Ты стоишь на фоне сменяющихся слайдов с городскими пейзажами, потом набрасываешь на себя зеленую ткань и исчезаешь на моем мониторе. Все как в жизни.

В том же музее мы пошли в планетарий, смотрели на звезды в полной темноте. На мгновение я испугалась, пыталась найти твою руку, но не смогла.

Дни летели быстро. Мы меняли кафе как перчатки, ты дарил мне подарки и делал сюрпризы. Рядом с тобой я даже полюбила Варшаву.

Возвращаясь домой, я понимала, твой образ в моем сердце стал другим, не таким драматичным, но все еще до безумия нежным. Я не надеялась на продолжение, но на этот раз ты сдержал обещание. Ты предложил нашу встречу ровно в июне, но я отказалась.

Ты не мог понять, почему, ведь все изменилось так быстро. Если бы я сама знала ответ на этот вопрос…

Мы не виделись полтора года. Не знаю, жалею ли я, что мы не встретились вновь, но порой так хочется в Варшаву, в музей Коперника, стоять рядом только с одной экспозицией, смотреть только одно видео до самого закрытия и никакой гравитации… Только полет.

Это утро могло начаться как угодно, но только не так. Вместе с привычной головной болью как реакцией на солнечный свет, я вдруг почувствовала аромат дорогого Армани, при чем мужского. В моей кровати пахло мужчиной, что уже само по себе анекдот, но Армани уж точно никогда не гостевали на моих скромных жестких кроватях на полах съемных квартир.

Я повернулась вправо. Да, рядом со мной лежал мужчина. Такой красавчик. Нет, мне не могло так повезти. Везет тонким и звонким, а я толстая и злобная. Я – женщина-пила, даже скорее женщина-пила-выпивала-гуляла. Это у нас семейное, традиционное. Так сказать, мы за семейные ценности – пилить мужчинам мозги.

Наверное, мне показалось. Я снова закрыла глаза и открыла. Это был он. Источник Армани еще ближе придвинулся ко мне и закинул свою руку на талию.

Я почувствовала его шершавые пальцы, такие мужские и ко мне начала возвращаться память.

Вчера вечером в баре после пятого бокала рома с колой, я залезла на стол. Танцевала я долго – минуты три, пока этот знойные мужчина не подал мне руку и мы продолжили выпивать вместе. Он сказал мне, что хочет стать программистом и попросил не осуждать его, ведь на самом деле он мечтает играть на гитаре где-нибудь в Испании или Португалии. Но кто я такая, чтобы его осуждать, если я танцую на столе без всякого танцевального образования? Именно так я вчера и думала. Ну а дальше – потеря стыда и, как следствие, амнезия.

Мне вдруг стало очень неловко. За свою плохую память и такое счастливое утро, поэтому я пошла прочь от своего источника счастья. Зашла на кухню, сделала себе кофе. Какой все-таки кайф. Стопы на холодном полу, запах кофе разрывает мне ноздри. И солнце даже не бесит.

– Привет.

Мой красавчик стоял в проходе.

– Привет.

Я замешкалась на секунду, но потом все же решилась сказать что-то нормальное, обыденное, будто я совершенно спокойна.

– Будешь омлет?

– Не откажусь.

Красавчик широко улыбнулся и проследовал за стол.

Я достала из холодильника сыр, из хлебницы – хлеб. Приготовила нам на двоих. Мы сели друг напротив друга и принялись за этот странный завтрак.

Когда омлет у красавчика закончился, он еще шире улыбнулся. Он явно был доволен. И тогда он сказал:

– Как же мне повезло.

– Что?

Я думала мне послышалось.

– Как же мне повезло, что я здесь, рядом с тобой.

Занавес. Happy end.

С французами лучше встречаться летом под музыку в парках. Так случилось и у нас. Жара была дикой и это не способствовало нормальному сердцебиению, но мы все равно наматывали километры в поисках французских кафе, обязательно под руку. Говорил ты тоже по-французски, но только, когда увлекался, а я, как ни странно, все понимала.

Впрочем ты редко увлекался. В основном молчал, но когда заговаривал, твои слова были обращены ко мне. Однажды, лежа на кровати, не открывая глаз, ты сказал: «Я сейчас лежу на кровати, а у меня перед глазами твои фотографии с Фейсбука, одна за другой». Я была тронута.

На следующий день мы ходили слушать концерт в Мариинский парк. В тот день я впервые услышала вживую музыку с моего любимого фильма «Маленький Николя». Вокруг было много красивых девушек. Я не знала, куда смотреть, но ты сказал, что я самая красивая. Я не поверила.

Когда мы разъехались в разные стороны, жара в Киеве спала, но догнала нас в наших городах. Мне приходилось все дни проводить дома и мысли неизбежно вели к тебе. Как я постоянно отворачивалась к стене, а ты прислонялся ко мне. Как ты всегда говорил спасибо за то, что я рядом. Как насвистывал французские песни.

Уже будучи дома, я чувствовала такое спокойствие, такое умиротворение, какого не знала давно. Мой дом стал по-настоящему домом.

Ты писал мне как по графику, но говорил по-прежнему мало. В основном слал свои любимые песни, мои-твои любимые фотографии, но однажды ты написал «Я влюбился в тебя с первой фотографии». Ты продолжал, а я мысленно зачеркивала твои слова. Мне было так сложно поверить, что может быть что-то большее, чем мимолетная встреча. Мне постоянно нужны были доказательства и в какой-то момент ты устал доказывать, но это случилось немного позже. Потом ты пригласил меня в гости. Примерно тогда я поверила и моя жизнь стала еще спокойнее, еще умиротвореннее.

2

В Аррасе меня встретил скромный вокзал и притихшие двухэтажные дома, и я сразу почувствовала себя как дома.

Уже вечером я заглянула в самую глубь этого города. На центральной площади, охраняемой ЮНЕСКО, я почувствовала себя еще больше дома. Но главные события происходили в уютной квартире в центре, за закрытыми дверями. Именно там со свойственным тебе трепетом ты укрывал меня одеялом, а по утрам я садилась писать, упираясь взглядом в белую занавеску. В перерывах я выходила на балкон и смотрела на серые крыши и спокойные улицы. Мне казалось, что будто я и не переезжала.

Ты приходил после работы и приносил хлеб, круассаны, шоколадные булочки, а потом мы гуляли под желтыми фонарями. Мы часто сидели на скамейке в парке неподалеку и смотрели на резвящихся детей.

Мы говорили о любимых именах и наших детских воспоминаниях. Ты вспоминал прогулки по деревне, рыбалку, сад. Я – подвал в родной девятиэтажке и поле неподалеку от дома.

Нам пришлось отделиться, потому что я заболела и тогда ты бесконечно делал мне чай и покупал новый, даже если я не просила, делал массаж и включал мои любимые передачи.

Мы ездили на твоей старой машине по идеально ровным дорогам. Побывали во втором Лувре, соседних городах.

3

Я возвращалась домой слишком рано. Нам не хватило времени надышаться, наобниматься. Перед отъездом дни летели стремительно. В последний наш день ты сказал, что приедешь ко мне и сделаешь предложение. Это было так просто, что я поверила, при выключенном свете, когда мы лежали на твоем дурацком мягком матрасе. Я обрадовалась и испугалась. Не знаю, чего было больше.

На следующий день я ехала на поезде в свою пустую квартиру, где чай я делала себе сама. Я предвкушала старые дома и разбитые дороги, но мой мир перестал быть пустым. У меня были надежды и планы.

Ты писал каждый вечер, но однажды вдруг перестал. Ты написал, что все сложно, что мы далеко друг от друга и, наверное, нам нужно расстаться.

Я приняла это и не спорила. Мне казалось, что я не переживала. Это был очень привычный сценарий. Жизнь одинока и это нормально.

За окном вовсю бушевала осень и я, по привычке, отвлеклась встречами с друзьями. Только спустя пару месяцев, по ночам, меня настигли воспоминания, твои прикосновение – тактильные призраки.

Ты появился так же странно, как и исчез. Прислал мне мое фото с подписью «Я о тебе думаю». На этом фото я сидела на скамейке в том самом парке, где французские дети играли в догонялки. Я жмурилась от солнца и нелепо расставляла ноги в стороны.