- Я там тоже был, при Гиремасе, - покивал сочувственно старый солдат, - Сильно мы их отколошматили, только пятки сверкали. А потом еще две недели они нас из леса били… потом с силами собрались и в городе нас заперли…

- Так есть надежда с ним связаться?

- Может, и есть, - тот пожал плечами, - но только надо ждать смены вахты, нам ведь отлучаться нельзя, а потом найду кого-нибудь из секретарей или охраны, и передам через них.

- Я подожду, - кивнул Ритемус и направился к пустому фонтану, стоявшему у дороги, на дне которого зеленела высохшая тина вперемешку с мусором.

- Так как звать тебя?

- Скажи, что Рит его ждет и спрашивает, зажила ли его рана после Тиренара.

Солдат поморщился.

- А ничего попроще нельзя сказать? Просто имя?

- Он может не поверить. А так точно вспомнит.

Он сел на мраморный край фонтана и стал ждать. Мимо проходили люди, проносились телеги и машины, и он всматривался в каждого встречного, пытаясь из обрывков фраз, по одежде и поведению составить истинную картину происходящего в Капулане. Больше всего разговоров было о ценах – кто-то жаловался, что его семья голодает, а две работы уже не способны обеспечить его и домочадцев деньгами, кто-то поносил богачей, проедающих и пропивающих в ресторанах астрономические суммы. Кто-то жаловался на то, что в комендантский час недостаточно патрулей – на прошлой неделе в одну ночь грабители опустошили несколько домов, изрядно помяв или даже убив их хозяев. Днем от воров тоже спасу не было, но с ними активно боролась военная администрация, расстреливая преступников на месте, если они были застигнуты с поличным. И только несколько человек говорили о войне – они по-прежнему верили, что противостояние окончится в пользу короля, и всячески расхваливали нынешние городские власти, но никто не обмолвился и словом, что вокруг города обвилось полукольцо траншей, что совсем недалеко лежат позиции повстанцев, и что скоро их город превратится в руины, а от жителей останутся одни имена. Со временем – а до конца смены вахты оставалось четыре часа – и ему самому стало казаться, что война превратилась во что-то совершенно абстрактное. Самоощущение как чужого в стане врага притупилось, и он уже не ежился при приближении патрулей, пряча лицо в воротник, а просто делал вид, что ждал кого-то, озабоченно вертя головой по сторонам. Истрепанная форма и худоба лиц все отчетливее бросалась в глаза, и в какой-то момент он даже проникся жалостью к ним – к бывшим союзникам, нынешним врагам, и внутренне соглашался с одним из прохожих, предлагавшим реквизировать склады и погреба частных заведений вроде ресторанов или кабаков.

- Господин офицер! – Ритемус обернулся и увидел, как по ту сторону фонтана женщина бежала к патрульным и указывала рукой куда-то за спину. – У меня украли сумку! Помогите, пожалуйста! Юноша! Подбежал, сумку схватил, - остальные слова потонули в скулении.

Патрульный кивнул головой, остановив поток слов, и вместе с напарником побежал в указанную сторону. Женщина потрусила за ними. Спустя несколько минут в той стороне раздалось несколько выстрелов – два винтовочных и два револьверных, и все затихло. Окружающие даже не обернулись на звуки, не прервали разговоров, и Ритемус только теперь понял, насколько все это долго для них длится и насколько все это привычно.

…Он даже не знал, как сказать ему об этом. Вряд ли Таремир согласится предать своих людей и уйти из города. Не в его это правилах – покидать поле боя, даже когда ему грозит очевидная смертельная опасность. Конечно, лучше до самого конца не говорить, что сам Ритемус теперь на стороне противника. Таремир не прогонит его, но если они оба выживут, то никогда он не подпустит к себе даже на расстояния пушечного выстрела старого товарища, запятнанного позором предательства. Поэтому остается надеяться лишь на его благоразумие и на его осведомленность о настоящих делах вокруг…

- Рит! – крикнул старый солдат ему, погруженному в себя. – Мы уходим! Я все передам, но не обещаю, что ты его увидишь. Ты можешь так просидеть до самой ночи.

- Я все равно буду его ждать. Я искал его долгие месяцы, и мне совсем не в тягость прождать его каких-то шесть часов.

- Как знаешь, - тот обернулся к пришедшим им на смену солдатам, сказал им что-то и показал на Ритемуса. Те дружно кивнули и заняли места, не проронив более ни слова. Жизнь в городе потихоньку затихала – все меньше шумели улицы, мимо шло все меньше людей, проезжали совсем уж редкие телеги и автомобили. Близился комендантский час, и в растерянности он двигал затекшими членами и искал глазами какую-нибудь улочку, в которую можно было улизнуть в случае погони. Хорошо, если его просто посадят в камеру, а ведь могут пулю в грудь всадить без объяснений, и эти вахтенные его не спасут.

Часто стали открываться двери того здания, в нутре которого исчез Таремир. Их скрип привлекал внимание, но не оправдывал ожиданий – люди шли в противоположную сторону или садились в подъезжающие машины. Только когда совсем стемнело, в его сторону направилась одинокая фигура. Она остановилась около блокпоста, почти невидимая в скверном свете, замешкалась и лишь затем неуверенно спросила:

- Рит?

- Таремир? – поднялся Ритемус и подошел ближе. Таремир приказал страже впустить его, и оба заключили друг друга в крепкие объятья.

- Как ты? – спросил Таремир, не отпуская его.

- Жив, здоров. Да и ты тоже неплохо устроился, я посмотрю.

- Да, дослужился до капитана… Идем внутрь, скоро начнется комендантский час, и здесь будет очень неуютно.

За массивными дверями открылось убранство коридоров. Пол и потолок были расписаны огромными картинами, на стенах красовались не менее впечатляющие гравюры, под ногами стелился длинный хинатанский ковер, а над головой висели огромные люстры. Это здание тоже кто-то когда-то штурмовал – напротив входных дверей и за оконными проемами на стенах остались замазанные отметины. В тусклом свете электрических ламп они не были слишком заметны, и быстро стало понятно, почему администрация разместилась именно здесь.

- Это был когда-то дом искусств, - словно прочитал его мысли Таремир. – Перед самой войной его расформировали, раздали часть имущества по другим коллекциям и музеям, а потом начались бунты, и часть осталась здесь, не успели вывезти. А нам нужно было достаточно вместительное здание вместо разбомбленной администрации – ты ведь видел ее? – Ритемус покачал головой и Таремир пояснил. – Тогда бы ты все понял: первый этаж там разнесен гранатами напрочь, сплошные дыры вместо стен. Этому зданию тоже досталось, но сюда бунтари не дошли.

Они шли по коридорам, и Ритемус ловил на себе взгляды стражи, и ему действительно стало стыдно ходить среди такого убранства в грязной одежде, тогда как все вокруг были в чистых и отутюженных брюках и гимнастерках. Ему не единожды пытались преградить путь, но Таремир развеивал их сомнения, и скоро они вошли в кабинет Таремира. Раньше здесь, видимо, обитал кто-то из управления музеем, - в глаза бросились шелковые занавески, кожаные диваны, пышные хинатанские ковры, фарфоровые статуи почти в человеческий рост; на ум сразу пришел скромный кабинет Люминаса.

- Присаживайся, - показал Таремир на диван замешкавшемуся Ритемусу и вынул из шкафа поднос с хрустальным графином, наполненным водой и стаканами. Ритемус осторожно сел на край, чтобы запачкать сиденье как можно меньше.

- Как ты так быстро достиг таких высот? – спросил Ритемус, обозревая комнату.

- Революционеры многих офицеров перебили, когда смогли собраться в кулак через месяц после Гиремаса. Даже Минатан не был им серьезной помехой – здесь война все время шла полным ходом, и наше счастье, что мы отстоим в стороне от основного театра боевых действий и здесь нечем поживиться. Скоро мне дадут минор-адъютанта, и тогда мои апартаменты не будут такими скромными, - он иронически улыбнулся и тут же нахмурился, - но и проблем тоже не пересчитаю. Итак, я весь внимание! - хлопнул он в ладоши, налил в стаканы воды и подал один Ритемусу.