову — жара изморила каждого, не пощадив. Все вокруг замерло в томительном ожидании. Где-то далеко послышался раскат грома.

И небеса разорвались. Резко и неожиданно на землю обрушилась лавина крупных капель, которые тут же заполнили своими шорохами, звоном и перестуком всю пустошь. Послышались радостные восклицания соплеменников. Крылолап, словно в оцепенении, почувствовал, что шерстка моментально вымокла насквозь, а ему так хорошо, как никогда не было. Разбивающиеся о землю дождинки быстро превращали примятую траву лагеря в нечто грязно-зеленое, стучали по спине и нашептывали приятные мечты на ушко. Будто топоток котят, они звенели, ударяясь о листья.

— Крылолап! — услышал он тонкий голосок своей маленькой приятельницы — видимо, топот ему не послышался. — Прячься от дождика, он мокрый!

— Давай, заходи пока к нам, не стой под ливнем, — послышался вслед за этим мягкий голос Сизокрылой. Крылолап, опомнившись, нырнул в детскую, в ближайшее укрытие. Краем глаза он заметил, что часть котов юркнула в барсучью нору, кто-то сидел под маленьким навесом оруженосцев, а некоторые затаились под кустами.

— Милый, да ты весь мокрый! — проворковала Сизокрылая в своем обычном тоне, — давай, высыхай.

Волчок и Солнушек уже тоже были тут, до нитки промокшие, но чем-то необычайно довольные. Крылолап отошёл в пустой угол палатки, чтобы вылизаться и обсохнуть. От его взгляда не укрылось то, что Сизокрылая вдруг украдкой, даже неосознанно, поплотнее обняла котят хвостом и бросила на него странный неопределенный взгляд, от которого тот опустил глаза. Что это? Он им мешает? Оруженосец вновь глянул на королеву, но та уже вела себя, как обычно. Что же за ее ласковой маской? Непонятно.

Прошло ещё немного времени. Крылолап играл с Цветиночкой перышком, которое она действительно сохранила, как и обещала. Он подкидывал старую игрушку вверх, а трёхцветная малышка с весёлым писком ловила «ястреба» коготками. Каждый раз, как перо было поймано, раздавался счастливый клич будущей охотницы.

— Давай ещё, ещё! — просила она раз за разом. Её изумрудные глазки сияли, когда Крылолап лёгким движением заставлял перышко взлететь. Грознушек спал; его темно-серая всклокоченная шерстка была почти неразличима в полумраке, а бочок тихо поднимался и опадал в такт дыханию.

— Ма-ам, — Волчок подполз к королеве, пряча глаза. — У меня живот болит.

— И у меня, — отозвался Солнушек. — Это, наверное, потому что мы съели ту травку?

Волчок сердито зашипел на брата. «Кроликоголовый дурак» — различил Крылолап. Интересно, от кого малыш таких слов понабрался.

— Какую травку?! — Сизокрылая привстала, ее красивые глаза тревожно заблестели.

— Ну ту, вчерашнюю. Мы ее спрятали, хотели попробовать, — простодушно признался котик, не выказывая ни малейшего чувства вины. Крылолап напрягся. Серо-палевая кошка сокрушенно покачала головой.

— Я к Тёплому, не шалите, не выходите из детской, — быстро сказала она котятам. Грознушек от исчезновения теплого бока поднял голову и заморгал. Оруженосец смотрел ей вслед.

— Ты ничего не ела с ними? — на всякий случай спросил он у Цветиночки. Кошечка отрицательно замотала головой. Ну, хотя бы двое сознательных есть. Грознушек, судя по всему, тоже не проявлял никаких симптомов. Ученик вздохнул, прислушиваясь к шелесту снаружи. Вскоре вернулась Сизокрылая с медовым целителем и пачкой трав.

— Как выглядит трава, которую вы съели? — начал Теплый, разбирая лекарства.

— Длинный такой стебелёк и листики темные, вот такой формы, — Солнушек нарисовал лапкой форму на земле. Целитель кивнул. — Мы оба по стебельку скушали.

— Так, судя по всему, вы съели ноготки… Вот это? — он показал траву, и котята закивали.

— По стебельку — это немного. Но придется дать вам тысячелистник, внутрь ноготки могут быть опасны, — он вытащил листья и положил перед каждым чуть-чуть. — Очень хорошо разжуйте!

Волчок, как и его брат, стали жевать, морщась от горького сока. После проглотили.

— И что? Я ничего не чувствую! — фыркнул Волчок, — гадость такая!

— Советую вам отойти в уголок. Вас сейчас стошнит, — спокойно посоветовал Теплый. Сизокрылая отогнала котят в дальний угол палатки; вскоре оттуда послышались характерные звуки, а после показались котята. Выглядели они довольно жалко.

— Вот, съешьте и ложитесь спать, — целитель подкатил к каждому голубую ягоду. У малышей не осталось сил спорить; они проглотили ягоды и улеглись рядом с матерью, которая благодарно кивнула коту и начала вылизывать свои сокровища. Теплый же собрал травы и вышел.

Крылолап заскучал. Про себя он подумал, что, наверное, уже скоро наступит вечер. В детской больше никого, кроме малышей и королевы, не было. В конце концов котик свернулся у стенки на голой земле, пытаясь поплотнее обвить себя хвостом. Цветиночка, скорее всего, вернулась к своей семье. Открывать глаза не хотелось. Послышались шумы у входа. Крылолап все же приоткрыл один глаз и тут же закрыл его — это был Молнезвёзд, и разговаривать с предводителем не очень хотелось, да и неловко как-то. В конце концов, тот наверняка пришел проведать детей и подругу, зачем ему лишние проблемы, подумал оруженосец.

— Грозовые совсем от лап отбились, — услышал он тихий голос кота. — Они упрямо продолжают переносить границу, кроме того, их запахи нашлись в нашей роще. А возле Гремящей тропы ещё и бродягами пахнет. Что ж такое… — последовала пауза. Сизокрылая что-то ответила, но настолько тихо, что котику ничего не было слышно. Ему было стыдно вот так невольно подслушивать, и он уже собрался вмешаться, но предводитель снова начал говорить.