***

— Чего… — он ощетинился, завидев отца, но тут весь настрой сорвался. Молнезвезд не один! Мятлолапка — как выросла, уже не просто серо-белый шарик! — и Уткохвост. — Чего надо? — повторил Солнцелап, стараясь заглушить в своём голосе удивление и радость. Мятлолапка покрутила головой и потихоньку, шаг за шагом, подошла ближе. У входа сел Билл. Конечно, он будет слушать. Но что понадобилось малышке?

— Эм… привет, — она села, и Солнцелап наклонился, чтобы было удобнее говорить. Кажется, её не испортили эти бродяжьи проделки — всё такая же. Вот и здорово. — Я от Морошки.

— О! Как она? — кот передернул ушами пару раз, не в силах скрывать эмоций. Морошка, конечно, пострадала тогда, но она по крайней мере в сознании! Но почему не пришла сама? Наверное, раны слишком опасные. Но все-таки она помнит о своём оруженосце! Мятлолапка улыбнулась.

— Она поправляется. Спрашивала, как ты себя чувствуешь, и ещё кое-что…

— Хорошо-ой, прости, перебил. Что ещё?

— Эм… — она оглянулась. Странно. Что такого могла спросить наставница? После нескольких секунд молчания ученица встрепенулась. — Она спрашивала… как там её любимый цветок? Ты же знаешь, что у неё был любимый цветочек где-то на пустошах? Ты точно его видел.

Цветок? Что она несёт? Солнцелап нахмурился. Мятлолапка смотрит слишком жалобно, чтобы молчать! Но что ещё за любимый цветок? Она вообще не особо замечала природные красоты…

«Думай. Обращала она внимание на что-то на пустошах? Её любимый цветочек где-то на пустошах…»

— Нормально? — по одному взгляду ученицы было понятно, что она имела в виду что-то другое. «Цветок… Так, погодите-ка. Она называла Цветочком Одноцвета. Но откуда она знает о том, что мы были вместе? Может, она тоже с Крылатым и его кружком? Да, — решил кот, — это точно про Одноцвета! Она бы не стала спрашивать что-то глупое».

— А, этот! Цветёт и растёт, стал даже крепче, чем раньше. Пусть не беспокоится.

— Хорошо! Я ей передам, — просияла кошечка.

Даже забавно, с какими мордами это слушают Молнезвезд, Уткохвост и Билл. А мелкая-то хороша! Солнцелап усмехнулся. Хоть какое-то развлечение — смотреть на непонимающих соплеменников и охранника. Какой-то запах от Мятлолапки вдруг защекотал нос. Дичь! Неужели они принесли еды? Желудок скрутило.

— Нет чего-нибудь поесть? Я со вчера голодный.

— Есть! Может быть. Мы приносили мышку, но её наверняка съели.

— Охотники скоро придут. Я постараюсь отхватить тебе кусочек, — добавил Молнезвëзд и посмотрел на Билла. — Разве тебя не кормили? Билл?

— С утра никто не ел, тем более в дождь, — огрызнулся тот. Кажется, ему надоели посетители, потому что он встал и махнул хвостом. — Долго вы что-то болтаете. Прощайтесь и брысь отсюда.

Солнцелап ощетинился, готовясь уже спорить, но Мятлолапка сама побежала на выход, мяукнув «Пока!» на прощание. Уткохвост улыбнулся.

— Нелегко тебе тут, а?

— Есть немного, — признался Солнцелап. Калека протянул лапу и потрепал его по голове, несмотря на то, что оруженосец был с него ростом.

— Ничего, прорвемся. Я потом ещё, может, зайду. Передам Медоцветик, что все в порядке.

«Медоцветик… Её посвятили? — Солнцелап улыбнулся про себя. — Молодец, сестренка!»

Остался Молнезвëзд. Он тоже улыбнулся, но от этого кота Солнцелап не хотел слышать ни слова.

— Я принесу поесть, — сказал он и кивнул Биллу. — Подожди пару минут. Кого хочешь? Кролика?

— Что-нибудь съедобное, и ладно, — огрызнулся кот. То, что Молнезвëзд помнит его любимую дичь, только доказывает его лицемерие! Бывший предводитель отчего-то вздохнул и вышел. Осталась лишь фигура Билла в углу и тусклые, поникшие ветви палатки.

***

«Так. Охотничий патруль должен вернуться с минуты на минуту, — Молнезвëзд кинул взгляд на пустое пространство вместо кучи с дичью. — Надеюсь, ту мышь, которую поймала Голубика, отнесли раненым. Остальным туго охотиться и ходить в патрули, когда столько котов отстранены, так что пусть скорее поправляются».

Он сел у выхода. Бегло оглядел лагерь, стараясь не думать о том, как скоро наступит Листопад, и весь лагерь станет не просто неопрятным, а ещё и неудобным, даже опасным в холода. Палатки давно не чинили, а та, где сидит Солнцелап, и вовсе протекает. Как-нибудь сказать бы Льду, что надо залатать, а то он простудится.

— Кого ждёшь? — подошёл Волколап. А он тоже вытянулся, как и его брат. Совсем взрослым стал. Если бы можно было провести церемонию посвящения, Молнезвëзд гордился бы ими обоими. Он даже придумал имя для Волколапа. Сизокрылая бы стояла внизу и улыбалась, а после они бы собрались всей семьёй отпраздновать это… Кот едва смог отогнать от себя мечты.

— Охотников. Солнцелап просил поесть. Не хочешь сходить к нему?

— Он не захочет меня видеть.

Сын сел рядом с отцом. Снова начало капать сверху. Да что ж такое.

— Вообще, он и мне не особо рад, — вздохнул Молнезвëзд. — Сомневаюсь, чтобы Сизокрылая заставляла его сбежать силой. Он никого из нас не хочет видеть.

Волколап не ответил. Вместо этого он посмотрел вверх, на тучи, сощурив жёлтые глаза.

— Бродяги хотят перебираться в кусты. Скоро Солнцелап наверняка окажется на поляне.

— Я найду ему место.

— Не чувствуешь себя виноватым?

— Что?

Теперь глаза — такие же, как его собственные — смотрели прямо. Молнезвëзд сгорбился, чтобы не встретить во взгляде укор.

— Если бы ты не затеял всё это, Солнцелап и я были бы уже воинами, а не пленником и предателем. Нам с тобой стоило бы извиниться перед ним когда-нибудь.

— При чём здесь ты? — кот выдохнул. И, собрав все силы, выпрямился вновь, несмотря на то, что невидимый груз всё сильнее пригибал к земле. — Если бы я не затеял всё это, вы бы лежали в земле вместе с Грознушком.

Волколап вздрогнул, и Молнезвëзд ощутил ещё одну капельку вины. Не стоило напоминать ему. Он отвёл глаза.

— Я имею в виду… я не жалею.

Ложь. Очевидная. Но ничего. Пусть его ненавидят. По крайней мере, все оставшиеся дети живы, и Сизокрылая тоже. Она больше не полюбит его, но пусть. Главное, что ей не причинят вреда. Пусть только попробуют.

— Охотники пришли, — заметил Волколап. Он уже стоял на лапах, готовясь уходить.

— Да, спасибо.

Когда он вернулся с кроликом для сына (пришлось выторговать у Мелкого), тот всё так же сидел у стены, рассматривая листья. На запах дичи Солнцелап быстро повернулся, и, хотя он изо всех сил изображал гордость и презрение, но еду схватил без промедления.

— Скажи следующему охраннику, чтобы кормили его, — повелел Биллу Молнезвëзд. Бродяга пожал плечами.

Кот ел жадно: похоже, у сбежавших не очень хорошо с охотой. Ест ли Сизокрылая вдоволь? Раньше она очень любила побегать за дичью, так что наверняка может обеспечить себя, но ведь она не одна. А она точно отдаст добычу в первую очередь другим. Глядя, как его сын ест, Молнезвëзд не мог не вспоминать, как всё было прежде. А был бы здесь Грознушек…

Он отлично помнит маленькое тельце со всклокоченной серой шерсткой и перепуганного юного Крылатого. Грознушек был первой жертвой. Тем, кто положил начало. Волколап, тогда ещё Волчок, был в ужасе. А потом…

Потом Молнезвëзд оказался в западне. С трёх сторон на него надвигались незнакомые коты, пахнущие не так, как племенные. Если сейчас вспомнить… Антонио и Корж. И — это врезалось в память отчётливо — высокий, статный белый кот. Лёд.

«Кажется, в том племени, что живёт на пустошах, ты главный? — вдруг спросил белый. Молнезвëзд кивнул, про себя прикидывая, как бы не потерять одну из жизней сейчас же. — Я думаю, мы можем договориться. Обсудим?»

«Не трогайте мою семью, как и обговорено, — так говорил Молнезвëзд после сделки. — А я сделаю всё, что в моих силах».

Он был перепуган, едва дышал, но держался гордо, как подобает предводителю. Как оказалось позже, скрывать свои чувства гораздо проще, если помнишь, ради чего это делается.

Что ж, об этом условии он точно не жалеет.

— Я думаю, мне пора идти, — сказал Молнезвëзд и побрел к выходу. Пленник даже не посмотрел на него. — Прости, что всё складывается именно так.