— Что происходит?! — не успели задаться вопросом солдаты, как из больницы толпой выбежал весь персонал с криками.

— Там… Там… — лепетал невпопад молодой врач. — Они проснулись! Они проснулись! Но это не они.

— Что?

— Всем перегруппироваться!

— Но, сэр! Что делать с этим?

— Группа «Альфа», наблюдайте за противником. Группа «Бета», проверьте больницу.

Солдаты заняли позиции и контролировали всё левое крыло, пока остальные готовились войти в здание.

Кэссиди увидела врачей и не могла не вспомнить о подруге.

«Нет… Анна…».

Медик, державший её, подозвал ещё кого-то и вместе с ним они оттащили и усадили её внутрь бронемашины.

— Мне… Надо… Вернуться… — вырвав маску, хрипло вымолвила Кэссиди.

— Вам нельзя двигаться.

— Отпусти… Те… Ме… Ня…

Вопреки её желаниям, тело предательски не слушалось.

***

Раскаты грома… Надо мной разгоралась буря.

Открыв глаза, я наблюдала, как в чёрном холсте клубятся вихри всех красок, сверкая молниями.

Странно. Нет никакого осознания. Ни страха. Ни боли. Ничего. Я будто сама ночь просто была и наблюдала за бушующей стихией вокруг. Вдруг, на краю горизонта вспыхнул алый рассвет. И тогда я «проснулась». Я осознала, что лежу в бескрайнем поле трав, где гулял лёгкий ветер, мягко колыхающий вершины колосинок. Ни одной души вокруг. Место выглядело заброшенным. Однако в то же время до боли родным. Где-то я видела это. Видела до потери моего «света»… Глаза… Я вижу?

— Жить, — завывал некий голос уходящим ветром.

— Жить…

— Невыносимо…

— Больно…

Без единой мысли, я подняла глаза к луне, которая на деле был огромным глазом, внутри которого наблюдались такие же глаза, сотни глаз. Все они вдруг устремились ко мне. Кто-то присматривался ко мне.

— Кто ты? — мысленно спросила я.

— Ты знаешь… — ответил мне голос в моей голове.

— Это сон?

— Кто знает… Кто знает… Анна.

— Ты знаешь меня?

— Я видел твоё рождение из темноты.

— Не понимаю…

— Вспомни. Ты должна вспомнить.

— Вспомнить что?

— Открой глаза.

Меня резко вытолкнуло из пелены ночи слепящий свет и шум. Я открыла глаза. Ещё раз, но уже в явь. Свет? Где тот свет? Вокруг было темно, что ни зги не видно. И первое, что ощутила при пробуждении — это конечно же боль. Голова трещала по швам, и каждый вдох отдавался ноющей болью где-то по бокам, словно в лёгких вода. Что ещё странно, во рту ощущала вкус ила или водорослей. Очень странный привкус.

Через несколько минут вроде бы стало лучше. А секундой позже осознала, что лежу на кушетке и время от времени меня одолевал холод, продувало где-то спереди. И знаете, вокруг было темно не потому, что кто-то выключил свет, а потому, что я ничего не видела…

Да уж, давненько не чувствовала себя слепой.

От псионики остались жалкие крохи. Провернула трюк с глазами и вспышка озарения подсказала мне моё местопребывание — собственно как и предполагала, больничная палата, при том лампы горели в коридоре и со светильника рядом. Ну, неудивительно, сказала бы я, если бы помнила, как сюда попала.

Попыталась ещё раз покопаться в памяти… Гм… В памяти обрывками смешались Астральный мир и тот странный сон. Я помнила, как мы спасались от Астрального мира. Помню поле с глазом в небе. Попыталась вспомнить, где я это видела… Глаза… Множество глаз… Наблюдатель! Образ наблюдателя! Стоп. Это был он? Что-то запуталась я. Но голос явно принадлежал не ему. От малейшего мозгового штурма голова ещё сильней разболелась. И я оставила это дело. Видимо, не моё это — думать.

Расслабившись, просто лежала и вслушивалась к окружению. Вроде бы даже потеплело. Постепенно в монотонный капающий звук и низкий гул стали доноситься другие: шепчущиеся людские голоса, что-то требовавшие или спрашивающие, потом несуразное бормотание, топот множество ног, скрип колес, и в завершении звуки разбитого стекла.

Взрыв?! Решила я проверить и встала с кушетки. Холод пола мгновенно достиг до волос через босые ноги. Только сейчас ощутила, что я была в каком-то халате на абсолютно голое тело. Посему каждое дуновение пробирало до костей. Где моя одежда?! И самое главное — где мой пистолет?! Поблизости их не оказалось. Но взгляд невольно остановился на окне.

Странно, почему-то оно было приоткрыто и… Да, слегка покосившимся. Зато стало понятно, почему так холодно.

Так, это ведь точно больница? А почему тогда совсем рядом снаружи, казалось, шла мировая война. Воистину, то ещё зрелище, наверное. Постоянно слышался грохот взрывов и стрельба.

Стоп, а вдруг мы оказались совсем не в том месте! Я ведь открывала проход… Нет… Этого… Не может быть…

Все ещё не до конца очнувшись, я встала и осторожно зашаркала до окна, чтобы осмотреться, хотя бы одним глазком. Яснее не стало. Моё окно явно смотрело не в незнакомую мне сторону. Зато чётко услышала звуки сирен пожарных машин. А ведь правда, в воздухе отчётливо витал запах гари и дыма.

Так, пожалуй, надо выбираться отсюда.

В коридоре меня встретила целая толпа врачей с остальным персоналом больницы. И знаете, они были смутно знакомые, да и коридор этот тоже. Они о чем-то спорили насчёт пациентов и переговаривались. Вроде бы обсуждали, что делать с пациентами. И я их прекрасно понимала.

— Простите, что происходит? Где я?

Почему-то на мой вопрос все разом притихли. И посмотрели на меня как на призрака в полном недоумении.

— Вы меня понимаете? Я, агент Рейн, из Псионикума.

— В-вы проснулись?!

— Ну, вроде бы… — пожала я плечами, не совсем понимая вопрос.

— Это… Как вы себя чувствуете?! — внезапно окружили меня со всех сторон люди в белых халатах.

— Да… Нормально. Пойдёт. Хотя бывало и лучше. Скажите, что там происходит?

— Мы все услышали только выстрелы и взрывы. Похоже военные с кем-то сражаются.

— Я… Ясно, — тупо промямлила я в ответ. Ситуация не прояснилась, но да ладно. — Какие военные?

— Из Псионикума.

Фух… У меня аж отлегло, услышав эти слова. Оставив меня в покое, они вернулись к своему обсуждению.

— Что нам делать с пациентами? Нам нельзя их здесь оставлять.

— Ждём приказов. Когда военные скажут, что безопасно, тогда и выведем.

— Но с кем они там сражаются?

— Не знаю…

— Мало нам было одной напасти.

— Как дела на другом крыле? Пациенты?

Я на минуту позабыла о докторах и о всей этой шумихе. Доковыляв до кулера, с жадностью утолила жажду. Никогда бы не подумала, что вода может быть такой вкусной и освежающей. А затем почувствовала мощное псионическое возмущение. Даже без своего особого зрения я увидела просто невероятную картину — красные нити, сотни красных нитей, вспыхнувшие разом в черноте вокруг.

Что за?! Присмотрелась к линиям и увидела силуэты, человеческие силуэты. Их образы буквально тлели словно они медленно умирали или спали?! Что…

— Эм… Народ! Народ! Кого вы там держите?! — указала я на палаты, внутри которых стояли люди.

— Боже… Они все… Проснулись?!

— Нужно проверить все палаты!

— Стойте, вы меня слышите?! Стойте! — обращалась к первому пациенту медсестра. Но этот «пациент» вёл себя крайне странно. Глаза закрыты, но сам куда-то шёл. Лунатизм?

— Вам нужно вернуться в постель!

— Постойте, смотрите на их глаза… Они закрыты…

— Что это значит, доктор? — в недоумении спросила медсестра, держа пациента.

— Похоже, они по-прежнему спят.

Как вдруг, спящий оттолкнул женщину. Его глаза распахнулись и вспыхнули алым свечением.

Это… Это что-то новенькое. Этому нас не учили. Образ человек багровел прямо на моих «глазах» и становился дёрганым. Дёрганым… Гм, как знакомо.

— Так, вам всем нужно бежать, — бросила я медикам.

— Мы не можем их так оставить!

— Думаю, сейчас вам лучше позаботиться о живых.

Зомби-лунатики повылезали со всех палат.

Тцк! А масштабы-то оказались куда серьезнее, чем я предполагала. Думаю, я знаю, куда они идут и в чем весь кошмар — к хозяину этих нитей. Он их зовёт. Видимо, война за окном велась против него. И теперь, судя по наступившей тишине, он изранен или при смерти. А значит, ему нужно подлечиться, подкрепиться остатками жизненных сил от этих людей.