— А можно мне тоже послушать? Пожалуйста, — она проворно села рядом с ними.

— С чего бы вдруг? — целительница, кажется, начинала сердиться, хотя по ней и не было видно. — Послушай, я ценю твоё рвение, но это как-то слишком.

— Я обещаю, что потом отстану от тебя и не буду мешать! — кошка умоляюще взглянула на Мышеуску. — Ведь старшие воины уже слушали этот рассказ, значит, скоро он в любом случае разойдётся по лагерю. А я хочу послушать прямо от Одуванчика, чтобы не было всяких слухов.

— Ладно тебе, Мышеуска, пусть послушает, — вступился Одуванчик и тайком подмигнул Пшенице. Серая закатила глаза.

— Хорошо, пусть слушает. Но без вопросов!

— Угу, спасибо, — Пшеница пристроилась поудобнее и поближе к белому воину. Она шкурой чувствовала раздражение Мышеуски. Та наконец обратилась к Одуванчику.

— Итак, вы вышли из лагеря, потому что Канарейка попросила вас прогуляться с ней. Что дальше?

— Да, она попросила, сказала, что ей в лагере душно. Выглядела она и правда не очень, — мягкий голос Одуванчика наполнил пещеру и растворился в её стенах. — Уткохвост позвал меня, ну, и мы пошли. Она шла к нейтральной границе, и мы решили не отговаривать, ну, мало ли, как она себя поведёт, беременная же. А потом она предложила разделиться и поохотиться, это было странно, но Уткохвост согласился с тем условием, чтобы мы были достаточно близко.

Пшеница насторожила ушки. Вот ничему жизнь Уткохвоста не учит, да. Мышеуска кивнула, позволяя коту взять небольшую паузу и вдохнуть.

— Я решил быть рядом на всякий случай, а они пошли дальше. Потом я заметил мышь и начал её выслеживать. Через какое-то время я услышал крик и побежал туда. Там был Уткохвост и двое бродяг, а Канарейки нигде не было видно. А ещё там был Билл.

— Билл! — выдохнула Пшеница, но тут же сконфузилась под взглядом Мышеуски. — Всё, прости, молчу.

— Так, хорошо, ближе к делу. Они дрались, так? — спросила серая.

— Да, они вдвоём прижали его к земле и просто… били, — Одуванчик моргнул пару раз, но не нашёл лучшего слова. — Я подбежал и начал драться с одним из них, а второй вдруг стал куда-то подталкивать и гнать когтями Уткохвоста. А потом он, то есть Уткохвост, куда-то провалился.

— Это уже интереснее… — Мышеуска задумчиво опустила голову, — где вы были примерно?

— Нейтральная территория около нашей границы, где-то возле предгорий, кажется. Там, где уже слышно Гремящую тропу издалека и видно горы, — попытался объяснить он. Пшеница вспомнила это местечко и поёжилась. Да уж, там порой жутко, а ещё дальше, у самого края границы, есть тот страшный обрыв, к которому она не любила подходить. Мышеуска прищурилась.

— Ладно, давай дальше.

— Ещё я заметил, что недалеко оттуда появилась Канарейка и стала бежать к нам, но я сказал ей держаться на расстоянии. Ну, ей ведь нельзя в драку. Тот, второй, бросился куда-то, и я решил побежать за ним. Он залез в какую-то нору. Внутри было темно, но слышно, что и первый тоже полез туда за мной. Потом я увидел свет. Это было что-то вроде небольшой пещеры… чуть больше твоей. Наверняка это был какой-то из заброшенных туннелей.

— Ты знаешь про туннели? — переспросила Пшеница, уже игнорируя целительницу.

— Немного, — качнул головой белый. — Знаю, что они лежат под племенами и их очень много.

— Дальше, — прервала их Мышеуска.

— Я напал на того, первого. Он был уже ранен — наверное, Уткохвостом — и скоро убежал. Потом мне пришлось очень хорошо подраться со вторым… ну, я победил, — скромно закончил он, но Пшеница заметила, как он коснулся хвостом раны на спине и сморщился. Она восхищённо смотрела на соплеменника, который спас Ветряного от своих бывших товарищей. Вот это храбрость! И сразу против двоих! Круть.

— А Уткохвост?

— Он лежал там же. Похоже, бродяга спихнул его в дыру, там на потолке была дыра, а потом его лапу ещё и камнем придавило. Я его вытащил, встретился с Канарейкой и мы сразу пошли домой, а те двое убрались куда-то. И Билла я, кстати, не видел с начала сражения, — закончил он.

— Так, ясно. Значит, он упал в пещеру чуть больше этой, — Мышеуска подняла голову, оценивая высоту, — и потом его лапу придавило камнем. Наверное, упал со стены от удара… Тогда всё понятно.

— Что — всё? — Пшеница не хотела примиряться с тем, что ей никто ничего не поясняет, но Мышеуска просто не обратила внимания.

— Хорошо. Спасибо, Одуванчик, ты очень помог. Молнезвёзд и Осеннецветик уже знают?

— Да, конечно.

— Ну, тогда можешь идти. Спасибо ещё раз, — серая кивнула и встала. Одуванчик тоже приподнялся, попрощался и вышел, а Пшеница быстро выскользнула вслед за ним.

Её глаза ослепил дневной свет, но она упрямо щурилась, чтобы разглядеть, куда пошёл воитель. Сейчас самое время для того, чтобы его расспросить! Может, информация всё же будет полезной? И Крылатый будет рад! Она увидела, как кот о чем-то говорит с Осеннецветик, а потом отходит и садится у кустов. Да, идеально. Кошка потрусила к нему, осторожно, чтобы не наступить на играющих посреди поляны Мятлинку и Клеверушку.

— Хей, привет. Снова, — она улыбнулась и села рядом. — Ну как ты? Раны не болят?

— Болят, — усмехнулся он в ответ, — но заживают вроде. Всё-таки целители — удивительные коты.

— Ага, — она замолчала на несколько секунд, чтобы придумать, как бы поаккуратнее подвести к теме. Она не отличалась красноречием, но решение пришло само собой. — А крутая история у тебя вышла! Ты правда сразился сразу с двумя бродягами?

— Ну да, — Одуванчик отвёл взгляд.

— И как это? Я имею в виду… ты их не знал?

Белый замер на мгновение, и Пшеница почувствовала, как напряглись его мышцы.

— Нет, я их не знал, — выдохнул он наконец.

— Честно? — она поймала взгляд зелёных глаз. — Я не в том плане, что не доверяю тебе или что-то такое, нет. Мне просто интересно.

— Честно не знал. Только Билла, но он пропал почти сразу, я же говорю. Он выглядел здоровым и довольным, — кот опустил взгляд.

— Скучаешь по брату? — удивилась кошка. Да будь у неё такой ужасный брат, она бы его сама отлупила!

— Не совсем, скорее, жалею, что он не стал воителем. Он мог бы быть хорошим, если бы постарался, — пожал плечами кот. Пшеница вдохнула поглубже. Так, надо начинать.

— А вообще многих ты бродяг знал? — как бы ненароком спросила она с неподдельным интересом, удерживая взгляд на глазах бывшего внеплеменного кота. Он моргнул и поёрзал на месте.

— Вообще-то, немногих. Я же рассказывал — я жил отдельно и виделся только с вожаками и ещё с некоторыми. Да что уж говорить, я не один был на отшибе, хотя большинство всё же часто встречались друг с другом.

— А эти вожаки, их что, много? — она продолжала говорить вроде как непринуждённо, хотя внутри и завозилась совестливая мысль: «я прямо профессиональная врушка».

— Двое, брат и сестра, — грустно усмехнулся кот. — А что?

— А можешь рассказать о них, пожалуйста? Это было бы здорово.

— Зачем тебе?

— Ну просто это было бы очень полезно, — она постаралась надавить как можно мягче. — Ведь ты теперь из племени Ветра, а вдруг то, что ты расскажешь, поможет нам победить? И тогда никто из наших больше не пострадает! Или ты бродягам предан больше, чем нам?

— Я кот племени Ветра, — резко, будто ударил, ответил Одуванчик, и воительница втянула голову в плечи: кажется, она задела за больное. — Хорошо, я расскажу тебе, хотя не знаю, почему именно тебе.

— Я потом передам кому надо, — закивала она. «Хах, Крылатому, например. Он в этом лучше меня разбирается». — Ты не думай, я тебя не подозреваю. Мне просто кажется, что у тебя очень много ценных сведений. Ты можешь помочь своему племени.

— Первого вожака зовут Лёд, — начал кот негромко, и видно было, что освобождать давно хранимые секреты давалось ему с трудом, более того, он постоянно оглядывался. — Он белый с серыми разводами на спине и хвосте, крупный. В основном именно он заведует всеми делами. Он умный, да… и ему всё равно, что делать для достижения цели. Он пойдёт на любой шаг.