- Ваш билет, пожалуйста, - Ритемус от неожиданности вздрогнул и отдал сложенную бумагу кондуктору. Тот проставил штемпелем печать и вернул ее:

- Благодарю. Неспокойная ночь выдалась?

- Да уж, - устало ухмыльнулся Ритемус, и тот, больше ничего не сказав, чинно прошел к следующему пассажиру. Ритемуса стало клонить в сон – эту ночь он почти не спал, лишь на час перед рассветом ему удалось расслабиться.

- Ритемус? – сказал знакомый голос. Перед ним стоял Либертас.

- Доброе утро, господин Либертас, - он уже распрощался с мыслью отдохнуть до приезда в Севеллас. – А вы куда?

- В Капулан, навестить сестру. Я с ней не виделся больше двух лет по понятным причинам, а сейчас я разыскал одного старого знакомого-букиниста, отдал на поруки магазин, и теперь с подарками еду к ней, – показал он на чемодан и внушительный саквояж. - Недавно я узнал, что у нее муж умер, и отныне она совсем одна. Нужно помочь. С вами все хорошо?

- Да, я не выспался сегодня.

- Это из-за вчерашнего? Вы там были? – когда Либертас говорил эти слова, Ритемус все мрачнел, но старый библиотекарь явно не обладал хорошей эмпатией.

- Да. Здесь говорить не о чем, - стальным голосом ответил Ритемус. Машинист дал гудок, и локомотив, тяжело разгоняясь, скрипя, потащил вагоны. Либертас, видимо, из-за шума, интонацию не разобрал:

- Говорят, много людей погибло?

- Не знаю. Я видел около десятка убитых. Раненых в несколько раз больше.

- А эти… Вождь и Канцлер – с ними ничего не случилось?

- Нет. Господин Либертас…

- Я вас внимательно слушаю, - поправил он очки. Ритемус наклонился к нему и сказал шепотом:

- Если не хотите проблем, не говорите на эту тему, - и заговорщически кивнул на группу «возрожденцев», сидевших через несколько рядов. Либертас понятливо закивал и сказал шепотом:

- Я понимаю все, но я человек гражданский, и меня, как и любого другого, интересует масса вопросов. И любопытство и страх тем усиливается, что нет никакой информации, и появляется она буквально крупицами, а получить ее можно, только если обратиться к людям сведущим, то есть к вам. Всю ночь соседи этажом ниже громко шептались об этом, и я уверен, что это тревожит абсолютно всех, не только их, и к утру я тоже проникся паническими настроениями. Ведь до сих пор не ясно, кто это сделал? Может, кто-то другой, со стороны, захотел поссорить вас? А что будет с остальными?

Ритемус лишь развел руками.

- Скажите лучше, вы не видели в последние дни Таремира?

- Таремира? Твоего друга? Нет, Ритемус, я видел его в последний раз за месяц до начала новой войны, заходил за газетами. Это я точно помню. Он ведь не столько много читал, как ты, и заходил очень редко. Ты тоже его потерял?

- Да. Вернее, я встречался с ним пару раз за все это время, и знаю, что он может быть в городе. Потому и спрашиваю. Я наделся, что он зайдет и спросит вас.

- Ничем не могу помочь, - виновато вздохнул Либертас, - Но он жив, и это уже хорошо.

- Хорошо… Господин Либертас, я хотел бы вздремнуть, не против, если мы прервем наш разговор?

- Разумеется.

- Спасибо. Скажите, ваш друг сможет позаботиться о магазине?

- Конечно! Если бы я в нем сомневался, то не пустил бы даже на порог!

- В таком случае дружеский совет: останьтесь в Капулане и не пытайтесь возвращаться. Хотя бы несколько недель.

- Я не могу!

- К тому моменту, когда вы вернетесь, от вашего богатства может не остаться ничего. Если вернетесь, - процедил Ритемус, скрестил руки и оперся головой о мягкий боковой выступ спинки. Закрыть глаза не удалось.

- Ритемус… Извините, но как человеку более молодому и сведущему в увлечениях людей вашего возраста, я хочу задать тебе вопрос.

Он закатил глаза и проворчал:

- Давайте.

- Есть ли смысл мне дальше продолжать заниматься продажей книг? Четыре года назад у нас в стране взяло начало гражданское радиовещание, а когда революционеры укрепились в столице, то сразу запустили бесперебойное круглосуточное вещание нескольких радиостанций, и часто я слышу, как из домов разносится голос дикторов, песни, и… - тут его голос дрогнул, - кто-то зачитывает литературные произведения! По радио, Ритемус, ты понимаешь, что это для меня значит? Я и так потерял много из-за войны, из-за того, что мне пришлось поднимать цены на товар. Да, я в этой части города отныне почти монополист, и пока мои дела идут ладно, но как долго это продолжится? Это радио развратит всех, люди разучатся читать, размышлять над прочитанным, забудут про бумагу, как она пахнет и шелестит! Скоро приемники будут везде, а я останусь ни с чем. Впору будет этак лет через пятнадцать-двадцать менять вывеску «Книжный магазин» на «Магазин хлама»!

- Не паникуйте, господин Либертас. Я недавно ходил мимо магазинов техники – что телефоны, что радиоприемники по-прежнему довольно дороги. Хотя, если сравнивать цены и уровень жизни с довоенными, то… признаю, что они стали значительно дешевле. Республика старается донести до масс свои идеи всеми доступными методами и способами. А пока радио недостаточно распространено, чтобы нанести вам весомый ущерб в продажах. Я слышал, что домашние приемники поглощают много электроэнергии, и пока вещание ведется только в городах, и то не во всех. Думаю, в будущем радио станет много доступнее, но газет и книг оно точно не вытеснит.

- Быть может, ты и прав. Но появилась еще напасть. Помнится, я слышал незадолго до войны, что в Хельвессии и Гальвиде в столицах появились первые театры для просмотра так называемого кино. И именно тогда у меня начали закрадываться сомнения, к чему это может привести! А после победы в Фалькенарской войне показывали кино на дворцовой площади в несколько минут, где король награждает солдат, а они маршем идут мимо него по плацу, ты видел?

- Слышал. Я был тогда на дежурстве на работе, не успел. Говорят, было много зрителей.

- Именно так. Почти вся площадь была забита битком. Все были в огромном, непередаваемом восхищении. И я признаться, тоже. А недавно республиканская партия организовала просмотр фильма в Королевском… прощу прощения, в Большом столичном театре, он теперь так называется. Я не видел, но слышал от своих посетителей. Показали несколько фильмов; два из них - военная хроника, где части Армии РПА маршируют по Капулану, а на втором – плененные «белые», которых ведут по улицам Норисама, а последний – художественный – «Сон всадника».

- Я думал, они снимут что-нибудь новое, отвечающее революционным устоям, а не экранизируют нетленную классику.

- Я тоже удивился. И каждый раз, когда об этом слышу, задумываюсь насчет того, что кино может получить гораздо большее распространение. Сначала появятся такие кинотеатры, а потом придумают какие-нибудь маленькие передатчики, в каждый дом, так сказать, как в случае радио. И все получат возможность смотреть кино, читать книги на экране. И снова – угроза книжной продукции, - досадно воскликнул он, хлопнув ладонью о поручень сидения.

- Когда это еще будет! Передать картинку гораздо сложнее, чем звук, я думаю. Нужно построить залы для кино, аппаратуру в достаточных количествах. Если разработка и продвижение радио отнимает столько ресурсов и времени, то кино тем более отнимет еще больше.

- Будем надеяться… - Либертас ненадолго замолчал, и опустил взгляд, и когда Ритемус обрел надежду заснуть, тот очнулся и удрученно произнес. - В страшные времена мы живем. Я говорю даже не о том, что сейчас вокруг творится, а о том, что оно за собой несет, о последствиях. Жизнь, обстановка вокруг нас меняется с каждым днем. Когда я был молод, я знал, что будет завтра. Тогда я знал, что завтра пойду косить траву в родной деревне, собирать урожай, пасти коров. А сегодня я не знаю, начнется ли завтра снова война, не знаю, буду ли я жив, не знаю, не вторгнутся ли очередные интервенты. Я даже не буду сильно удивлен, если завтра король снова окажется на престоле, - да, Ритемус, я всего ожидаю! Не знаю, не придумают ли какое-нибудь новое средство передвижения – разве двадцать лет назад кто-нибудь знал, что появятся самолеты? И это радио с кино – может, скоро придумают средство, с помощью которого люди смогут общаться и видеть друг друга на расстоянии?