- Все ждете?

- Ждем, - без особого энтузиазма ответил Булевис. Аумат просто покачал головой.

- Да ладно тебе, Аумат, перестань, - сказал Таремир, - так оно и должно было закончиться. Разве ты не заметил, что в первый поход, что во второй, у Ритемуса с головой непорядок был. А я видел еще до войны. Как семья погибла у него, так все. А я его вытаскивал же, и познакомить пытался со знакомыми холостячками, и на попойки водил. А он ни туда, ни сюда. Алкоголь просто не любил, а снова жениться не хотел, считал, что предает память Лимии. Так-то его я мог вытаскивать, но потом он совсем закрылся, никуда не ходил.

- Он по ночам бормотал, я слышал, - шмыгнул носом Аумат, - и жену, и детей звал… Я по утрам его о самочувствии справлялся, помнится, но разве он признался бы?

- Так если бы вы сразу сказали, мы бы сами меры приняли, - негромко сказал Тумасшат.

- Нельзя, нельзя было, - доказывал Таремир, - конспирация превыше всего. И совершенно неясно, принял бы Ритемус связного, или зажарил бы, как вы рассказывали, как канцев. У него же паранойя и так развилась донельзя, насколько я знаю. В общем, все виноваты. И я с наскока, когда перемирие было, начал проверять его, и вы могли поаккуратнее новость донести, Тумасшат, не с того начали. Потому он сразу и решил, что Энерис с Либертасом – агенты канцев.

- Так Энерис ему в общих чертах рассказал про ликвидацию генералов, - сказал Аумат, - только он уже не слышал. Спросил, когда война закончится, и окаменел сам. Я его много раз таким видел, значит, ушел в себя, а наружу и клещами не вытянешь. Еще взгляд у него, бывало, такой…

- Параноидальный, - вставил Таремир.

- Дикий, - поморщился Аумат, - а как в монастыре его увидел, так понял, что Ритемуса что-то доконало. Его будто пытали здесь и сейчас. Да и кто знал, что он меня начнет подозревать. Ну посудите, господин Таремир, откуда бы ему знать, что я попросту пересказал историю Севьялуна, а не прошел такой же путь? На деле много кто переходил десятки километров по лесу без воды и еды. Причем я правду сказал… в общем-то. Просто услышал в одной деревне историю, решил приукрасить ее. А куда делись те валаймы, и жив ли тот Севьялун, кто знал? Правда, мне кажется, все-таки заподозрил господин минор-легионис, что я не просто так ухожу обратно в комнату.

- Ты пока мне про передатчик не сказал, я и не знал, - признался Тумасшат и пригрозил, – Но ты мне еще за Рателан ответишь!

- То есть ты все-таки предпочел бы, чтобы стреляли в меня боевыми?

- Знал бы ты, как я испугался! И Ритемус тоже переживал. Приехал с твоей шинелью, а я речь закатил…

- Рассказывал, рассказывал ты мне все, - поспешно остановил его Аумат. – Мне жена дома истерику закатила, как я про поручение Гальгатуса рассказал.

- Переехали без бед? – спросил Булевис, пока Тумасшат не продолжил тираду.

- Да, недалеко здесь. Думаю, обратно уже переезжать не буду, неспокойно там еще долго будет.

- А радио здесь есть, сводки послушать? - спросил Тумасшат и стал поглядывать на стены и полки в поисках искомого.

- Может, попозже? – сказал Булевис.

- Давненько про Фалькенар не слышал, что там наш Вомеш устроил.

- Как думаете, что Ритемус подумал бы, если бы до него дошло, что мы хотим вскоре заключить перемирие? – спросил Булевис.

- Зная его, он так и подумал, - ответил Таремир. – Только по-своему. Если с фалькенарцами он смог подружиться, потому что ту войну вели из-за того лишь, что ставки обеих стран не хотели ее заканчивать, то тут… Жить бок о бок с людьми, которые устраивали расстрелы за просто так, по собственной воле, он не смог бы. И не сможет. И вообще, почему мы говорим, будто он уже умер? Он живее всех живых, несмотря на все. Несмотря на вашу акцию, несмотря на плен, несмотря на штурм тюрьмы. Скоро подлечится, и снова в бой.

- А он захочет?

- А куда ему деваться? У него кроме вас, никого и ничего нет. Родственников нет, дом разбомблен, его ничто не держит. Отправим в Минатан, если война к моменту его выздоровления не закончится, как специалиста по войне в экстремальных условиях. Когда я позавчера приходил к врачу, он сказал, что Ритемус уже неплохо соображает, осмыслил ситуацию, в которой он оказался, но лучше не провоцировать. Поэтому Булевис снова пойдет первым, Тумасшат следом, Аумат, и в конце я.

- Ну и где ваше хваленое равенство? Только война окончилась, а челядь снова первой на убой отправляют! - скалясь, возгласил Булевис.

- Если я пойду первым, то боюсь, что ты даже не сможешь затем зайти в палату.

- Поскользнусь на ошметках?

- И это тоже, - Таремиру хотелось выдать Булевису по первое число, но решил сам сыграть в эту игру, чтобы лишний раз не накалять обстановку. Никто не знал, что их ждет. Ранее у Ритемуса месяц тому назад были Тумасшат и Булевис, и если молодого валайма Ритемус принял нормально, то Тумасшата ждал сдержанный разнос, в ходе которого тот был несколько раз назван «старым дураком». Ритемус считал, что Тумасшат оказал помощь Энерису и Либертасу лишь по простоте душевной. Еще через полторы недели Булевис снова навестил его, пытаясь обходить острые углы, но под напором Ритемуса ему пришлось отвечать на вопросы, подтверждая слова Тумасшата и вновь рассказывая об истинной природе произошедшего. Ритемус воспринял разговор спокойно и трезво, но впал в еще более глубокую меланхолию, и после этого визита его лечащий врач попросил воздержаться на месяц от посещений.

- Еще Лю… - Таремир осекся, и сделал взмах рукой, указывая перстом вверх, - Сам передал телеграмму, что хочет лично посетить его, но еще несколько дней назад написал ему письмо. Хочет посмотреть, как он воспримет нас. Так что, Булевис, твои претензии необоснованны. На убой всех послали. И вообще, чего жаловаться, майор-лейтенант уже!

- Да я не жалуюсь… Так сам Люминас к нему приедет?

- Не только к нему. Официальный визит в больницу с проверкой, чтобы держать всех в узде… только Люминасом он был раньше. Теперь он для всех нас Вождь. И никак иначе. Так что вот какая честь Ритемусу. Хотя, зная моего дружка, он бы и его послал бы на…

Дверь распахнулась, и внутрь зашел мужчина в коротком медицинском халате и в больших очках на не менее большом носу.

- Я его осмотрел, вполне адекватен и здоров. Хирурги хотят понаблюдать за ним еще неделю, и я сам бы не прочь посмотреть за ним, а там можете принимать. Зная его биографию, спрошу: за границу его отправлять не собираетесь?

- От него зависит, - благодушно пожал плечами Таремир.

- Не советую – отчеканил почти по слогам врач. – Еще два месяца после выписки. У него даже не столько ранение, сколько сильнейшее нервное истощение. Сколько именно месяцев он был в походе? Без отдыха, без удобств, вне города?

- Если так, то мы с ним восемь месяцев там были, - сказал Булевис. – Может, даже чуть больше. Не помните, когда колонна отправилась? – обернулся Булевис к Тумасшату. – В декабре того года ведь?

- Кажется, - нехотя ответил Тумасшат. – Я и сам не упомню.

- Вам бы тоже не помешало, - посоветовал врач, - все-таки это большое испытание. А он… для вас Север – обычная среда, а он-то, еще с его…

- Прошлым, - нашелся Таремир.

- Именно. В общем, можете идти. Только не слишком грузите ненужной информацией. Что-нибудь приятное, мелкое, житейское, чтобы он не убежал прямиком в пижаме на фронт.

- Мы постараемся, - кивнул Таремир, и врач скрылся за дверью, - Ну что, господа смертники?

- Дядь, у вас выражение лица, как у господина Ритемуса под конец похода, - сделал замечание Тумасшату Булевис. - Тоже меланхолией грозите заболеть?

- Да ну тебя, какая сейчас меланхолия. Хотя в городе непривычно. Стены везде, стены эти… Да и… как тут без меланхолии-то?