– Да, великий эфор, – она снова низко поклонилась.

Максимусу показалось, что у него гора упала с плеч. Он с трудом смог удержать лицо бесстрастным и скрыть улыбку. За себя он не боялся. Но Аэтернитас не должна отвечать за его дела. Она изначально была не в восторге от идеи спасать Этру, а он её уговорил. И, когда эфоры взяли их под стражу, больше всего он боялся, что Аэтернитас начнёт геройствовать и наделает глупостей, но благо ума в этой женщине было не меньше, чем красоты. Ему уже не помочь: нет силы, способной сокрушить эфоров. А вот ей умирать совершенно незачем. Аэтернитас будет жить, и за это он, если нужно, добровольно войдёт в Великую Бездну.

– Максимус, желаешь ли ты сказать последнее слово? – спросил эфор.

– Нет.

– Подумай, – посоветовал эфор, – когда Аэтернитас начнёт ритуал, слова станут недоступны.

– Нет, – невозмутимо повторил Максимус.

– Как знаешь. Дитя, возьми это, – в руке у эфора возник шарик света, отделился и поплыл вниз к Аэтернитас, – это ключ. Он откроет путь к Великой Бездне. Прими его и начинай. Он подскажет, что делать.

Шарик опустился в руки Аэтернитас. Она прикрыла глаза, шарик полыхнул и исчез у неё в ладонях. Судорожный вдох, глаза широко распахнулись, сверкнули и потемнели. Она сделала несколько шагов, встала напротив Максимуса и начала нараспев читать заклинание.

Звучавшее вначале как обычная формула открытия порталов, оно плавно перетекало в нечто совершенно неведомое. Крючки и сцепки, на первый взгляд абсолютно бессмысленные, они цепляли и стягивали нити Силы к Аэтернитас, подчиняясь ключу эфоров. Пространство вокруг дрожало, изменялось, и постепенно Максимус перестал слышать голос Аэтернитас. Она всё так же шевелила губами, но звуков не было. Слова исчезли, как и обещал эфор. Камни под ногами таяли, уступая место тёмной воронке, лишённой обыкновенного для порталов сияния.

Максимус предпочёл не смотреть на воронку и перевёл взгляд на Аэтернитас. В сгущающейся темноте её кожа казалась ещё более белой, чем обычно, будто бы подсвеченной изнутри звёздным светом. Волосы золотым облаком клубились вокруг точёного тела. Она была сейчас вспышкой молнии, разрывающей темноту. Максимус со злой гордостью подумал, что столь прекрасного палача ещё нужно было заслужить.

Аэтернитас резко уронила руки, отпуская нити Силы. Внутри у Максимуса будто бы лопнула струна. Ритуал близился к завершению, чёрная бездна, разверзшаяся под ногами, звала. Над амфитеатром мириадами огней мерцала Радужная Туманность, звезды рождались и гасли, срывались с небес и восходили над мирами. Где-то далеко бился в агонии Этра.

Тонкие пальцы мёртвой хваткой вцепились в руку Максимуса. Заворожённый зовом Великой Бездны, он не заметил, как Аэтернитас оказалась рядом. Её лицо полыхнуло улыбкой. Максимус не успел осознать, что происходит, лишь краем зрения уловил суету в рядах эфоров.

Аэтернитас шагнула в Великую Бездну, увлекая Максимуса за собой.

Ульмм вспыхнула в последний раз и взорвалась.

Волна Силы испепелила Этру, в один миг оборвав жизни всех его обитателей.

И только золотая нить, пуповиной связавшая два мира, уцелела.

Слишком хрупкая, чтобы послужить спасительной дорогой для тех, кто жил и умер в Этре. Достаточно прочная, чтобы Сила потекла по ней от уже мёртвого Этры к Ультиму, и изменила его навсегда.

Всю ночь небо Ультима пылало. Завеса из всполохов света: красных, жёлтых, зелёных – заполняла его, изгибалась, дрожала и волновалась, будто от ветра, которого не было. Умерли все звуки, все движения, ни шороха, ни дыхания человека, ни слова. Мир затих, заворожённый сиянием небес.

Причудливый танец отблесков продолжался до самого утра, рассвет в котором так и не наступил. Темнота мягко опустилась на замерший мир.

Тьма была почти осязаемой, густой и плотной. Звезда Фуко висела в небе тёмным диском, увенчанным пламенеющей короной. Слепое солнце – зрелище, равного которому Ультим ещё не видел.

Так продолжалось три дня.

Темнота сгинула столь же внезапно, как и пришла. Фуко вновь засияла в небе. Но прежним Ультим уже не был.

Магия разливалась по миру, проникала в самые укромные его уголки, впитывалась в землю, растворялась в воде, рассеивалась в воздухе и горела в пламени. Взбудораженные стихии исторгли из себя элементалей. В лесах проснулись гианы, саламандры плясали в огне, ундины резвились в водах, а сильфы носились с ветром.

Жители Ультима не знали, что мир изменился. Магия текла сквозь них, но не задевала. Существа ходили рядом с ними, но были незримы, проявляясь лишь неясными силуэтами на самом краю зрения, таявшими, если начать в них вглядываться.

Так было, пока не появились те, кто оказался способен направлять силу, разлившуюся по Ультиму. Дети Темноты. Проклятые. Наделённые Даром.

Маги.

Молодой князь Сергос возвращался с охоты. Добыча в этот раз превзошла все самые смелые ожидания. Тринадцать звёздных сапфиров. Даже необработанные они излучали холодный свет.

Сокровище.

Князь штольмский владел тремя подобными камнями, все они были инкрустированы в его корону, и отец Сергоса, князь Деннард, с трудом скрывал зависть к сапфирам короны соседа. Это в то время, что Гарден был несравнимо богаче Штольма. А тут тринадцать! Настоящее сокровище.

Впрочем, обошлись они Сергосу недёшево. Их стражи оказались под стать самим камням – необычными. Духи часто охраняли камни, и их появление не было чем-то совсем уж неожиданным. Но когда стражи обрели форму прекрасных девушек, гиан, Сергос опешил. Дед рассказывал ему об этих существах, но сам Сергос никогда с ними не сталкивался. И к такой встрече, как оказалось, был не готов.

Гианы приближались, наёмники настороженно смотрели на оцепеневшего князя, не видя, но чувствуя присутствие опасных существ, а Сергос никак не мог спустить заготовленное боевое заклятие. Потому что уничтожать неясные тени – это одно, а ударить заклятием девушку небесной красоты – совершенно другое.

Понимая, что если ничего не сделать, то и он, и телохранители останутся в этой пещере навечно, Сергос все же усилием воли сбросил оцепенение. Совершенно новое заклятие сплелось на удивление быстро. Он просто подумал, что духов нужно не уничтожить, но изгнать, и влил в мысль всю доступную ему Силу. Это сработало: гианы исчезли, а камни теперь сверкали у Сергоса в руках. Но вот сам он оказался полностью истощён и не сплёл бы сейчас простенького заклятия, даже если бы от этого зависела его жизнь.

– По возвращении в Гарден все получат награды, – Сергос обвёл своих воинов взглядом.

По его вине они оказались сегодня на волосок от смерти, хотя и не знали об этом. Рассказывать о своём замешательстве Сергос, разумеется, не собирался, но необходимость в компенсации золотом видел ясно.

– Милорд невероятно щедр, – старший наёмников учтиво поклонился.

Остальные довольно переглянулись.

Сергос знал, что с точки зрения вояк, его охота за камнями была чистой воды блажью. Но он не скупился на плату, и, чего уж там, был сильным магом и неплохим бойцом. Умереть в его компании шансов гораздо меньше, чем хорошо заработать.

– А сейчас мы все заслуживаем доброго ужина и отдыха, – сказал Сергос. – По дороге сюда я видел относительно приличный постоялый двор, к вечеру, думаю, доберёмся. Предлагаю заночевать там.

– Так-то не лучшее место, милорд, – Винс, старший наёмников, откашлялся. – Этот постоялый двор принадлежит Дженго.

– Это тот разбойник, который держит бордели?

– Да, милорд. Но это не совсем бордель, больше постоялый двор, хотя и бабу можно купить, и кормят хорошо. Это во всех заведениях Дженго так, – оскалился наёмник.

– По-моему, в Штольме при желании «бабу купить» можно в любом постоялом дворе. В этом-то что не так?

– Дженго в подвале представления проводит. Ну, такие…