Так по какую же сторону границы расположилась тьма? Только Велес не был удивлён, старик хмуро молчал, но совсем не был поражён. Окинув окрестности горестным взглядом, он тихо вздохнул, и печально покачал головой.

  - Что это? - не удержался я.

  Старик посмотрел на меня, и едва шевеля бледными губами, почти неслышно прошептал - добро пожаловать в Рай.

  Вот сейчас я изумился, и это было последнее изумление в моей жизни, ибо после этого уже ничто не могло меня удивить. Я не нашёлся что ответить, я был слишком изумлён, чтобы как-то отреагировать.

  Гаят тихо присвистнул, и покрепче прижал к груди ребёнка, словно опасаясь, что гниющие пальцы всеобщего разложения, невидимыми щупальцами протянуться к нам. Проклятая земля вновь приветствовала своих давно утерянных хозяев.

  Ядовитые испарения желтоватой мутью поднимались из ощерившихся хищной улыбкой расселин и рассеивались в воздухе, так что дыхание спирало от дурманящего запаха. Но мы слишком устали и не могли отказаться от круга безопасности, единственного подарка отчуждённой земли.

  Привязав лошадей к тощим прутьям серого землистого цвета, мы устроились под небольшим деревцем, в котором я с трудом признал вяз, настолько больным и изъеденным болезнями он выглядел. Даже лошади, обнюхав пожухлые листья, обиженно заворотили носы. Гаят отстегнул сумки, притороченные к сёдлам, и достал из них еду.

  Мы молча поели. Собрав остатки, воин отнёс их лошадям, и вернулся к нам. Мы сидели с хмурыми лицами и думали о чём-то своём.

  - Да хватит вам, - не выдержал Гаят, словно отгораживая девочку от наших эмоций своими большими руками. Я усмехнулся.

  - Да сейчас нам плохо, очень плохо, душа болит, и скорбь гложет сердце.

  - О да, дух валяется где-то там, в расселине, наверное, это он так воняет.

  Бросив на меня взгляд полный благородного негодования, воин продолжил.

  - Я не любитель говорить, я вообще этого не умею, но вот что, мы видим и переживаем в жизни столько, что иной в год не испытает, сколько мы в один день. Сейчас нам больно, скорбь режет сердце острым ножом, мы всегда будем помнить этот день и сожалеть. Но мы живы, и придёт время, когда снова взойдёт солнце, и вернётся улыбка, и мы ощутим всю полноту счастья, а это не дано испытать многим.

  Я знаю Георгий, ты бы хотел, чтобы ничего этого не было, но смерть она всё равно придёт, так лучше уж так, чем подыхать в постели, мучаясь старческой болью. И не надо завидовать спокойному существованию, оно никогда не заменит настоящую жизнь, ну вы понимаете, о чём я.

  А зависть, она стерва, готова вытянуть душу, как сварливая жена, так не женитесь на ней, лучше думать о своей жизни, чем завидовать чужой. И я вот что скажу. Длань Бога протягивается над всеми нами, просто в суете не все чувствуют её прикосновение, вы понимаете? Выше нос, придёт время, и мы вновь обретём утерянных родных нам людей.

  - Я верю.

  - Да?

  - Я верю. Что ты не нарочно издеваешься над нами.

  - Чёрт.

  - Вот именно. Кстати, почему нас оставили в покое.

  - Сюда закрыта дорога, запретная земля, никто не осмеливался до сих пор сюда зайти, - тихо молвил Велес.

  - С чего бы это?

  - Так, ничего, другого выбора у нас не было.

  Мне очень сильно захотелось плюнуть и убежать куда-нибудь. Складывалось впечатление, что нас всех долго вымачивали в уксусе, и мы созрели для тихого погребения в пыльном саркофаге.

  - Ведьма гадала мне, - произнёс вдруг я.

  - Ну и как? - подхватил Гаят.

  - Плохо, пять раз перегадывала.

  - Разве так можно?

  - Почему нет, всё в мире относительно, это не мои слова, если карты предсказывают вероятное будущее, то почему его не поменять, перетасовав колоду.

  Велес яростно сверкнул глазами, но промолчал. Гаят сделал вид, что ничего не заметил.

  - Хорошо ты на меня не гадал.

  Я постарался вложить в улыбку всю мерзопакостность, скопившуюся в душе.

  - В мире ещё всё и взаимосвязано, если я меняю своё будущее, то и твоё тоже меняется, мы ведь рядом, да что там, меняется весь мир, немножко.

  - Хорошо, что так.

  - Дураки, так вот несчастные в надежде на лучшее тасуют колоду жизни, и самоубийства множатся.

  - Но.

  - Нет никаких но, в мире, где всё относительно, нужно правильно выбирать островки незыблемой суши. Твои гадания не меняют мир, но меняют твоё восприятие мира.

  - И будущее, я знаю, его можно изменить.

  - И ты знаешь, что лучше? - помни, произнёс вдруг старик внушительно, - мир как булыжник, его трудно стронуть с места, сколько сил для этого нужно.

  - Это всё инерция, но если сдвинешь, то на пути не стой, так покатится, что только держись. Ведь подумать только, сколько сил нужно приложить, чтобы пассивное добро стало активным в мире процветающего зла.

  - Порою я сомневаюсь, что такое вообще возможно.

  - Не болтай. Нам надо отдохнуть.

  - Велес, неужели ты оживаешь? Обычно старшие вкалывают, обеспечивая младших, и призывают их вкалывать, мы же хотим отдохнуть, и хотим, чтобы вы, и ты в том числе, старый мракобес, немного отдохнули - это называется конфликт поколений. Я рад, что ты исправился.