- А может, они его убили? – прокашлялся второй. – А на самом деле там солдат с оружием, а может, и два.

- Брось молоть чепуху, ты серьезно ответь мне.

- Ну, судить будут, что еще сказать – должен же он предстать перед судом в целости и сохранности. Хотя я бы на месте «черно-желтых» провез бы его тайно и без шума, а потом явил бы его людям перед самой казнью, не раньше.

- Зачем так? В клетке провезти по главным улицам, чтобы народ любовался – вот было бы зрелище! Странно, что они отказали себе в таком пафосе.

- А если б еще сзади и пленных «белых» следом вели, было бы еще зрелищнее, - донеслись затихающие слова, и животное, подчиняясь приказу, переданному через удила, свернуло за поворот. «Насчет пленных – совсем недурная идея», - подумал Ритемус, почесывая в затылке. Доехав до гостиницы, он обнаружил столпотворение – офицеры городского гарнизона и республиканской армии стояли у главного входа и оживленно обсуждали произошедшее с непонятным Ритемусу запалом и воодушевлением. Разумеется, почти никто из них не знал, где сейчас король, за исключением пары десятков человек. Кто-то рассказывал о поимке преступника, засевшего на крыше дома в конце улицы. У того была винтовка с оптическим прицелом, и сам он божился, что хотел только справедливого наказания для короля за смерть своего сына, который был убит во время осады. А Ритемусу тем временем пришла мысль, что Альдерус мог все это и сам подстроить, чтобы ни у кого не возникало сомнения, что в карете находится бывший властитель государства. Такое маленькое и нетрудоемкое, но прибыльное дельце, которое бы тот же час принесло всему революционному движению огромную пользу, ибо оказалось бы, что революционеры – не такие уж и беспощадные и бессердечные дикари, какими их по-прежнему представляет немалая часть населения Арлакериса. Впрочем, какая разница? Никто не погиб, и это хорошо.

- Вот ты где, - как это часто бывало, с непонятной интонацией произнес Альдерус внезапно, и Ритемус вздрогнул. – Поехали, полюбуешься.

Ритемус слез с коня и передал Аумату подводу, а сам сел в урчащий самоходный экипаж на заднее сидение рядом с Альдерусом.

- Как он?

- Почти невредимый. Горячие головы в раже при задержании ткнули ему прикладом в челюсть, потому что тот визжал, как насилуемая барышня. Сейчас спит уже шестой час кряду, и еще долго не проснется, судя по всему.

Город и не думал засыпать – на улицах ходили редкие прохожие да патрули, а из окон наружу выливались громкие возбужденные голоса, и Ритемус видел, как двое соседей из противоположных домов разговаривали меж собой, стоя на балконах и куря сигары. Страх после неудавшегося покушения исчез, и все источало какую-то смутную радость, от которой на сердце становилось заметно легче. Впервые за эти два дня можно было вздохнуть спокойно. Он криво улыбнулся сам себе в мыслях и подумал, что день еще не кончился, а произошло столько, что в мирные времена такое количество вполне возможно уместить в месяцы и даже годы без потери чувства насыщенности жизни.

- Остальных двух поймали? – спросил он.

- Да, они не особо сопротивлялись. Все они руководствовались благими намерениями… якобы, и ожидали от нас благодарности.

- Они ее и получили, - усмешка не заставила себя ждать. – Что ты хочешь сделать с ними?

- Пусть посидят до нашего прихода, а потом решим. Приятно ощущать, когда власть целиком в твоих руках, а?

- Да уж, дай только тебе до чего-нибудь дорваться?

- Нет, это не размышления о себялюбии. Это к вопросу, что легче всегда сделать все самому, нежели дожидаться чего-то противного. Наш двойник сильно перетрусил, как мне доложили.

- Да, он неважно выглядел в потекшем гриме. Я почему-то только сейчас вспомнил – а где королевский поросенок?

- Не знаешь? Отец и сын сильно поссорились перед отъездом, и поросенок отказался ехать, а когда спохватился, было поздно. Личная охрана его нам сама отдала, и теперь он худеет на месте твоей бывшей занятости.

- Когда еще удастся туда вырваться? Столицу я только мимоходом посещал, а тюрьму – нет. Ее отстроили?

- Да, сейчас ведутся работы. Сначала под тюрьму отвели одно из общежитий, но там стало слишком тесно. Врагов нашей власти оказалось не меньше, чем противников старой власти, - Альдеруса словно бы удивил этот факт.

В пригородном поселке недалеко от кладбища ранее проживали люди совсем небедные, и поэтому одним из первых приказов новой власти было велено обратить все имущество в государственную собственность. Теперь почти возле каждого дома стояли телеги и грузовики, чьи кузова были заставлены мебелью, статуями и прочей разнообразной утварью, а солдаты с оружием за плечами носили саквояжи и шкатулки и по очереди сваливали все без особых церемоний в общую кучу, около которой стоял интендант с блокнотом, записывающий новые поступления. Автомобиль подъехал к одному из участков. Трехэтажный кирпичный дом с розовым садом на переднем дворе, зажавшим в тисках долгий проход от ворот до крыльца, и декоративной каменной башней на уровне второго и третьего этажа, не особенно выделялся среди прочих, где возвышались многоступенчатые фонтаны или на широких балконах стояли позолоченные статуи полуобнаженных дев или позолоченных грифонов, но вдоль ограды здесь выхаживал караул, а из маленького окна на самом верху башни выглядывал ствол винтовки. Солдат открыл калитку, увидев Альдеруса, и оба вошли внутрь. Ряды неухоженных, заплетенных в бурьян и выгоревших роз, тем не менее, радовали глаз и напоминали, что на войне есть место сколь-нибудь стоящей красоте. Неплохо было бы Альдерусу нанять сюда садовника…

В самом доме оказалось темно и тихо. Один или два настольных масляных фонаря на столе освещали огромные комнаты, где сидели едва ли не в каждом углу многочисленные бойцы охраны, не издававшие почти ни звука. Правда, когда Альдерус показался в поле видимости одного младшего офицера, словно бы по мановению волшебной палочки где-то на заднем дворе заурчал бензиновый генератор, и загорелись люстры с тусклыми электрическими лампами.

- Уж лучше бы не включали, - проворчал Ритемус, щурясь от плохо озаряющего помещения света, причинявшего глазам боль, но Альдерус промолчал и спустился в подвал. В конце долгой и широкой лестницы открылась решетчатая дверь, и они оказались в погребе. Вдоль стен стояли большие винные бочки. Коридор вел к залу, где стоял огромный стол из редких пород дерева, окруженный обитыми бархатом стульями, которые, впрочем, так и хотелось назвать «тронами» со ступеньками и спинками высотой почти в два метра. На потолке поскрипывали люстры с десятками свечей, дававшими почти дневной свет. На стенах висели портреты людей в доспехах с высокомерными лицами – владелец явно чтил свою родословную.

- Кто же этот расхититель народной собственности с голубыми кровями?

- Граф Кемарисский, бывший губернатор Севелласа. В смысле, он был бывшим и при короле – он умер четырнадцать лет тому назад. Поместье перешло по наследству сыну, который получил репутацию мецената, и который же давно симпатизировал нашему движению. Сейчас он в Элимасе – помогает нам восстанавливать производство и… подбирает нам новых друзей из иностранных правительств. Нам они скоро очень понадобятся.

- Хорошо иметь таких людей в своем лагере. Еще одна жертва Люминаса? – не упустил он шанса сыронизировать.

- Нет. Все было добровольно… В большей степени, разумеется, - понизил голос Альдерус.

Из зала вел еще один коридор, от которого, в свою очередь, расходились еще два. Альдерус свернул направо, и оба едва не столкнулись с большой группой солдат, перегораживавших дальнейший путь. За их спинами виднелся тупик с несколькими двойными дверями – первая была решетчатой, с массивным замком, вторая же была обычной межкомнатной деревянной дверью.