Когда девушка вошла, ее волнение можно было за версту учуять. Оно висело вокруг нее плотной аурой. Марго снова боялась поднять на меня глаза, и на мое "садись" никак не прореагировала. Пришлось взять ее за руку и самой усадить. И я почувствовала, что ее рука в моей слабо дрожит.

– Не волнуйся ты так, Марго, – как можно ласковее проговорила я. – Что-то опять случилось?

– Н-нет, – я чувствовала полусмазанную ложь, но не стала акцентировать на этом внимания, а сказала:

– Не волнуйся, все будет хорошо. Я вчера говорила с подругой по твоему вопросу. Все разрешилось наилучшим образом.

– Как это?

– Оборотни местной стаи помогут тебе в твоем первом перевоплощении. Мы выбрали уединенный лесной уголок вдали от людей. Там нам никто не помешает, ты будешь в кругу своих.

– Своих?

– Да. Оборотней того же вида, что и ты.

– А разве ты знаешь… моего зверя?

– Это волк. Что подтверждено еще и тем, что не я первая его узнала. Подобное тянется к подобному.

Девушка задумалась, даже нервно дрожать перестала. Похоже, эта новость ее ошеломила. Наконец, она сказала:

– Мой зверь – волк. Но почему?

– Я уже говорила, что ты рожденный оборотень. Твой зверь перешел к тебе от матери.

– И скоро я его увижу…

– Да, скоро. Завтра уже.

– Завтра?

– Да. Все соберутся ради тебя завтра при почти полной луне.

Сначала я предлагала Иветте подождать до полнолуния, но та мне ответила, что, если все пройдет удачно, в полнолуние Марго как раз примут в стаю. Главная волчица никогда не любила волокиты. Да ее никто не любит. Меня так просто бесит!

– И… много их будет? – все-таки спросила Марго, поежившись.

– Ну, не вся стая, это точно. Только доверенные волки вожака, ну и из моих некоторые. Не думаю, что в итоге больше десяти человек. Некоторых ты уже знаешь, так что не волнуйся. Да, и подготовь себе завтра запасной комплект одежды.

– Зачем? – удивилась девушка.

– Оборотни не всегда успевают раздеться перед тем как перекинуться. А возвращаться домой голышом весьма неприятно. Так что лучше позаботиться обо всем заранее.

– Понятно, – кивнула Марго.

– Ну, а объяснять еще что-то… Да ты сама все увидишь. Но если есть вопросы – ты спрашивай.

Девушка на некоторое время задумалась, и робко спросила:

– А как… как меня заставят это… перекинуться?

– Тебя никто не будет ни к чему принуждать, – уверила я. – Мы просто попытаемся выманить на поверхность твоего зверя. Он выйдет, если его соблазнит голос стаи. Но никакого физического насилия. Тебе, наоборот, нужно будет расслабиться, снять все запреты и барьеры, которые ты сама себе установила.

На лице Марго отразилось облегчение, но видно, что где-то в глубине души у нее остаются сомнении и настороженность. Но больше она ничего не спросила. А я напоследок сказала:

– Так что завтра мы уйдем из клуба пораньше и поедем.

– Хорошо.

Что-то мне подсказывало, что она вряд ли сможет сегодня спокойно заснуть. Но тут я уж ничего поделать не могу. Эх, нужно завтра созвониться с Иветтой и уточнить диспозицию.

Диспозиция оказалась простенькой, но со вкусом. На церемонии ожидалось присутствие Инги, Криса, Реми, Филиппа, конечно же Глории с Иветтой, нас с Марго и Жанны. У последней это входило, так сказать, в культурную программу. Итого девять человек, точнее оборотней.

Жанну на место отвезет Крис, Иветта с Глорией заедут за нами, остальные сами доберутся. Ехать одним табором казалось нецелесообразным и неудобным.

И все равно жизнь внесла свои коррективы в наш скромный план.

Крис уже уехал за Жанной на моей машине, когда прибыла Иветта. Одна. Выяснилось, что Глория задержалась в институте, но сейчас уже дома. Исходя из расстояний, главная волчица решила сначала заехать за нами, а уж потом заскочить за Глорией и в лес, все в лес.

Ну что ж… не сказать, чтобы я огорчилась такому раскладу. Я сообщила новый план Марго, которая как раз бегала звонить кому-то. Она восприняла эту идею с какой-то странной настороженностью, но ничего не сказала.

Мы все погрузились в джип Иветты и двинулись в путь. Когда мы прибыли к дому главной волчицы, Глория носилась по нему как заведенная. Чуть притормозила при виде нас, чтобы чмокнуть Иветту и бросить нам:

– Сейчас-сейчас. Я уже почти готова. Секундочку.

И вот когда уже свершилось, она-таки собралась и спускалась к нам с объемной сумкой наперевес, в дверь позвонили. Мы переглянулись. Иветта фыркнула: "кого там черт принес?", и пошла открывать. Мы трое маячили в коридоре за ее спиной.

– Вы?! – выдохнула главная волчица, открыв дверь.

Следующим звуком был удар сумки об пол. Глория не удержала. На пороге стоял ее отец.

Не сказать, что этот человек показался мне сильно вменяемым. Запавшие щеки и круги под глазами, а сами глаза горят диковатым огнем. Он заявил сухим, надтреснутым голосом:

– Я пришел забрать свою дочь!

– По какому праву, интересно знать? – холодно спросила Иветта, глаза ее злобно сузились.

– Я ее отец! – с таким вызовом, будто он, по меньшей мере, прЫнц на белом коне.

– Мне казалось, что мы уже выяснили, что вы утратили всякое право называться отцом Глории.

– Я не позволю ее развратить! – ну вот, снова здорово.

– Меня никто не развращает, – вдруг подала голос Глория. – Мне здесь хорошо, как нигде!

– Глупости! Ты погрязла в грехе и блуде! – он попытался схватить девушку за руку, но та поспешно отпрянула с тихим шепотом:

– Не смей меня трогать!

– Разрешите поинтересоваться, а с чего вдруг после стольких лет приступ такого чадолюбия? – не выдержала я.

– Я не могу позволить ей опуститься на дно еще глубже. Достаточно этого! – и он что-то швырнул к нашим ногам.

Это оказалась газетная вырезка где-то полугодовой давности. Там была фотография: Иветта, Глория и я. Заметка посвящалась выступлению какой-то звезды в нашем клубе, и про то, кто это устроил, про нас то есть. Про Глорию лишь строчка, что она подруга Иветты. И все.

Мы с Иветтой одновременно с недоумением посмотрели на него, а я еще и спросила:

– Ну, и что из этого?

– Как что? Моя дочь скоро станет шлюхой! И все с вашей подачи!

– А с вашей подачи она оказалась на улице, без гроша, обреченная выживать самостоятельно, как нищенка. Чудо, что с ней ничего не случилось! – напомнила Иветта.

– Я не думал, что она осмелиться уйти, – буркнул он.

– Не стоило недооценивать собственного ребенка. К тому же вы ее потом даже не искали. И вот теперь такие претензии!

– Она моя дочь и обязана мне всем!

– Это чем же? – усмехнулась я.

– Я ее поил, кормил, одевал! – блин, он бы еще пальцы загибал, честное слово! Я хотела возмутиться, но Иветта меня опередила:

– Простите, но она была вашей дочерью, ей не было восемнадцати, да ей и пятнадцати не было. Вы обязаны были заботиться о ней! А она вам ничем не обязана. У нее не было выбора, кто о ней бы заботился.

– И все равно ты, Глория, ответила мне черной неблагодарностью!

– Я? – едва слышно прошептала девушка, уже начиная спадать с лица.

– Да, за то, что вы выгнали ее из дому, угрожая оружием – за это она вам памятник должна воздвигнуть?! – возмутилась я.

– Моя дочь уйдет со мной! – упрямо бубнил отец Глории. – Ей не место в этом разврате!

– Здесь моя семья! – подала голос Глория, и голос внезапно обрел уверенность. – Я никуда не уйду от Иветты. Никогда!

– Твоя семья – я!

– Нет, – возразила девушка. – Я даже не хочу называть тебя отцом. Ты мне никто. Улица, где я оказалась по твоей вине, жестокий учитель. Я была словно не я, пока не встретила Иветту. Потом у меня появились друзья. Я стала жить полной жизнью, я обрела свою настоящую семью. Я люблю и любима. А ты… для тебя нет места в моей жизни.

– Ах ты, маленькая дрянь!

Он все-таки ударил ее. Сильно, наотмашь, так что Глория отступила, схватившись за щеку. Но уже в следующий миг обе его руки оказались заломлены назад – мы с Иветтой действовали до ужаса синхронно. Нажим чуть сильнее, и вот он уже на полу, на коленях. А мы рядом, как две разъяренные гарпии. Странно, что мы ему руки сразу же не сломали. Искус был велик. Наверно, лишь его сдавленный стол нас немного отрезвил.