— Потому что это относится к псионике?

— Да нет, сказано, что все они обычные люди. Отец рекламщик. Мать семейства бухгалтер. Её-то коллеги и заметили пропажу и забеспокоились за то, что она не выходила на связь больше трёх дней. Хотя она никого не предупреждала и не находилась в отпуске. На четвёртый день полиция обнаружила их в доме и всех за столом в странном состоянии, будто они находились в трансе. Все они были истощены и обезвожены, поэтому госпитализировали всех. Очнувшись, семья не могла вспомнить последние дни. Но все твердили о странном сне — красное поле и красную луну.

— И какой вывод сделал агент?

— Отравление угарным газом. И последующие галлюцинации от него.

— Мило. Не подскажешь, до скольки нам копаться здесь?

— До семи, кажется.

— А сколько прошло?

— Час двадцать.

— Чего? И всего-то?! — искренне удивилась я. А казалось, что целая вечность.

Похоже, я ошиблась, это будет очень долгое и нудное чтиво. Хорошо хоть местные аналитики правильно всё рассортировали. На проверку всех «чудных» зафиксированных заявлений от жителей уйдёт уйма времени… Да… Вот она — наша новая реальность.

— Анна, у нас вообще есть смысл торопиться?

— Кто знает, Кэс, кто знает… Ладно, что там ещё интересного есть? И ты что-нибудь написала? У меня попадаются одни только сводки о каких-то наркоманах и безумцах.

— Неа, ничего в голову не лезет. Какой анализ он от нас вообще ждёт? Я не догоняю…

— Кто знает, Кэс, кто знает… Гм… Видимо, мне не стоило говорить лишнего.

— А-ха-ха, да!

— Эх… Ладно, пойду кофейку налью.

— Ага, и мне прихвати.

— Оу-кей…

========== 2.2 ==========

Вечер вторника. Темень уже давно опустилась на улицы Нью-Эдема, но по освещённости на дорогах и всякого рода рекламным вывескам такого сразу не скажешь. После первого рабочего дня мы с Кэс сидели на крыльце входа старинной кирпичной пятиэтажки в спальном районе города — возле моего нового жилища. Сразу после выселения из общежития на время стажировки, а потом возможно службы, пришлось подыскать себе квартиру. Эта вроде ничего. Правда, далековато от центра, конечно, но цена не кусалась, да и интерьер более-менее пригодный для комфортной жизни. Хотя, для меня — это лучшее жилье, когда-либо мной увиденное.

Гм… Увиденное. Хех. Ладно, шутка про зрение и слепых уже давно приелась.

— Думаешь, он и вправду замаринует нас до конца жизни в архиве? — выдохнув струю дыма, спросила Кэс.

— Вполне возможно. Мне он не показался человеком, который бросает свои слова на ветер.

— Тогда сидим и не рыпаемся до… Не знаю, чего. Или что?

— Не знаю. Посмотрим.

Время от времени спереди доносились громкие возгласы веселящихся людей.

— Милые у тебя соседи.

Она взглянула на площадку, где сидела группа молодых людей и горланила на всю улицу.

— Люди как люди, — пожала я плечами, не удосужившись посмотреть в их сторону. — Что пишут остальные, как устроились?

— Всяко лучше нас. Все почётные кадры агентства национальной безопасности. Ну, скорее всего. Или вовсю отдыхают в каком-нибудь НИИ.

— Гм…

— Только первый день, а я будто уже вечность копаюсь в бумагах, содержимое которых не хочется видеть, читать, уж тем более вспоминать.

— Да. Это ещё только на бумаге. Представь, как эти люди работали вживую. Как собирали останки тех жертв, улики под давлением общественности, начальства и близких.

— Да уж… Лучше пойти аналитиком, да?

— Хех, ну, да. А что сказал твой отец, когда узнал, куда ты пойдёшь?

— Я с ним не разговаривала.

— Кэс…

— Мм? — она сделала вид, что не поняла меня.

— Почему?

— Это не его дело, — просто ответила Кэс и закончив с сигаретой, стала собираться. — Что ж, до завтра.

— Давай.

— Заеду к шести?

— Хорошо.

Провожая взглядом отдаляющийся относительно свежий форд сиерра черного цвета, я задумалась. За всю сознательную жизнь я ни с кем так не дружила, как с ней. Она стала своего рода моей семьёй, которого у меня никогда не было. С ней не было никаких проблем, размолвок, что крайне удивительно. И я невольно мыслями возвращалась в момент аварии и в последующие дни после неё в больнице. Как я тогда проклинала себя и судьбу за этот «подарок», но сейчас, если бы мне дали шанс вернуться в прошлое и избежать аварии, я бы ничего не стала менять.

Ручные часы при нажатии кнопки огласили одиннадцать часов вечера с копейками. Вроде бы и не слишком поздно, но в голове была лишь одна мысль, уткнуться лицом в подушку и заснуть. Но моё скотское воображение не переставало показывать мне картины из прочитанных за сегодня материалов странных дел. И отнюдь не все из них были радужные или просто диковинные, а скорее пугающие и тревожные: необъяснимые пропажи средь бела дела, кровавые находки в странных местах, резкое помутнение рассудка у вполне здоровых людей и так далее.

Напоследок окинув недобрым взглядом веселящуюся компанию, вернулась в дом. Замок на двери квартиры нехотя поддался и, шагнув за порог, попала в тускло освещённую прихожую. Пустая гостиная, где вся мебель из дерева, встретила запахом застоявшегося воздуха. Домоправитель говорил, что эту квартиру уже второй год обходят стороной из-за происшествия — самоубийства. Из-за чего квартира и обошлась мне в такую низкую цену. Самоубийство, конечно, плохо, но как он уверял, здесь всё чисто и всё продезинфицировано как следует. Это народ просто слишком суеверен, чтобы оставаться здесь надолго, вот и нет особо желающих. По его словам, однажды он сдавал её молодой парочке, но те и неделю не продержались после того, как узнали о происшествии с прежним жильцом. Не знаю, что они там ощутили, но по мне всё нормально. Никаких лишних запахов. Достаточно хорошая звукоизоляция. А для одной меня, я бы даже сказала, что квартира наоборот большая. И никаких тебе потусторонних проявлений.

Налив себе зеленый чай, села за стол, и долгое время просто смотрела на столешницу, где лежали светодиодные очки, новое удостоверение с карточкой, стальная трость, телефон, пистолет FN, кобура, ну и сама чашка. В голове ни единой мысли. В оглушающей тишине раздавался лишь звук холодильника — монотонный низкий гул электричества, которого и не заметишь, если не вслушаться в эту тишину. Допив чашку, отправилась спать. Начинается новая жизнь, новый ритм, и нужно быстро вклиниться в это русло.

Первая неделя в отделе прошла посреди четырёх стен, в куче бумаг, гор из папок, под электрическими лампами и с повышенной дозой кофеина в организме. Исходя из прочитанного материала, основная доля работы агента заключается в общении с людьми: не только с подозреваемыми, но со свидетелями и со всеми возможными информаторами, которых ещё поискать надо. А улики и зацепки — просто приятное дополнение. Задача агента связать все показания, улики и логично их объяснить. Без связи всё теряет смысл. В конце концов, люди на деле оказываются не самыми надёжными источниками информации. Человеческий фактор присущ везде.

Перебирая одни только бумаги, мы не жаловались, пытались найти светлую сторону. К тому же все новички проходят через такое, верно? Успокаивали себя. Благо же нам всегда было о чем поговорить, что обсудить. Порой даже натыкались на поистине жуткие дела. Меня больше всего поражало бесчисленное количество пропаж людей, внезапные и необъяснимые. Близкие пропавших понятия не имели, что с ними могло случиться.

Хотя, если хорошо покопаться, то можно легко свериться со статистикой — известно, что каждый год пропадают десятки тысяч человек. По официальным данным Бюро Регистрации число людей, которых удалось найти, существенно меньше, чем число исчезнувших. А если быть точным то, пропавших в разы больше. Да, на первый взгляд, если призадуматься, это наводит на тревожные мысли, но, не надо сразу искать во всем мистику

По сухим данным министерства правопорядка, большая часть исчезнувших, а это примерно 80 процентов — взрослые люди, уехавшие из родных мест на заработки. Причины большинства пропаж укладываются в стандартные схемы. Их причины, я бы сказала, довольно банальные — финансово-материальные У многих надежды на быстрый заработок не сбываются, обрадовать родных нечем, поэтому и вестей домой не шлют. Не хотят разочаровать или возвращаться. В то время, как их близкие дома сходят с ума, подают заявления на розыск, поднимают на уши всех.