Пустота отступала постепенно и в тумане прошлого перед глазами появлялись первые кадры. Какой-то дом: обшарпанный деревянный паркет, ковёр; из грязных окон падает тусклый свет; везде чьи-то фотографии, которые не разобрать из-за размытости; стоит знакомый запах железа, масла и чего-то ещё. Вдруг я почувствовала резкую боль в области щеки. Она вспыхнула, будто кто-то дал сильную пощечину. Перед глазами возник образ крупного безликого человека. Черный силуэт душил меня. От него ощутимо веяло не только ненавистью, но и… Не знаю, ревностью, страстью… После шума борьбы в ушах пронесся визг, где отчётливо слышалось одно имя — Лиам! Миссис Стоун умоляла его, но силуэт был глух к мольбам женщины.

Из видения меня вырвал голос судмедэксперта.

— В следующий раз попросите у меня перчатку, агент Рейн.

— Что-то увидела? — села рядом Кэс.

— Кхм-кхм, — прочистила я горло и помассировала шею. Неприятное чувство удушья никак не хотело покидать, а щека все ещё горела. — В её деле нет никого с именем Лиам?

— Нет. Но у неё числится сожитель, некто Виго Эрнандес. Он живет рядом и работает в ремонтном отделе депо. А бывший муж Арнольд Стоун погиб четыре года назад. Авария.

Гм… Она жила с работящим руками мужчиной, живущим в этом же районе и который хорошо знает местность. Как удачно, сказала бы я, но причем тут Лиам? Вряд ли мисс Стоун называла бы мистера Виго Эрнандеса Лиамом. Хотя, может это его кличка, кто знает.

Вот опять, да? Как и с Кевином, снова ничего не понятно. Только ужасная смерть и вопросы, на которые надо найти ответ.

========== 2.7 ==========

— Вы всё?

— Да, — кивнула ему.

— Тогда я упакую и к себе в лабораторию? — посмотрел на Винсента Чарльз. — Или ей займутся другие?

Винсент созвонился с начальством и пока не получил других указаний.

— Хорошо, значит, к себе, — судмедэксперт аккуратно раскидал останки по герметичным пакетам.

— Если что-то ещё обнаружим, то сразу к тебе.

— Понял.

Вскоре железные пути были забиты людьми в форме и в дождевиках — подъехали дополнительные сотрудники региональной правоохранительной службы. Началась обычная следственная работа: обрабатывали близких миссис Стоун и работников ближайших предприятий. Парочка местных детективов разошлись по району. А составив карту поисков и разбившись на пары, патрульные с собаками стали прочёсывать участок. Охранник мало чем помог нам, потому мы с Кэс присоединились к поискам других свёртков. Присутствовал слабый псионический след схожий со следом от останков миссис Стоун.

— Так, что ещё ты там увидела?

— Её кто-то душил. Вот прям с лютой ненавистью и одновременно со страстью, обидой, ревностью. А она всё кричала его имя, умоляя простить его.

— Со страстью? Хм… Тогда у нас два подозреваемых: неизвестный ревнивый любовник Лиам и сожитель-рогоносец. Уже что-то.

— Да, может быть, но кроме имени у меня ничего нет. Хотя вру, увидела помещение, где шла борьба. А возможно и место преступление.

— Что ж, проверим всех Лиамов Ист-Ойла, а если это не сработает, то всего Нью-Эдема.

— Угу… Супер идея.

— Было бы здорово, увидь ты адрес помещения прямо в видении.

Пройдя около сотни метров вдоль железной дороги, мы обнаружили кровавые капли на тропинке, ведущей к сливу отходов. Пока мы их осматривали и фиксировали с другим криминалистом, прибежали ушедшие вперёд кинологи, которые сообщили, что в овраге, недалеко от территории жилых домов, лежит коробка с аналогичными свёртками, где впоследствии мы обнаружили остальные части той женщины и возможное оружие преступления: разделённые в коленных и локтевых суставах, пилу, ножницы, скотч и бельевую верёвку. При осмотре одного из предплечий нашли татуировку в виде бабочки, признак бывшей профессии. Тем самым личность потерпевшей полностью подтвердилась, что добавило уверенности. А то, дактилоскоп дактилоскопом, всё же отпечатки пальцев — не самая надёжная вещь.

Первой стандартной версией была отработка её сожителя и близкий круг миссис Стоун, также бывших её коллег. С полученной информацией поехали осматривать место последнего проживания Эрнандеса, практически по соседству с районом, где были обнаружены свёртки. А значит, снова в путь.

Обветшалые дома с крышами весь в заплатках, с потускневшими красками кислотного цвета, железными изгородями, в старинном жилом секторе под депо под свинцовыми тучами представляли собой гнетущее зрелище. Ну, как и сам район, в общем-то. И глядя на эту «красоту», я прям почувствовала веяние из времён счастливого, мать его, детства. Как правило, здесь проживают семьи работников кооператива и завода по утилизации лома. Это если посчитать тех, кто живёт в не заброшенных домах. А остальные здания, в свою очередь, наверняка облюбовали всякие маргинальные личности, коих здесь немало.

— Виго Эрнандес с дочерью Мартой живёт в доме 28-3.

По адресу мы прибыли вместе с одной патрульной машиной. После внезапного заграждения в виде магистральной трубы, пришлось искать нужный дом пешком. За время пока искали наш поворот в переулках, где так просто не пройти, офицеры изредка посматривали на нас с явным удивлением, что ли, словно наблюдали студентов на прогулке по чудесному парку, а не агентов в опасном районе.

— Удалось с ним связаться? — спросили у первого офицера, чуть моложе второго.

— Никак нет. Мистер Эрнандес не отвечает. На работе сказали, что сегодня не его смена.

Гм… Подался в бега или просто отсыпается дома? Или кутит вовсю, — гадать смысла нет, вариантов предостаточно.

В домах вдоль раздолбанной улицы наблюдались редкие жители. Но видя нас, они сразу делали вид, что нас тут нет. Только один старик указал нам правильный путь. Дом Эрнандесов стоял за водонапорной башней в холме и был отгорожен металлическим забором, который проржавел в некоторых местах.

— Давно служите? — любопытствовала я по пути.

— Я шестой год, — ответил самый компанейский из парочки полицейских. — А Ник скоро десять, да?

— Да, пенсия уже маячит, — хриплом голосом бросил Ник.

— И как служится?

— До сего дня было всё отлично.

— Хех. А что такое?

— Просто это не наш район. Мы в основном по югу работаем. Здесь же выгребная яма.

— А-а…

— А вы?

— Дайте вспомнить… Сколько прошло, Кэс?

— Второй месяц, наверное.

— Так, кажется вот наш дом, — остановился Ник перед металлической изгородью в высоту с полтора метра и поднял с земли упавшую табличку. — 28-3, да, точно… Господи Иисусе! — но вмиг тишину разрезал громкий лай.

Перед калиткой мы столкнулись с первой проблемой — огромный бульдог, брызжа слюной, намеревался порвать в клочья любого, кто переступит за порог. Такой зверь запросто оттяпает тебя всю за милую душу.

— Какой милый пёсик, — умилилась Кэсси.

Как ни странно, но да, бульдог выглядел ухоженным, упитанным — ни в какое сравнение с бродячими псами, которых мы видели пару раз мельком.

— Тебя больше ничего не смущает, Кэс? — офицеры выхватили оружия и держали бульдога на прицеле.

— Да я жду, когда хозяин сам выйдет или кто-нибудь из соседей. Такой лай точно все услышат.

Гм. Возможно.

— Мистер Эрнандес, это полиция! Мистер Эрнандес!

— Кажется, никого нет дома. Заглянем в другой раз? — спросила у Кэс.

— Хочешь ещё раз переться сюда?

Гм…

— Не особо. Жаль, что кинологи остались там.

— Точно. Они бы нашли с этим зверем общий язык, да?

— Гм… А выстрел в воздух его не спугнёт?

Офицер с кем-то переговорил по рации и воспроизвёл один выстрел в воздух. На собаку это никак не подействовало. Так же как и его специальный отпугиватель.

— Может, баллончиком брызнуть?

— А может вы что-то сделаете?! — нервно ответил Ник.

— Анна?

— Чего?

— Давай. Ну.

— Почему сразу я? Давай ты.

— Не, я — просто водила. И вообще, тебе что, пёсика не жалко? Ты же знаешь, менталистика не мой конёк. А вот если бы нужно было кого-то поджарить.