Я очнулся, наваждение ушло смытое быстрыми холодными каплями.

  - Лана, - заорал я изо всех сил.

  И словно в ответ из лесу прилетел грозный рёв, вырвавшийся из сотен диких глоток. Тьма ожила. Волчьи тени замелькали кругом, сея смерть в неутомимой жажде убийства старинного врага. Стоны и вопли заглушили громовые раскаты, и молнии озаряли страшные картины смерти. Клыки смыкались на горле поверженного врага, и фонтаны крови били из разорванных артерий. Страшные морды, искажённые безумной жаждой, вздымались к небу в диком рёве торжества. И где-то среди них скользило воплощение самой смерти в образе вышедшей на охоту волчицы.

  Карелл был искусным воином, уже несколько волков путаясь в собственных внутренностях, корчились у его ног. Меч летал в отсветах молний, находя свои жертвы. Странно, после первого нападения, волки обходили меня стороной, уносясь во тьму. Запах смерти, источаемый моим чёрным мечом, отпугивал самых безумных и отважных оборотней. Я так думал. Или не так? Ноги скользили в липкой грязи и, чтобы устоять, приходилось держать равновесие. Вглядываясь в ночь болящими от напряжения глазами, я искал Лану. Из темноты вынырнуло белое пятно.

  - Нет, - заорал я.

  Гибкий силуэт стремительно бросился на вампира. Быстро, как только мог, я прыгнул вперёд, и обхватил руками скользкое тело. Зубы вонзились в моё плечо, разрывая плоть в поисках артерии. Это был она, моя Лана.

  Вырвав руку, я нажал на её шею, и она бессильно обмякла в моих руках. Больше ничего сделать было нельзя. Молния выхватила лицо Карелла, смотрящего на меня жадными глазами, хищные клыки вспыхнули жаждущим оскалом зверя, и он исчез во мраке.

  Стоя в струях дождя, серди ожесточённой бойни, мы ждали рассвета. И до чего медленно тянулось время. Вампиры мелькали таящими угрозу тенями, волки, вырываясь из мрака, узрев Лану в моих объятиях, так же стремительно исчезали во тьме. Прошло много времени и нервов, прежде чем начало светать.

  На рассвете дождь кончился. Наконец-то я мог опуститься на землю и уложить рядом на обрывки плаща Лану. Всё это время я не смел расслабиться, смерть не смотрела под ноги, в поисках жертвы. Только теперь до меня дошло, что вот она, вот, рядом, и тёплая волна поднялась в моей груди. На какой-то момент всё забылось, какое мне было дело до всего мира, когда она была со мной. Хотелось уйти, скрыться вместе с ней в тихом уютном уголке, подальше от всех, куда никогда не нагрянет зло, даже моё тело в этот момент, казалось мне слишком большим, моя душа жаждала свернуться калачиком в тёмном углу, и хорошо спряталась бы и в меньшем теле.

  Лана зашевелилась и открыла глаза. Миг непонимания и вдруг взор её наполнился удивительным светом и теплом. В эту секунду мы были одни во всём мире, и нам было хорошо, в эту секунду мы познали счастье, миг стоящий всей жизни. Потом глаза её наполнились слезами, и она прижалась ко мне.

  Слов не надо. Зачем? Я понимал её гордую, свободолюбивую натуру и сам гордился ею, не думая, что она обещала убить меня. Думаю, мы были созданы друг для друга, ирония творца - любовь в сердцах бьющихся рядом, согретых чувством и разделённых бездной.

  Расталкивая ошалевших, бродящих кругами вампиров и оборотней, к нам подошли Гаят и Велес. Старик, потирая руки, сокрушённо озирался вокруг.

  - И что теперь? - выразил общий настрой воин.

  Я осмотрелся по сторонам и тихо выругался.

  - Нужно убрать трупы и начинать всё снова, - произнёс Карелл, - я.

  - Что ты? Надоел ты. О таких классик писал, - помогайте талантам, бездарности пробьются сами.

  - О чём ты?

  - Скромность - сестра гения, а ты, ты несчастный диктатор, лишённый рабов. Тебе больше не кем распоряжаться. Всё! Мы проиграли, не начав войны.

  - Что? Что это? - вскричала Лана, ещё крепче прижимаясь ко мне.

  - Так, мелочи, пустяки, мы перебили друг друга. Но это не важно, сейчас расчистим ров, и начнём сооружать стену.

  Лана меня не слушала. Вид вампира произвёл на неё сильное впечатление, и холодная ненависть вновь зажглась в её глазах. Я не удержался.

  - Всё хватит, - вскричал я, - мне это надоело. Больше никто никого не убивает, демоны со всей округи собираются устроить здесь слёт, и вам ещё представится возможность порвать глотки.

  - Но...

  - Хватит, надо осмотреться.

  И мы пошли. Над сырой землёй стлалась лёгкая утренняя дымка, солнце ещё не поднялось высоко, скрытое за высокими деревьями, росшими в живописном беспорядке на склонах холмов. От реки, невидимой за лесом, веяло зябкой сыростью, и холодный влажный воздух замер без движения над дымящимися лужами крови.

  Чем дальше мы шли, тем больше я злился, прямо-таки выходил из себя. Кладбище было усеяно трупами. Гиблое место, смерть навсегда запечатлела до странности живые картины, мертвецы замерли в последней агонии уходящей жизни, словно в последней судороге, пытались её удержать в частях разорванных тел. Уцелевшие оборотни брели за нами серой молчаливой процессией. Я физически ощущал их тупое оцепенение, дрожание клеток мозга под гнётом безжизненного онемения, беспомощное состояние, вплоть до дрожания в кончиках испачканных кровью пальцев.

  Это не могло долго продолжаться, их надо было привести в себя, вдохнуть в них жизнь, пока смерть притаилась в ожидании своего часа.

  - Лана, будь со мной, - молящим голосом попросил я, и с трудом влез на высокий каменный крест. Ноги скользили по влажному покрытию камня. Подумав немного, я спустился ниже, остановившись на массивной могильной плите. Не хотелось излишней картинности, не на кресте, а под крестом - стучала в голове мысль, дробя осколки былого самомнения и гордыни.

  Холодный камень неприятно коснулся кожи, высасывая тепло из замерзающего тела. Рана в плече пульсировала тупой болью, разливаясь в крови тонкими струями яда, проникающем в сердце и мозг.

  - Они сейчас снова сцепятся, - прошептал Велес едва слышно.