С ними Глория покинула город. Этой же ночью, вернее в ее остаток, Глория приобрела свой первый сексуальный опыт. Уже много позже она поняла, как ей поразительно везло. За все время, что они спали с Вороном, она ни разу не перекинулась. Иначе от ее партнера остались бы рожки да ножки. Возможно, на руку сыграло то, что Ворону не удалось пробудить в ней сильных эмоций во время этого дела.

Так для Глории началась совсем другая жизнь. Банда Ворона не слишком заботилась о чистоте хлеба насущного. Они воровали, иногда грабили, а когда останавливались где-нибудь на ночь, то напивались, бывало обкуривались, а то и потребляли что покрепче. Правда Глория не понимала, что ее приятели в этом находят – на нее даже кокаин действовал не более трех минут.

Из-за этого состояния Ворона и остальных, им было глубоко пофиг на некоторые странности Глории. Будучи сами с немного протекающей крышей, они бы вряд ли сильно удивились, перекинься она прямо при них. Но, наученная горьким опытом, Глория этого себе не позволяла, а, наоборот, уходила подальше.

Не сказать, что Глория полюбила Ворона, но он и его банда были единственными, кто хоть как-то заботился о ней, заменили ей семью. Хотя, порой, забота выражалась весьма своеобразно.

Вскоре Глорию было не узнать. Она утратила невинность во всех смыслах. Научилась приемам уличной драки, могла перепить любого, а ругалась так, что матросы краснели. Глория стала дитем улицы, где основной закон: или ты – или тебя.

Так прошел год. Из-за отвратительной погоды Ворон решил, что нужно двигать в город, и непременно в столицу, где, как он выразился, "есть кого пощипать".

Они были уже на подъезде, когда внезапно кончились деньги – это с ними и раньше бывало.

– Что делать будем? – спросил Серг.

– Я жрать хочу! – надул губы Мак.

– Ты всегда хочешь, – фыркнула Майя.

– И что? У меня растущий организм! Ворон, давай тачку грабанем! Тут еще километров пять копов нет.

– Вот только не нужно мне указывать! – окрысился Ворон, но тут же успокоился и добавил, – Ладно, разыграем спектакль "маленькая крошка потерялась". Драматическая труппа готова?

– Да! – хором ответили все. Честно говоря, поесть все были не прочь.

– А кто будет на этот раз "крошкой"?

– Гло, – как отрезал Ворон, и уже девушке, – Знаешь, что делать?

– Не впервой. Торможу тачку, отвлекаю водилу, а вы хватаете сумку.

– Хорошо. Жвачку сплюнь, морду вытри. Сколько раз говорить, выкинь эту помаду! И глаза невинные сострой! Папики любят невинных девочек. Так, пошла.

Мотоциклы спрятали в кустах, чтобы не отсвечивали раньше времени. Все, кроме Глории, засели там же, а она пошла на дело.

Напустив на себя как можно более невинный вид, девушка встала у обочины и подняла руку. Минут десять ничего не ловилось. Глория уже начала злиться и, время от времени, демонстрировала засевшим в кустах соответствующие жесты. Но вот на горизонте показалась шикарная тачка типа бехи. Глория не очень в них разбиралась, но по этой видно, что очень дорогая и практически новая.

Глория чуть не под колеса ей бросилась с мольбой в глазах. Заскрипели тормоза. Машина остановилась, и из нее поспешно вышел водитель. Женщина. Под стать автомобилю. Шикарная, элегантная, с черным покрывалом волос. Лет двадцати трех, наверное, может старше.

– Эй, я тебя не ушибла? – глубокий, приятный голос. Было в ней что-то, от чего Глория сразу потянулась к ней, но вслух сказала:

– Не знаю еще.

Женщина оказалась рядом и протянула руку, помогая ей встать. В это время Ворон и остальные решили действовать. И вот, когда рука уже тянулась к сумочке, женщина выпустила Глорию, резко развернулась и сказала:

– Разве вас не учили, что воровать нехорошо? Даже не думай!

Но Ворон с бандой отступать были не намерены. Мак с Сергом вынули ножи, а главарь задрал рубашку и достал из-за пояса пистолет. Он не раз хвастался им перед остальными, но никому не доверял. Ворон сказал:

– Не так шустро, цыпа! Бог велел делиться.

– Ради вас он сделал исключение, – фыркнула женщина. Как ни странно – она ничуть не испугалась. – Пошли вон.

– Дамочка, сдается мне, мы недопоняли друг друга. Не делай глупостей, и никто не пострадает. Иначе… не стоит забывать, в чьих руках пистолет!

– Правда? – женщина картинно изогнула бровь.

Внезапно она промелькнула смазанным движением, и Мак высоко взвизгнул. Рука, в которой был нож, осталась изогнутой под странным углом – сломано запястье. А Серг сидел на земле и хлопал глазами – причем сам не понял, как упал. Раздался щелчок предохранителя и выстрел.

Ворон с ужасом увидел, как по груди Глории расплывается кровавое пятно. А Глория так и осталась лежать на земле, истекая кровью. Она лишь с ужасом смотрела, как женщина приближается к ней. Как ни странно, она грустно улыбнулась девушке. Глория услышала:

– Бедный заблудившийся волчонок.

Потом реальность уплыла от Глории. Она потеряла сознание с обреченной мыслью, что это конец. Дальше в ее памяти остались лишь отрывочные воспоминания. Ее куда-то несли, раздевали… перевязывали. Она помнила кого-то очень теплого рядом, к кому тянулось все ее существо. Потом сон… долгий крепкий сон…

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ей удалось разлепить отяжелевшие веки. Первым она увидела солнце, светившее в окно сквозь крону какого-то дерева. Набравшись храбрости, Глория осмотрелась. Оказалось, что она лежит на большой кровати в светлой комнате. На тумбочке у противоположной стены стоял телевизор. Слева от кровати – большой платяной шкаф с зеркальными створками. У противоположной стены нашлось место креслу, торшеру и угловому книжному стеллажу. Вся мебель цвета светлого бука, а на полу ковролин песочного цвета.

Глория терялась в догадках, где может находиться, и к чему кому-то так заботиться о ней. Она попыталась сесть и сначала почувствовала, а потом увидела, что грудь перехватывает широкая повязка. Кроме нее одежды на ней не было. Девушка смутилась.

В этот момент раздался звук открываемой двери, и в комнату вошла та самая женщина, которую они так неудачно пытались ограбить. Глория инстинктивно зажмурилась, судорожно соображая, как такое может быть, и зачем она ей понадобилась.

– Очнулась? – чуть насмешливый, но приятный голос. – Можешь не жмуриться, я же вижу, что да.

Глория осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Женщина сидела на кровати и улыбалась. Она потрогала лоб девушки, чтобы удостовериться, нет ли жара, и спросила:

– Как себя чувствуешь?

– Ничего…

– Хорошо, если так. Как хоть тебя зовут, маленькое чудовище?

– Глория, – и тут же прикусила язык, словно проговорилась.

– Я – Иветта. Ты в моем доме сейчас.

– Сколько я здесь?

– Второй день. А сейчас давай снимем повязку. Наверное, все уже зажило.

Глория с сомнением посмотрела на Иветту, но та уже бесцеремонно откинула одеяло и стала разматывать бинты. Под ними остался лишь тонкий розовый шрам. Девушка с удивлением уставилась на него.

– Тебе повезло, что твой дружок так плохо стреляет. Пуля прошло вскользь по ребрам. Крови много, но не опасно, – пояснила Иветта.

– Все так быстро зажило…

– Я бы не сказала, – Должно было зажить за несколько часов. Наверное, ты была ослаблена.

Глория посмотрела на нее с большим подозрением, на что Иветта проговорила:

– Ты что, ничего о себе не знаешь? Ты же оборотень, вервольф, как я погляжу.

От этих слов девушка вся сжалась, ее глаза наполнились ужасом. Не в силах сдерживаться, он закрыла лицо руками, прохныкав:

– Я чудовище!

– Ну уж, – усмехнулась Иветта. – Бедный запутавшийся волчонок, – и она потрепала девушку по волосам. От нее не утаилось, как вздрогнула Глория от этого простого прикосновения. И этот тихий полупридушенный голос:

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я такая же.

Глория с сомнением посмотрела на Иветту, сказав: