– Если не считать, что нахожусь здесь, ничего. Правда голова болит зверски и рана от пули на ноге из-за этих оков плохо заживает.

– А Филипп как?

– Ему повезло меньше, чем мне, но в целом могло быть и хуже.

– Они с вами ничего не делали? – донесся до нас вопрос Иветты.

– Да нет, только приковали. Бояться, наверное. Хотя ходят смотреть, как в зоопарк. Но приближаться к нам им запретили.

Это хорошо, – подумалось мне. На Инге не было ни единой нитки одежды, а женщина она видная. Если учесть моральный облик охотников, то они могли бы сделать с ней все, что угодно, так как она была скована по рукам и ногам, но страх остановил их.

– Зря вы пришли сюда, – между тем проговорила Инга. – Теперь мы все в западне.

– Это мы еще посмотрим, – хмыкнула я.

– У вас есть какой-то план?

– Спокойствие, только спокойствие, – посоветовала я. Плана у меня не было, но и сдаваться я не собиралась. Главное подобрать нужный момент для импровизации и импровизировать от души.

Что-то заставило меня насторожиться. Так и есть. Я слышала чьи-то шаги по коридору. Крадущиеся, осторожные. Все оборотни в клетках насторожились. Те, кто были в звериной форме, предостерегающе заворчали.

Маленькая фигурка скользила мимо клеток и остановилась у моей. Я уже знала, кто это –по запаху. Марго. Поэтому и спросила:

– Что тебе нужно?

– Лео… я… я… извини меня!

– Совесть замучила? – не удержалась я от сарказма. – Решила ее облегчить и принести мне напильник в батоне хлеба? Но ты уж извини, воспользоваться не смогу – руки заняты, – для убедительности я потрясла оковами.

– Но… я…

Она пыталась что-то сказать, а я уже чуяла других персонажей на подходе. Буквально через секунду раздалось:

– Что ты здесь делаешь, Маргарита? – такой холодный голос.

Марго вжала голову в плечи.

– Хотя я знал, что ты придешь сюда.

Тут же в подвале резко вспыхнул свет. Блин, им самим на ночное зрение наплевать что ли? Точно на голову больные! Кое-как проморгавшись за пару секунд, я, наконец-то, смогла рассмотреть вновь прибывших. Марго держал за руку, как кутенка за шкирку, высокий сухопарый мужчина, которого я раньше видела лишь на фотографии. Так вот ты какой, северный олень! Тьфу, то есть Константин Важек. Сразу скажу, впечатление он производил совсем неприятное. Манера жестко кривить губы и жутковатый колючий взгляд.

– Отец… – попыталась было что-то проговорить Марго, но тот довольно грубо оборвал ее:

– Замолчи, тварь! Так и знал, что на тебя нельзя положиться. Как ты можешь даже заикаться о заступничестве за этих… животных!

– Возможно потому, что она сама уже одна из нас, – так, чтобы все слышали, отметил очнувшийся от транквилизаторов Эндрю.

– Что? – Важек вскинул голову и просто впился взглядом в верволка.

– То, – фыркнула уже Иветта. – Ты так использовал собственную дочь, но даже не заметил перемены в ней!

Теперь уже Константин уставился на Марго, словно желал пробуравить ее взглядом. Та замерла как кролик перед удавом, будто если она не будет шевелиться, ее не заметят.

Важек смотрел на дочь, и лицо его приобретало все более каменное выражение. Ясно, что он читал ее мысли. Наконец, горе-спирит разродился, прошипев:

– Как ты могла, маленькая дрянь! Как ты могла заразиться, впустить в себя эту скверну? И потом еще прийти сюда! Совсем забыла слово божие?

– Я… я не виновата! – лепетала девушка.

– Ложь! Ты позволила искусу проникнуть в свой разум и тело! Если бы ты была достойным воином божьим…

– Не несите чушь! – не сдержалась Иветта. – Уж вы-то прекрасно знаете, в чем причина.

Константин резко обернулся к верволчице, но та невозмутимо продолжила:

– И не стоит прикидываться святой простотой! Ее мать была верволчицей, и вы наверняка знали, чем чреват ваш с ней союз. Если нет – то вы полный дурак. Но уж во всяком случае вы не могли не знать, что Марго с детства несет печать оборотня.

– Что?

Иветту уже, как говорится, понесло. Она решила идти в своей отповеди до конца:

– Ей вы могли забивать голову чем угодно, но с нами не получится. Вы – спирит, и прекрасно знали, что за "бесы" скрываются в вашей дочери. Но то, к каким методам вы прибегали… это отвратительно. Если бы ее мать была жива, она бы давно уже бегала в стае. И смерть ее матери кажется мне весьма странной.

– В смысле? – Константина аж перекосило.

– Верволчица, ждущая потомство, во время родов мобилизует все силы. Она очень живучая. К тому же в воспоминаниях Марго фигурирует ее мать.

– Моя мама… умерла… не при моем рождении? – похоже, до Марго стало доходить.

– Молчать! – рявкнул Важек непонятно кому. Наверное, все-таки Марго. Во всяком случае Иветта добилась своего – она вывела его из себя. Причем сильно. Вон, он аж пятнами пошел. По-моему, Зак правильно говорил, что у него крыша того… протекает.

Судя по всему, течь увеличилась, так как Константин вытаращил глаза и возмущенно проговорил:

– Как вы можете… как вы смеете упрекать меня в чем бы то ни было! Вы! Грязные животные! Убийцы, у которых нет ничего святого! Лживые твари! И твоя мать была такой же! Лживая сука, чуть не предавшая всех нас! А ведь мы поверили, когда она, заразившись, утверждала, что прекрасно контролирует себя!

Она до последнего скрывала свою беременность. Потом родилась ты. И она стала превращаться в животное!

Я позволял ей лишь кормить тебя. Так продолжалось некоторое время. Лет пять. Я видел, что она все сильнее влияет на тебя. Наконец, я ее застукал, когда она пыталась и из тебя сделать зверя! Но она поплатилась за это! Жестоко поплатилась!

Марго изменилась в лице. Оно стало походить на посмертную маску, глаза вытаращились. Девушка стала медленно оседать на пол. Я вспомнила, что Зак говорил что-то о последнем блоке, который он так и не снял. Видимо, он-таки снялся.

– Господи! – выдохнула Марго, заливаясь слезами. – Ты… ты убил мою мать… на моих глазах!

Девушка скорчилась на полу, рыдая, заново переживая страшные воспоминания детства. Мы все притихли, пораженные жестокостью Константина. А Марго вот сильные эмоции пока были противопоказаны.

Ее рыдания стали переходить в подвывания и взрыкивания. Она стала выгибаться, затрещали кости. Марго начала перекидываться.

Константин смотрел на это действо, как на пришествие антихриста. На лице написаны ужас и отвращение. А Марго менялась. Трещала, разрываясь, одежда, менялось телосложение, брызнула шерсть. Зверь продирался наружу из человека. Поначалу это трудно. Но через пару минут на месте девушки стояла ощетинившаяся волчица.

А красивая получилась. Каштаново-медовая шерсть и желтые волчьи глаза. Глаза, которые просто впились в отца. Я знала, да и все оборотни тоже, что происходит. Человеческий разум боролся с инстинктами зверя, ибо первое желание после перевоплощения – мяса!

Волчица зарычала, и сразу же затрясла головой, отгоняя от себя желания зверя. Вроде, ее разум прояснился. Она сделала неуверенный шаг к отцу, а он…

Константин оправился от шока. Выхватил из-за пояса пистолет странной формы и разрядил в дочь всю обойму. Так, что ни один мускул не дрогнул у него на лице.

Даже если учесть, что в пистолете были пули с транквилизатором, все равно его жестокость и бесстрастность поражали. Отвратительно!

Марго сделала неуверенный шаг вперед, пошатнулась и завалилась на бок, тяжело дыша. Тут же, под действием этого немалого количества транквилизаторов, началось обратное превращение. Долгое и болезненное.

Вбежавшие в подвал остальные охотники, видно Константин их как-то вызвал, как раз застали последние моменты трансформации. И тут же повыхватывали оружие. Константин сделал им знак рукой, обронив:

– Она уже не опасна.

– Ты – чудовище! – с отвращением фыркнула я, а Иветта добавила:

– Она же твоя дочь! Она пошла на измену, чтобы вернуться к вам.

– Еще бы не пошла! Неужели вы не поняли? Ее разум целиком в моей власти. Я позвал, и она пришла, не могла не прийти. Подобное повиновение вырабатывалось у нее с рождения.