Когда я очнулся, было по-прежнему темно. Лёжа без движения, я пытался оценить ситуацию и сообразить где же я. Спиной я ощущал холод ровного каменного пола, было сухо, и стоял неприятный затхлый запах могильного склепа. Нога была придавлена чем-то тяжёлым, и в бок вдавливалась какая-то ребристая поверхность. Стараясь ровно дышать, я тихо окликнул своих друзей. Послышался стон, и кто-то зашевелился, сползая с моих онемевших ног.

  - Велес, это ты?

  - Нет, это я, Гаят.

  - Что с нами случилось?

  - Вампиры, чёрты бы их побрал, свалились с неба прямо на голову.

  - Карелл?

  - Нет, но по его указке, это уж точно.

  - Скоро мы узнаем, кто это, - донёсся из темноты хриплый шёпот Велеса.

  - Вряд ли это Карелл, он бы не ждал ночи.

  - Один бы он не вошёл сюда, кстати, где это мы, а его подручные не выносят дневной свет.

  - Ба! Да это мой меч! - удивлённо произнёс я, вытаскивая предмет, лежащий у моего бока.

  - Странно, и моё оружие рядом, - воскликнул Гаят.

  - Значит, всё-таки нас похитил Карелл, только у него достало бы наглости оставить нам оружие.

  - Камни, - воскликнул я, вдруг всё вспомнив.

  - Их нет, но я догадываюсь, где они.

  - Да, досадно. Что же он задумал? Говорил я вам, надо было убить вампира.

  Гаят сплюнул в темноте.

  - Но, он так правдоподобно спасал старика.

  - Да, не дурак. Теперь и мы в его руках, и камни. Он добился, чего хотел.

  - Что же делать, - спросил, наконец, я.

  - Ждать, - прилетел твёрдый ответ Гаята, - что же ещё мы можем сделать?

  Некоторое время мы помолчали.

  - И ведь какой хитрец, постоянно молчал.

  - Молчание, это ещё не признак глупости, если человек молчит, значит, он думает, и кто знает что у него на уме. Карелла нельзя недооценивать. К примеру, если обычный человек много думает, но не высказывается, то со временем всё в нём перегорает и он становится пустым. Это страшнее, чем быть просто глупым, дурак счастлив в своём неведении, а несчастный, выгоревший изнутри человек, понимает, во что превратился и страдает, уже не в силах остановить своё падение в бездонную пропасть отчаяния. Но не Карелл, нет.

  В совершенном изумлении слушал я монолог обычно не многословного Гаята.

  - Ты так говоришь, будто прошёл через это.

  - Я? Нет, но знал много людей превратившихся в холодный пепел, мудрость в их глазах сменил тупой отблеск безразличия.

  - Не забывайте, Карелл не человек, - проскрипел Велес из своего угла.

  - Да, я не человек, - донёсся из темноты бесстрастный голос.

  И так неожиданно прозвучал этот хорошо знакомый нам голос, что я вздрогнул. Вспыхнули факелы, и неровные блики выхватили из мрака тёмную, закутанную в плащ фигуру Карелла. За спиной вампира мерцали красными огнями глаза вурдалаков. Лицо Карелла оставалось бесстрастным и не выражало и тени эмоций.

  - Почему? - едва выговорил я, хриплым от волнения голосом.

  - Почему вы ещё живы?

  - Нет. Это тоже, но нет. Почему ты нас предал?

  - Предал? Может быть, а почему нет. Я могу привести тысячи причин, но вы не поймёте меня, для вас я существо с нечеловеческим мышлением.

  На один миг, мне почудилась в словах вампира потаённая горечь.

  - Впрочем, вас я тоже изучил, и могу представить понятные вам мотивы. Вы забыли, что я, мы, творения ваших умов, это для вас, во время предать, значит предвидеть. Я же был честен, разве не говорил я, что буду с вами против Люцифера? И вы знали, что моя цель - власть над вампирами, не зависимая от демонов. Говорят, невозможно создать подобие себя самого, это так же не возможно как познать себя.

  Вампир задумчиво улыбнулся, и от этой улыбки холодный озноб пробежал по моему телу.

  - Невозможно, да, вы сделали лучше, вы создали нас.

  Голос вампира окреп.

  - И теперь вы - наша пища.

  Один из факелов замерцал и, резко затрещав, потух. Вампир окутался чёрными тенями, в полумраке его глаза налились красным огнём.

  - Значит, компромисса не будет? - мягко спросил Велес.

  - Он не возможен. Люди убивают всех кого не могут понять. Мы - тоже.

  - Жаль. Я уже как-то говорил, что нет большего глупца, чем тот, кто считает себя самым умным, и более тщеславного себялюбца, чем тот, кто считает себя лучше всех. Бог...

  - Бог? Бог нас не любит.

  Вкрадчивый голос вампира заполнил всё пространство, удушье сжало грудь, так что стало трудно дышать.

  - Мы служим сами себе, а не для кого-нибудь. Я добьюсь власти только для себя и только ради себя, и кто слабее будет служить мне и только мне, а бред, что надо жить для людей, оставьте для дураков, или для людей.