- Вы знаете Велеса?

  - Иначе я не произнёс бы его имени.

  - Но тогда.

  - Вы смертные не понимаете, а ведь только у вас остаётся так мало времени.

  - Но...

  - Проблемы вчера, проблемы сегодня, проблемы завтра, проблемы всегда, но вчера был дождь, сегодня солнце, завтра будет ветер. Вы забыли про это под гнётом своих мелочных интересов. Забыли о вечном, о том, что приносит радость, и умираете хмурыми, под грузом не решённых проблем.

  Лана вдруг встала.

  - Пойдём отсюда.

  - Вам что-то не нравится?

  - Мне не нравитесь вы, - произнесла она решительно, - вы как труха прошлых веков, это заразно, радоваться ветру и не приносить никакой пользы, была бы моя воля, а, ладно.

  Эльф удивлённо поднял глаза.

  - Но мы приносим пользу, - протестуя, он даже привстал.

  - Тогда вы поможете нам, - отрубила Лана.

  - Мы помогаем жизни, деревья растут, и в своё время приносят плоды.

  - Это хорошо, - нетерпеливо перебил я, - но нас интересует зло, как с ним бороться, может, если мы будем больше знать о бессмертии, зло будет повержено.

  Эльф задумчиво закрыл глаза.

  - Мы стары, мы одни из первых, - он вздохнул, - но те, кто знал ответ, давно уже ушли.

  - Как так, ведь вы бессмертные?

  - Это правда, но я уже говорил, как тяжек груз лет. Приходит время и эльф устаёт, ему не интересны веяния ветров и шелест листьев, звон ручьёв больше не трогает его сердце и не заставляет его плакать от радости. Ему становиться всё безразлично, тогда он растворяется во мраке и уходит в небытие.

  - Это печально.

  Я вспомнил странное равнодушие нашего проводника. В глазах эльфа на мгновение загорелся блеск уязвлённой гордости, но тут же потух.

  - Не так печально как ваша участь, когда-то и вы были бессмертны.

  - Но мы знаем любовь.

  - Любовь? Да вы не помните, какое это чувство. Эльф любит только один раз, но только его чувство подлинное, как можно разлюбить любя? Вы занимаетесь сексом и называете это любовью.

  Я вытаращил глаза.

  - Мы тоже искусны в этом, но у нас нет радости выше, чем доставить удовольствие любимому, и это высшее наслаждение, тоже чувствует и твоя половина. Это выражение нашего эльфийского чувства и от этого мы счастливы вдвойне.

  - И для нас тоже.

  - Для вас это игра, где каждый сам для себя, именно поэтому вы смертны.

  - Неужели вы никогда не перестаёте любить?

  - Такой вопрос могли задать только люди. Когда любовь уходит, это верный признак надвигающегося конца, мы любим до гробовой доски, как это у вас говорится.

  Голос эльфа смолк. Я постарался сменить тему.

  - Вы не боитесь нападения Люцифера?

  Эльф сразу переменился, будто и не было вспышки эмоций, на миг сорвавшей покрывало с его тоскующей души.

  - Люциферу это будет дороже, поля перестанут приносить урожай, деревья высохнут, нет, демоны пекутся о своём достатке, не знаю, кто изобрёл деньги, но без рабов и золота им придётся не сладко.

  - Но всё же.

  - Если такое случиться, мы примем бой, возможно возврат к истокам продлит жизнь многим из нас.

  Эльф встал.

  - Сейчас идите, вечером будет бал, и я вас приглашаю.

  Его голос вновь обрёл твёрдость и спокойствие.

  - Было интересно с вами поговорить.

  Король замолчал, и мы поняли, что аудиенция закончена. Тихо вышли мы из огромного зала, и дверь бесшумно захлопнулась, скрыв лиственные своды и одинокого эльфа.

  - Пожалуй, только воля ещё удерживает его в этом мире, одиночество сродни смерти.

  Лана согласно кивнула головой, и погрузилась в какие-то свои мысли.

  Восторги дня сменились тихим упоением вечера. Звёзды щедро высыпали на чёрное небо, как луна поднимает земные воды в могучем приливе, так звёзды притягивают человеческую душу и в этот момент она истинно бессмертна. Успокоенный, сошёл я с балкона, и милая эльфийская девушка проводила меня в большую залу. Лана присоединилась ко мне, и мы вместе подошли к величавым дверям тронного зала.

  Створы распахнулись, и мы очутились в луче яркого света, прочертившего полосу в полумраке коридоров. Луч нёс в себе гул голосов и тихие мелодии старинной музыки. Мы замерли ослеплённые. Тронный зал, так поразивший нас своей необычайной архитектурой, преобразился. Будто лесные деревья решили принарядиться, и усыпались жемчужными каплями пойманного света, и этот сверкающий бисер рассыпался по залу добрым волшебством, очищающим сердце и душу.

  Столы были уставлены тонкими яствами, и чистейшая родниковая вода серебрилась в хрустальных графинах, заменяя вино. Кругом блестело серебро, всё в изобилии было украшено драгоценным металлом, в какой-то мифической тяге к легендам, пропитанным запахом древней истории. Лана закрыла глаза и, согнувшись, выскочила из зала под защиту мягкого полумрака коридоров. Дверь закрылась.