Ехал в клуб, а в голове, как назойливая муха в летний день, вертелись слова официанта: «Вас фотографировали!».

Что это значит? Кому нужны мои снимки? Их и так предостаточно в Интернете, только набери мое имя! Да и Атабек – не из тех людей, чтобы фотографировать его вместе со мной. Странно. Хотя нет! Были же все-таки сигналы…

В течение последних двух месяцев мои друзья-бизнесмены предупреждали меня о том, что после встречи со мной соответствующие органы начинают прослушивать их телефоны. Доверенные люди из спецслужб говорили им прямым текстом: «Будь осторожен, тебя прослушивают! Из-за Габдуллина!»

До этого случая я обедал еще с одним другом-бизнесменом по имени Рустем в уютном, итальянском ресторане в центре города. Меня там знали, встречали вежливо, и я время от времени заглядывал туда. Потом Рустем завез меня домой, попрощались у подъезда. Прошло несколько минут, и уже из другого телефона звонит Рустем и просит меня подойти. Он находился недалеко от моего дома. Я вновь встретился с ним, и, он рассказал мне такую историю: «Бике, за Вами плотно следят. Я об этом догадался еще в ресторане, но не стал Вас тревожить, пока сам не удостоверился. Так вот, когда мы прибыли к подъезду Вашего дома, у соседнего подъезда я заметил человека, которого видел в ресторане. Еще там он вызывал у меня подозрение. Я хорошо запомнил его лицо и одежду. К тому же он нас фотографировал в момент нашего прощания. А когда мы тронулись, он следом поехал за нами. Но нам удалось оторваться от него. В общем, будьте осторожны, ага!»

Вспомнил я еще одну историю. Мне позвонил один известный бизнесмен: просил подъехать в его офис. Я знал его уже несколько лет, ценил за порядочность, скромность, тонкий и сметливый ум. За последние годы у нас состоялись удачные совместные проекты.

Он обычно был свеж, как куст в утренней росе. Благоухал дорогими духами. Но сегодня даже его модная трехдневная щетина подчеркивала нетипичную для него, усталость. Хозяин кабинета неторопливо отпил глоток ароматного кофе и пристально посмотрел на меня. Я был медленно, очень внимательно изучен, словно при первом знакомстве. Человек, который всегда улыбался, шутил, сегодня выглядел утомленным и немного встревоженным.

– Бике, я вчера встречался с Кожамжаровым. Он хочет Вас арестовать! – тихим голосом заговорил хозяин роскошного кабинета.

– Арестовать? – изумился я. – За что?!

– Не знаю! Не говорит. Но имейте в виду, что персону такого уровня, как Вы, без согласования с Президентом он вряд ли решится арестовать. Значит, получил от него добро. Я пытался защитить Вас, сказал, что Вас хорошо знаю, ручаюсь, что Вы честны перед законом. Вроде, успокоился.

После небольшой паузы он спросил:

– Хотите моего совета?

– Не откажусь!

– Срочно летите в Астану, встречайтесь с ним, поговорите, в общем, Вам надо снять этот вопрос.

Я поблагодарил бизнесмена за заботу и хлопоты, пожал ему руку и вышел из здания его офиса.

Что делать, что предпринять? Я был уверен в себе: с финансами обращался нежно и бережно. Потому как знал, что за каждый тенге надо отвечать не только перед налоговыми органами, но и перед самим Аллахом. Об этом прекрасно помнила и мой бухгалтер с богатым стажем Галина Геннадьевна Бреднева, работающая со мной еще с 1998 года.

Да, за финансовую составляющую своей деятельности – можно не беспокоиться. Но вот куда ты, Бигельды, денешь сотни статей в газете «Central Asia Monitor», где остро критиковались высшие чины власти, начиная от самого Президента, заканчивая заместителями министров, акимами городов. Чего стоит одна судебная тяжба с руководителем «Самрук-Казына» Кайратом Келимбетовым? Да, тогда газета суд выиграла несмотря на то, что Келимбетова защищала целая толпа адвокатов – восемь человек. Он планировал не только закрыть твою газету, но и заполучить от издания несколько десятков миллионов тенге. Проиграть-то он проиграл, но забыл ли те острые публикации твоей газеты, освещавшей тот нашумевший процесс?

А сколько было подобных случаев у газеты за четырнадцать лет своего существования? Наверное, наберется более 250–300 статей.

Не менее критические статьи публиковал и твой портал «Радиоточка». Кто не помнит статьи-расследования портала под рубрикой «Кому принадлежит KZ»? На основе неопровержимых документов рассказывалось о миллиардах, миллионах в долларовом эквиваленте воровстве высших чиновников страны! Неужели ты думаешь, что все эти разоблачения и уличения не аукнутся в твоей судьбе?

Вот какие мысли копошились в моей голове, когда я в легком смятении летел в Астану после встречи с известным бизнесменом. Я знал, что в столице немало людей, которые могли бы принять меня по первому звонку, помочь своими большими связями и т. д. И все же в моей душе исподволь просыпалось неведомое доселе предчувствие чего-то необратимо ужасного.

Оно мучительно сдавливало сердце, сбивало дыхание, но по прилету в Астану я взял себя в руки и по мобильному телефону позвонил Генпрокурору Асанову.

Мне важно было знать: как он воспримет мой звонок, каким голосом будет разговаривать, не проявит ли при этом нотки опасения?

Генпрокурор говорил со мной, как и раньше, приветливо и без всяких скрытых подозрений.

– Бике, без проблем. Давайте встретимся в 11.40. Передайте номер своей машины моей охране. У подъезда Вас встретит мой помощник.

Я без всяких препон въехал на территорию прокуратуры, и моя машина остановилась прямо перед главным входом.

В этом здании Генпрокуратуры я бывал неоднократно и по разному поводу, в том числе и по журналистским делам. Вроде все знакомо и привычно. Но каждый раз меня удивляли зловещая тишина, которая висела в коридорах этого мрачноватого здания, молодцеватый, строгий вид помощников и советников Генпрокурора, словом, вся здешняя атмосфера таинственности и скрытности. В здании даже по телефону говорили тихо, чтобы не нарушить царящую вокруг тишину.

«Судьбы скольких людей – и каких – тут решаются?! Сколько слез и трагедий хранят эти стены, какие душераздирающие и трагичные истории пылятся в архивах здания?!», – подумал я, когда входил в кабинет главного прокурора страны.

Как всегда, Генпрокурор встретил меня приветливо, вышел из-за огромного стола, заваленного бумагами и сел напротив меня.

По моим впечатлениям, он слыл порядочным, старательным и неподкупным человеком, пытающимся изменить прогнившую систему прокуратуры. За короткое время пребывания на этой должности ему удалось внести немало новшеств в работу надзорного органа. А сколько сил вложил он в систему подбора кадров!

И вот при всех этих плюсах, на мой взгляд, Генпрокурору Асанову не хватало самостоятельности, ему никак не удавалось мысленно сойти с кресла второго руководителя. Во всем его облике, характере, поведении отсутствовали твердая воля, солидная решимость, особая жилка весомого руководителя.

После обычных приветственных слов, я сразу перешел к цели своего визита.

– Жакип Кажманович, какие у Вас отношения с Кожамжаровым? – без обиняков спросил я у него.

– Рабочие, – коротко ответил он. Асанов не ожидал такого вопроса, поэтому несколько смутился.

– Если так, то я бы хотел сообщить вам одну важную информацию относительно меня. Надеюсь, что это останется между нами.

– Безусловно! Говорите, Бике!

– Говорят, Кожамжаров решил меня арестовать!

– Даже так? Очень любопытно!

Я внимательно посмотрел в его глаза.

Глаза его откровенно говорили, что собеседник далек от притворства, удивлен искренне. Видно, он ничего не знал о коварных планах Кожамжарова.

– Хорошо, что заранее предупредили меня, – сказал он, завершая наш недолгий разговор.

Тепло, попрощавшись с ним, я позвонил в приемную Кожамжарова. Мне ответили, что он в командировке.

«На нет и суда нет, – утешил я себя. – Даже если бы оказался на месте, то вряд ли он принял бы меня».

Тут я должен сказать, что, работая в журналистике – в газетах, на телевидении, где я в течение двух лет вел свою авторскую передачу «Серьезный разговор», мне удалось побеседовать практически со всеми первыми руководителями министерств и ведомств, включая Президента Н. Назарбаева. И лишь с несколькими топовыми руководителями республиканского уровня, – а это Мамин, Мынбаев, Шукеев и Кожамжаров, у меня не было желания встречаться и брать у них интервью.