— Да, чужаки давно не проходили через наши земли, но мы чтим традиции предков и оказываем приём любым странникам, — Крылатый изучал взглядом чёрную полосу на спине Волколапа. Он переглянулся с Сизокрылой: её взгляд метался от сына к ведущему патруля. Мятлолапка открыла было рот, но Волколап не давал никому сказать ни слова. — Их немного, всего несколько котов. К тому же они предложили нам помочь с лисами, потому что знакомы с их повадками.

— Как здо-орово, — протянула Зяблинка с толикой уважения, пока её ученик ловил на своей территории бабочку. — Эх, нам бы таких гостей! А то всё одно и то же, никаких изменений… А чего тогда вы все такие недовольные?

— Скажем, не все из нашего племени любят гостей, — Волколап прижал уши в извинительном жесте. Крылатый захлопнул пасть. Теперь всё напрасно.

Пока Волколап продолжал врать, не моргнув и глазом, кот стоял, понимая, что позволил загнать себя в тупик. Конечно, выкладывать все подробности захвата было бы не лучшим решением — Искрозвёзд мог бы помочь, но потребовал бы вернуть должок, и проблем у племени Ветра стало бы ещё больше. Но свести всё к искусно продуманной сказке, в которую будут верить теперь как минимум Речные…

«Если я попытаюсь возразить, он скажет, что я просто не люблю гостей и не понимаю традиций. С Сизокрылой то же. Про Мятлинку и говорить не надо. Лисье дерьмо…»

Зяблинка вдруг стала удаляться: Волколап попрощался с ней, и воительница побежала ловить своего оруженосца. Крылатый уставился на соплеменника.

— Волколап… Что же ты делаешь? — спросил он, и оруженосец отвернулся. Он попытался поймать взгляд матери, но от Сизокрылой волнами расходилось горькое недовольство. Мятлолапка недоуменно смотрела на кота снизу вверх.

— Волколап, почему ты не сказал им, что нас обижают? Может, Речные помогли бы!

— Прости. Так надо было, — бурый легонько погладил хвостом кошечку, и та тихо замурчала в ответ.

— Ну Волколап… Всё-таки ты переврал немножко. Не надо так делать!

— Пойдёмте в лагерь, — прервала их Сизокрылая, и Крылатый кивнул. Спорить с кошкой не хотелось, тем более, что её когти остервенело рвали траву. Воин просто поставил последние метки, кинул взгляд на родное озеро, блестящее под оранжевыми лучами, и повернул назад.

Зачем?

Неужели Волколап так легко променял соплеменников на никому неизвестных бродяг, которые недавно убили его родственника?

Он осознаёт, что делает?

Ответ на последний вопрос Крылатый, к сожалению, знал. Волколап шёл, сгорбившись: он часто смотрел на чёрный силуэт Мрака невдалеке, но шагал твёрдо, ни разу не обернувшись. Раз за дорогу домой Мрак подходил к ним и о чем-то говорил с оруженосцем, но после опять отошёл. Крылатый догадывался, о чем спрашивал бродяга.

Лагерь встретил их привычным гомоном бродяг и усталыми приветствиями племенных. Всё так, как и думал Крылатый. Некоторые ещё держатся, но большая часть смирились с тем, что их лидеры больше не лидеры, а освобождение маловероятно. Они теряются.

Кот зашёл за Скалу. Молнезвёзд, как и предполагалось, был там: он умывался. Эти беспечные движения возродили в Крылатом ещё какое-то чувство. Злость.

— Как патруль? — спросил бывший предводитель. — Всё хорошо?

— Речная кошка допытывалась, что у нас произошло, а Волколап рассказал ей какую-то чушь.

Крылатый ждал реакции — удивления, удовлетворения, хотя бы чего-нибудь! — но Молнезвёзд только кивнул.

— Это ты придумал сказку про гостей, которые помогают нам бороться с лисами?

Снова кивок.

Крылатый смотрел на Молнезвёзда. Смотрел ещё. Будь он солнцем, эта бурая с ненавистными рыжими полосами шкура задымилась бы. Но солнцем Крылатый не был, а само светило уже западало за горизонт. Молнезвёзд, казалось, не замечал его — он спокойно пригладил шерсть на загривке и перешёл к спине. Крылатому почувствовал, как дрожат лапы. Тугая пелена в груди мешала думать, но, когда воин поймал взгляд своего бывшего лидера, что-то прорвалось, и он дал этому чему-то полную волю.

— Ну и что, ты теперь доволен?!

Молнезвёзд моргнул. Крылатый перестал вглядываться в его зрачки: он редко когда сильно злился, но сейчас был именно такой момент. В прошлую его ссору Пшеница погибла. Но ему было плевать. У Молнезвёзда всё равно несколько жизней, да и что он представляет из себя по сравнению с Пшеницей?

— Почему ты молчишь? — кот резкими шагами прошёл туда-сюда, стараясь унять дрожь. — Вот молодец, заключил сделку, твои воины умирают на глазах, а соседи верят в глупую придумку. Этого ты добивался всё это время? Ради этого погибли Рассыпчатая, Тёплый, Крикливый?!

— Я знаю, что поступил ужасно, но после случая с Грознушком не мог подвергнуть опасности остальных членов своей семьи, — ответил Молнезвёзд тихо. Крылатый заметил, как сжался предводитель. В голову снова лезли разные мысли, но он отмел их. Хотелось прорваться, вырвать из себя всё то, что так давно копилось. Он продолжал расхаживать из стороны в сторону.

— Зато, видимо, твоё племя тебя совершенно не волнует, да? То, что умирали воители? То, что сейчас твоя подруга ненавидит весь мир, а дочь вынуждена прогибаться под издёвки бродяг? Хорошенькая судьба!

— По крайней мере, они живы! — на секунду голос Молнезвёзда возвысился, но кот тут же обуздал себя. — Пойми, Крылатый. Я не мог сделать иначе. Тогда был бы мёртв и я, и многие другие.

— Что ж, Осеннецветик справилась бы гораздо лучше с работой предводителя.

— Она хороший лидер, но сохранить племя тоже вряд ли сумеет.

— А ты у нас весь такой святой и сильный!

Крылатый остановился; дыхание тяжёлыми толчками вырывалось из пасти. Он сел. Злость поубавилась, и из-за неё показалась подлинная эмоция. Всё то, что так давно свернулось клубком в Крылатом, постепенно разворачивалось.

— Ведь было пророчество от Тёплого. Было видение Цветинки. Неужели ты настолько слеп, что не увидел, о ком они говорят? Если бы ты понял, что есть шанс на спасение, ты бы не сделал этого, так ведь?

— Я прекрасно знаю, что Пшеница была избранной.

Красный свет солнца упал на скалу позади Крылатого. Он смотрел на Молнезвёзда снова. Не сказать, чтобы услышанное потрясло его, но пламенные речи, которые уже формировались в голове, пропали в один миг. Он хотел накричать на предводителя снова, изумиться, прыгнуть на полосатую спину, но не стал.

— Тогда в чем дело? — спросил он вместо этого. Молнезвёзд вздохнул.

— Звёздное племя говорило об избраннице и мне. Но ты же видел — она не годилась в спасители племени. Я много раз видел, как ты пытался наставить её на верный путь. Согласись, она бы не справилась.

— Справилась бы, — ответил кот. Он перевёл взгляд на лапы Молнезвёзда. — Она могла бы. Я помогал ей встать на верный путь. Если бы ты был с нами, а не с ними… если бы сразу повёл всех против бродяг, а не прикрывался лисами и всей этой ерундой…

— Я не мог вручать судьбу близких мне котов в её неопытные лапки. Нужно было действовать самому. Волколап понимает, что я пошёл на всё это ради семьи — поэтому он со мной.

— А ведь когда-то я хотел быть похожим на тебя, — Крылатый встал и стряхнул пыль с хвоста. — Что ж, ошибался.

Он развернулся и выбрался из-за Скалы в затихающий, мирно умирающий лагерь племени Ветра. Солнце почти село, но краешек его всё ещё торчал из-за последнего холма, как будто оно хотело подсмотреть за котами незаметно. Что ж, у него почти получалось — камни не давали косым лучам падать на землю так же свободно, как на пустошах. Только в одном месте лежала полоса багрового света, похожая на пролитую кровь. Кот сел прямо возле неё у самого маленького камня и смотрел, как краснота солнца впитывается в землю. Лагерь готовился готовиться ко сну.

— Спокойной ночи! — сказала Туманница нескольким воителям, проходя мимо. Ей ответил только Одноцвет. Крылатый заметил, как серая прижала уши, но после скрылась в детской. Следом за ней шмыгнули Корица и Звёздочка, уставшие после целого дня работы и игр вперемешку.