– В атаку? А зачем тогда окопались? – недоумевал Бранд.

– Ждали нас, – невозмутимо ответил варгкунг. – Думают, что мы сгоряча можем пойти на приступ.

– Что-то ты темнишь, – недовольно сказал Бранд. – Как они могли о нас узнать?

– А как они смогли сломить сопротивление Железнорукого так быстро? – Белфард забрал бинокль и снова начал наблюдение. – Логрен любит пользоваться грязными методами, и, видимо, призвал один из них себе на помощь. Помнишь, как стражник на воротах предупреждал нас о шпионах? Судя по всему, подозрения красавчика Ивара имели под собой некую почву… Почему я не чувствую там старика?..

– Кого? – Бранд с интересом поднял одну бровь.

– Капеллана Калавия. Или, как дружелюбно называют его ульверы, палача. Он отмечен Первой Кровью, как и вы. Но сильнее, почти как мама или Хельда. Я ожидал ощутить его присутствие еще на подходе к городу, но ничего… Его нет среди легиона. Это очень странно…

«Думаю, мама, тебе придется немного подождать. У меня тут намечается старая добрая резня».

Они спустились с холма и Белфард подозвал Хельду.

– Разбивайте лагерь, – угрюмо сказал он. – Сегодня битвы не будет.

По его лицу Хельда поняла, что, несмотря на свой строптивый нрав, сегодня ей с варгкунгом лучше не спорить.

– Превосходительство желает говорить с лидером варваров, – с презрением сказал поджарый храмовник-переговорщик. – Сегодня в полдень. Уверен, что это будешь ты, предатель.

– Неужели сам Логрен почтит «варваров» своим визитом? – ответил Белфард. – Передай ему, что варгкунг Ульвирлэндира припудрит носик и будет в назначенное время.

Храмовник быстро развернул лошадь и удалился в сторону Галфагеста, не удостоив его каким-либо прощальным жестом. Белфард и его спутники тем временем в который раз обратились к плану предстоящей битвы, которая вероятнее всего должна была случиться сегодня. Обе армии выстроили свои шеренги в боевые порядки, стоя напротив друг друга и ожидая приказа своих командующих.

– Решено. Так мы уравняем шансы на победу. – заключил Белфард после короткого совета.

– Не понимаю, приятель, откуда такой пессимизм? – раздраженно спросил Бранд. – Их, с учетом подкрепления, не больше четырех тысяч. У нас значительный перевес.

– Видимо ты забыл, что из себя представляют воины Ордена, – мрачно ответил Белфард. – Костяк нашей армии составляют новобранцы. Один их солдат стоит пятерых наших. Не думай, что храмовники не ловили восточных вождей на излишней самонадеянности. Побеждать мы будем не умением, а грамотной тактикой и хитростью.

– Как скажешь, приятель, – выставив ладони вперед, сказал Бранд. – Мои малышки готовы дать прикурить этим недоделанным церковникам в любой момент.

Поле боя, на котором варгкунг планировал держать оборону, представляло собой узкую высушенную равнину, с севера заблокированную Акутнийскими горами, а на юге испещренную песчаными холмами различных форм и размеров. Белфард расположил армию так, чтобы один из отрогов прикрывал воинов от прямого обстрела артиллерии, и одновременно его войско блокировало единственную дорогу на восток. Чтобы атаковать позиции ульверов, Ордену пришлось бы идти на приступ слева, передвигаясь по труднопроходимому рельефу пешком, и выходить прямо на подготовленные огневые точки. За ночь солдаты варгкунга выкопали глубокие траншеи и окопы для полевой артиллерии. Всего оборона предполагала три рубежа, на последнем из которых, у подножия гор, Белфард расположил последний аргумент в противостоянии с храмовниками.

В полдень из лагеря Ордена выдвинулась группа людей, подтверждая свои намерения широким белым стягом. Тучная фигура Превосходительства угадывалась даже с такого дальнего расстояния. Варгкунг в сопровождении Хельды, Морана и Элерода двинулся им навстречу. По серо-голубому небу неспешно плыл огромный бледный диск луны, неожиданно проступивший ранним утром. Редкие хищные птицы, кружащие обычно высоко под солнцем, сегодня по какой-то неведанной причине решили не покидать своих гнезд в горах. В воздухе стояло раскаленное марево, а от потрескавшейся почвы шел жар, словно прямо под ней кипела бездна преисподней. Время, так стремительно убегавшее от Белфарда два с лишним месяца, неожиданно застыло на месте в ожидании какого-то поистине грандиозного события.

Варгкунг с тревогой посмотрел на безжизненный спутник планеты, излучавший едва заметное призрачное свечение. В природе опять что-то незаметно изменилось, и Белфарда это раздражало и беспокоило.

«Сколько можно выкидывать эти сюрпризы, подруга? Неужели люди спокойно, как и в прежние времена, не могут заняться привычным истреблением друг друга без твоего незримого надоедливого присутствия?».

Моран неожиданно ахнул. Он неотрывно смотрел на девушку в плотном голубом платье, ехавшую справа от Его Святейшества. Ее рыжеватые волосы успели спутаться и забиться мелким песком, а худое треугольное лицо казалось болезненным от перенесенных за последнее время переживаний. Во взгляде ее фиалковых глаз Белфард прочитал мимолетный порыв рвануть им на встречу, но уже через секунду она заглушила в себе это желание.

– Мара… – с болью в голосе выдохнул Моран.

– Мара? – удивленно переспросил Белфард. – Марана? Твоя дочь?

– Да, это она, – на глазах бывшего храмовника выступили едва заметные слезы.

– Ублюдок… – с ненавистью в голосе процедил Белфард. – Сколько лет знаю Логрена, но не перестаю удивляться пределам его низости. Спокойно, Моран, мы что-нибудь придумаем.

По лицу Морана было ясно, что он ему не поверил. Переговорщики тем временем сошлись примерно на середине мертвой низины.

– Хреново выглядишь, подонок, – поприветствовал Его Святейшество Белфард. – Ты забыл, что когда-то был солдатом, долг которого призывает его вести войну с честью?

– Честных войн не бывает, Розалий, – безмятежно ответил Превосходительство, поглаживая рукоятку секиры. – Что до девушки, она сама, по доброй воле, согласилась меня сопровождать в этом походе. Ее отец стал отступником, но у Мараны еще есть шанс вернуть его на Истинный Путь.

– Перестань нести это дерьмо, Логрен, – со злобой прошипел Белфард. – Она здесь потому, что боится костра, к которому ты бы ее приговорил в случае отказа. И ту же самую участь ты приготовил для Морана, не важно, что скажет ему его дочь. Давай отбросим эти формальные любезности, в которых ты представляешь Орден храмовников зайками и котиками. Мы оба прекрасно знаем, что вы пришли сюда убивать, неся огонь Очищения по указанию моей безумной матери.

– Как угодно, мой господин, – стальным голосом ответил Его Святейшество. – Сдавайтесь, и я гарантирую, что Марана отправится жить в мире, назад, в Храм Матери. Если вы этого не сделаете, я убью ее на глазах отца, а затем и всех варваров, что ты привел за собой.

– У меня есть предложение получше, Логрен, – с усмешкой ответил Белфард. – Ты отпускаешь девушку, и я не даю приказ снайперу на холме дырявить твою башку. Будь уверен, Торм отличный стрелок, а в твою тушу не промахнется даже полуслепая старуха.

– Вижу, и ты не побрезговал грязными методами, – улыбнувшись, сказал Превосходительство. – Марана, хочешь пойти вместе с варварами в Восточные Пустоши и до конца своей бессмертной жизни предаваться порокам и грехам старого мира?

Моран протянул руку, подзывая к себе свою дочь, однако та не двинулась с места, испуганно озираясь по сторонам.

– Мара, идем с нами, – ласковым голосом попросил Моран. – Эти люде не те, за кого себя выдают.

– Я не могу, папа, – дрожащим голосом ответила девушка. – Я не сверну с Истинного Пути, как это сделал ты. Ты предал все, что было так дорого мне и маме, и я не смогу ее оставить.

– Мара… – начал Моран.

– Ты мне больше не отец, – рыдая, бросила девушка, и скрыла лицо в ладонях.

– Вот видишь, Розалий, – довольно произнес Превосходительство. – Есть те, кого тебе никогда не удастся склонить на свою сторону. Мы преданы Матери и Пути Очищения, на котором сгорят все еретики, в том числе и те, что рискнули пойти за собой.