Литмир - Электронная Библиотека

– И что, нельзя было их выкинуть без кружки пива? – удивился я.

– Можно, но… Во-первых, их там десять человек минимум, вот и считай, сколько вышибал надо хозяину таверны. Во-вторых, сколько мебели и прочего имущества будет повреждено в ходе силового перемещения лиц украинской национальности из пивнушки на улицу. И в-третьих, такие силовые методы могут привести к потере других клиентов. В общем – одни проблемы.

– Но ты сам сказал, что немцы запретили украинцам входить в Немецкую слободу.

– Да, действительно так. Теперь с украинским жетоном вход в Немецкую слободу запрещён. И если они там окажутся, то кабатчику не надо будет искать вышибалу, а он может спокойно вызвать патруль, и, что самое интересное – другие клиенты будут этому рады. Потому что это – порядок. Если согласно немецкому порядку украинцам там нельзя быть, значит, их там не должно быть. А если кого-то случайно занесло – то пусть пеняет на себя. С немецкими патрулями лучше не связываться. Убить не убьют, это запрещено, но что-нибудь могут и поломать… Чтобы неповадно было.

– А что за жетоны?

– Каждая организованная группа, типа нашей Вороньей слободки, имеет жетоны, которые раздаёт своим гражданам. Вот, например, мой, -и Михаил достал из-под рубашки жетон – металл жёлтого цвета с рисунком ворона на одной стороне и цифрами на другой. – Ворон – это символ нашей Вороньей слободки, по нему сразу видно откуда я. А этот номер, -перевернул он жетон, – мой личный, уникальный. Типа паспорта, короче. У тех же украинцев на жетоне трезубец – не спутаешь принадлежность. Сам вход в Немецкую слободу, как и в любую другую, не охраняется, зайти может любой. Но если тебя идентифицируют внутри слободы как того же украинца, вход которым местная Управа запретила – то ты становишься вне закона.

– И что сделают?

– На первый раз выкинут за пределы Слободы, предварительно записав твой номер жетона, а на второй раз отдадут рыбакам. А вот это уже совсем плохо.

– Да, я слышал об этом, – покачал я головой. – А если без жетона вломятся? Как его тогда идентифицировать и понять, был ли он здесь раньше?

– А без жетонов только «дикие» ходят. Этим сразу ноги-руки ломать будут, да так, что они потом свои выбитые зубы будут собирать сломанными пальцами. Никакой «дикий» просто так не полезет в Немецкую слободу.

– Слушай, но если у украинцев есть жетоны, то получается, они тоже состоят с кем-то в союзе, самих то их вроде мало, чтобы свою «слободу» сделать?

– Ни с кем они в союзе не состоят, – ответил с усмешкой Михаил. – Сами создали свой «Тризуб» – самый маленький в Земля-сити.

– А почему сами? Ведь с таким количеством людей у них ни силы, ни влияния нет.

– Да пробовали они «прибиться», но не взял их никто. Сначала к немцам сунулись, но те послали их сразу «лесом». Зачем немцам нахлебники, да ещё такие горластые. Потом пошли украинцы к американцам, но и те, сначала поиграли в демократию, а потом тупо заявили, что мол, американский народ высказался против. Кто бы его ещё спрашивал… Этот американский народ. К «Средиземным» ходили, к «Балканам», но везде «отворот – поворот». Реноме у них плохое, ещё с той, настоящей Земли. А здесь эта «нация воинов», как они любят себя называть, ещё больше добавила красок к этому реноме. Поэтому в итоге, чтобы получить жетоны, а вместе с ними хоть какую-то легализацию и, пусть и небольшую, но защиту, они и пошли на создание своего Тризуба.

– А кроме немцев, у других нет такого порядка? Таких правил? У вас, например.

– Нет, кроме немцев больше ни у кого такого нет. У нас, в Вороньей слободе, да и у многих других сил на это нет. А в Американской оккупационной зоне каждый салун сам за себя. Там «ковбои», они и без патруля выкинут из заведения кого удобно, да ещё на потеху остальной публики. Американцы любят такие развлечения. Поэтому украинцы туда за халявой не ходят, били их там не раз. Только с деньгами, и без «Слава Украине». Сидят как все остальные.

– А где же они деньги берут? Сам же сказал, что нигде не работают…

– В «дикой» зоне промышляют… Самое любимое занятие – косят под «диких» и вымогают деньги с новичков. Правда, «дикие» уже не раз их ловили и наказывали, но ничего не меняется. Убивать-то нельзя.

– А китайцы? Что в их зоне?

– Про китайцев мало что скажу. Я туда не хожу. Слышал, что даже рыбаки не очень любят ходить в этот квартал. Там бесполезно разбираться, кто прав, кто виноват. Всё на одну рожу, и никто на человечьем языке не говорит. В общем, Чайна-таун живёт своей жизнью, чужаков никуда не посвящая, и никого не выдавая. А со «Славой Украине» там и прибить могут, честно говоря. Хотя это категорически нельзя. Рыбаки за это жестоко наказывают, как правило, забирают с собой.

– Всё как на реальной Земле!

– А ты что хотел! – воскликнул Михаил, – Люди-то одни и те же! Поэтому и порядки, и манеры общения одни и те же. Где бы люди ни были, куда бы их не занесло, они остаются теми же людьми, которыми и были. Со своими слабостями и недостатками.

– Ладно, Миша, разреши теперь вернуться к моей персоне. Так могу ли я стать членом, или гражданином, не знаю, как это у вас называется, Вороньей слободки. Всё же я русский и мне бы хотелось к вам «прибиться».

– Вопрос решаемый, – хлопнул по столу Михаил, – идёшь в нашу Управу, там сейчас заведует Равшан, он узбек, малость хитрюган, как и все узбеки, но в целом парень хороший. Скажешь, что я за тебя поручился. А найти Управу просто – выходишь из кондитерской, идёшь направо, пятый дом.

Оформление местного «гражданства»

Мы с ним посидели ещё немного, и я пошёл искать Управу. Впрочем, найти её было легко, она действительно располагалась недалеко от кондитерской.

Зайдя в неё, я увидел довольно большого и высокого узбека, с немного лишним весом. Но в целом выглядел он неплохо. Я представился, сказал пару слов про себя, добавил, что был в кондитерской, познакомился с Михаилом, который и подсказал мне, где находится Управа, и что хочу стать гражданином Вороньей слободки.

Равшан (а это был именно он) выслушал меня спокойно, внимательно разглядывая при этом Цезаря, а потом спросил, кто за меня поручится.

– Михаил, конечно, – ответил я, – он сам сказал, что будет моим поручителем.

– Хорошо, – ответил узбек, – и дал мне лист бумаги и карандаш. – Заполняй. Там всё просто, но если будут вопросы – спрашивай.

Говорил Равшан по-русски без акцента.

Я довольно быстро справился с анкетой и вернул её на стол.

– Теперь ждём рыбаков, – убирая бумагу в стол, сказал Равшан, – они будут послезавтра утром. Так что приходи пораньше, пройдёшь проверку.

– Какую ещё проверку, – не понял я.

– Какую проверку? Рыбацкую проверку. К нам придёт один из их спецкоманды, он прочитает твою анкету, а потом посмотрит в твои глаза. Всё это займёт несколько минут. Если всё написано правильно, и за тобой никаких грехов нет, то рыбак кивнёт ОК, и на этом формальности будут почти завершены.

– А почему «почти», а не совсем?

– Потому что тебе надо будет выдать жетон и взять с тебя оплату и налоги.

– И сколько всё это будет стоить?

– Собственно жетон стоит пять монет, плюс каждый гражданин Вороньей слободки платит налог: одна монета в неделю. С новичков берём четыре вперёд, так что готовь девять монет «на бочку».

– И здесь налоги, блин…

– А ты как хотел? За каждого своего гражданина Слободка несёт ответственность и всегда готова оказать помощь. Разумную, конечно. Главное – чтобы сам гражданин никуда не «влетел» так, что уже никто и ничто ему помочь не сможет. например, нарушит правила рыбаков. Кстати – вот они, эти правила, внимательно прочитай и не дай Бог их тебе нарушить.

Окинув взглядом листок, я ничего нового для себя не увидел. Всё это мне рассказали Майк и Инга.

– А проверку что, во всех зонах делают?

– Нет, – ответил Равшан, – только в небольших. Это мы сами додумались и попросили рыбаков нам помочь, чтобы какая-нибудь сволочь не затесалась. Или какой-нибудь маньяк. А вот немцы, американцы и китайцы – те сами свои проверки делают. Впрочем, у них возможностей и средств значительно больше, чем у нас, или тех же балканцев. Кстати, тебе нужна помощь в подборе жилья или работы?

11
{"b":"726002","o":1}