Смерть. Ярость. Отчаяние. Пустота. Душа насильника недвижимо застыла над искромсанными останками души девушки, и из пустых глазниц её сочился чёрный свет, и каплями сбегал в отстранившуюся в отвращении землю. И скрюченные пальцы сжимали глазные яблоки налитые кровавым отсветом ада, и была она глуха и слепа.

  - Мамочка, - шептали бледные губы, и парень с голубыми глазами всё ещё держал её руки, и над ним висела его душа, и верёвка сдавливала шею, и груз вины тяжко тянул её вниз.

  Кругом в табачном дыму, одурманенные, кружились души игроков. И время, преодолев себя, сдвинулось вперёд, отягчённое памятью.

  Серый человечек продолжал сидеть за стойкой, и криво усмехнувшись, бросил хозяину пару монет. Хозяин быстро их спрятал, но когда снова оглянулся, то человечка уже не было. И никто больше его не видел, и не вспоминал о нём и не знал его, только поговаривали, будто исчезнув, он сказал: - что за народ, что за невнятное скрещение высокого духа с тупым зверьём, впрочем, не за то платят мне. Пора, да, пора, и будь всё проклято.

  Полная луна опускалась за край ветхих крыш, и ровный свет её освещал город. А у таверны, что ютилась на самом его околотке, канава, полная помоев, отражала её ровный свет и из мутной жижи выглядывал край белого полотна, быть может, женского платья или ещё чего.

  Я вздрогнул, что-то липкое двигалось по моему лицу. Что за дьявольщина. Наш пёс лизал меня своим длинным розовым языком, но, заметив, что я проснулся, гордо отвернулся и отошёл прочь.

  - Сон. Слава богу, это был всего лишь сон.

  И с этого дня события потекли, набирая темп, к своей развязке.

  Глава 29

  Наверняка у многих из вас сложилось мнение, что вот мол, совсем заврался человек. Да, со стороны может так показаться. Например, я попеременно утверждаю: то души нет, то это энергия бездушная, переходящая и следующая, то чистая аналитическая, накапливающаяся и, вытесняя иные материи, рождающая мега вселенский разум, ступень развития сущего, то душа перевоплощается, а то и шипит, визжа от боли, на сковородке, а ещё болит, иногда поёт или стонет, по настроению. Хотел бы я увидеть болвана, что, уперев взор, будет утверждать то, что сам знать, никак не может, а впрочем, нет, не хотел бы.

  Мы всего лишь тени в постоянно меняющемся мире, полном бесконечных загадок исчезающих и появляющихся вновь, в мире иллюзий и предположений, мире, чья сущность лишь игрушка безграничного потока времени, где нет, и не может быть константы. Даже мой переход в астрал, а позже провал в иное измерение, никак не даёт полный ответ на вопросы, и путешествие полно загадок, догадок и предположений.

  Блуждая в этом упорядоченном хаосе, думаешь - люди люди, не цените вы то что имеете, видите только съеденную половину пирога, пренебрегая оставшейся. И ещё не известно кто глупее, тот, кто скажет я не лучше других и, наплевав на соринки в чужих глазах, сёрфингирует на своих брёвнах, или тот, кто скажет, я не хуже других и постарается не ронять честь и достоинство, при этом, не забывая о людях и солидарности.

  Шагай счастливо по дороге, наслаждаясь ею, и не думай, что нет ей ни конца, ни краю. Человек не может представить себе бесконечность, он представляет её часть, удерживая в голове, что эта часть имеет бесконечное продолжение. Возможно поэтому, человек не может представить себе ничто, в его представлении это всегда что-то, а это мышление стереотипно, как и у всех людей, из которого вытекает, что чтобы он себе не вообразил, это уже есть часть мира, пусть даже и воображаемая, и ничто сразу становится чем-то.

  Может во вселенной существует разум отличный от нашего, но нам его не представить и тем более не понять. Всё гениальное просто, но нашими стараниями, это просто так запутанно, как это предложение, и тот не прав, кто ломает мозги в попытках объять необъятное, забывая радоваться тому, что есть на этом пути. Человеческий мозг как воронка, или изворотливая воровка, крадущая всё, на что упадёт взгляд, или чёрная дыра, которая в состоянии поглощать миры, но извлечь из которой получается пресловутые десять процентов.

  Забавно, обратное путешествие не вызывало прежних эмоций и откуда-то появилось безразличие. Пожалуй, единственным развлечением было швыряние камней в конец обнаглевших русалок, и то им это начинало нравиться!

  Старый водяной, после того как ему в лоб попал голыш, с кислой миной нырнул на дно и больше не показывался, почему-то обидевшись на этот бренный мир.

  Изредка, ранним утром на берегу можно было увидеть пришедших на водопой единорогов. Пар поднимался от воды, и тихо колышась, наползал на песчаные отмели, и эти прекрасные животные, похожие на молочные облака, ногами утопали в рассветном тумане. Острый рог горделиво устремлялся вверх, и, когда единорог нагибал голову к воде, то остриё его рога воинственно указывало в нашу сторону. Красиво. Но, увы, ко всему привыкаешь, даже к красоте. По этой причине мы находим привлекательными даже уродства из-за их редкости и неповторимости.

  В этот период мы мало разговаривали, друг с другом, и тугие речные струи быстро уносили наш плот на юг. С некоторых пор я перестал любить тёмные ночи. Если раньше не мог пропустить тёмный безоблачный вечер, пусть даже сырой и холодный, лишь бы были видны звёзды, сияющие в бездонной пустоте, то теперь внутренняя неловкость и желание как-то оправдать это не желание, раздражали меня, а ночи навевали печаль и сожаления. Я уже не возносился навстречу вселенной, не купался в жемчужном сиянии, выдерживая неистовые бури восторга, нет, земля преподнесла очередной сюрприз в виде непонятного состояния, сходного с ломкой завзятого наркомана пребывающего в страшном сне, под чудовищной дозой снотворного, смутно помнящего, что было что-то.

  Как-то ночью я лежал на шершавых брёвнах плота, уставившись взглядом в чёрное небо, и только редкий скрип весла нарушал иногда тишину, когда Велес поворачивал его. Мне вспомнился один разговор, и на душе стало прямо таки не хорошо, старик умел забросить в душу семя, и оно дало всходы. Тёмная река катила свои воды, и в глубине её отражались звёзды, мерцающие и таинственные как всегда, связанные зыбкими дорожками древнего света. Не легко было смотреть на них. Точно так светили они много веков назад, и будут светить, когда не будет ни нас, ни земли с солнцем, скрытых толстыми пластами времени, и жизнь родится вновь и безумие овладеет разумом, предвещая смерть. Свет звёзд будет свидетелем страшного суда над страшной тупостью и пустотой недалёких гениев вселенной, и усталые души возлягут на светлые струи, уносясь в бескрайнюю даль, убаюканные прозрачной чистотой и покоем.