Взгляд Морокеи стал пустым-пустым. Вся пустота бездн Обливиона многократно отразилась в нём.

- Я боюсь, четыре тысячи лет не выдержала ни одна бочка и ни одна бутыль… – в голосе жреца Джунала звучало нечеловеческая скорбь. – Проклятье… мы не опечатали во Времени погреба…

Непереводимый возглас на Довазуле, полный отчаяния, принадлежал Вокуну. За столом воцарилась мертвая тишина.

- То есть, помимо того, что в этом зале… у нас ничего нет? – железным тоном уточнила Накриин. Морокеи сжал губы в плотную линию.

- Я не подумал, - бесстрастно признал свою вину Страж Бромьунара.

- Тогда больше всего достанется тому, кто пьет быстрее, - перевел в слова повисшую в зале почти осязаемую тревогу Хевнораак. – Что означает…

Силгвир едва не оглох от криков праведного возмущения, зазвеневших вокруг Любовника Дибеллы. Морокеи же только с сомнением изогнул бровь. Волна гнева не коснулась его.

- Как хорошо, что у меня есть собственный запас, - как ни в чем не бывало заметил Морокеи. Рагот отвлекся от возмущенных выкриков на Довазуле, которые Силгвир даже не мог разобрать на отдельные слова, и уставился на Светоносное Око Джунала.

- Ты держишь временной карман для атморской выпивки? – тихо уточнил Рагот. Морокеи очень аккуратно и незаметно кивнул. – Еще с Рассвета, что ли?

- Это показалось мне мудрой предосторожностью, когда я покидал Атмору, - скромно признал Страж Бромьунара. – Могу пожертвовать одну бутыль, раз уж сегодня мы Говорим о жизни и смерти… и Конце Времени.

- Даже не думайте распить ее без меня, - так же тихо сказал Вокун. Силгвир не успел заметить, когда тот успел покинуть своё место и подойти к атморцам. – Иначе, клянусь каждым волосом в шоровой бороде, я вызову на бой Голоса вас обоих.

- Ты тоже видел Атмору, - успокаивающе поднял ладонь Морокеи, - думаю, джиллы не расстроятся, если ты выпьешь атморского вина…

- Как будто происходящее в зале Совета волнует джилл в любом случае, - хмыкнул Рагот. – А! Надо не забыть принести Сахкосик славную жертву напоследок. Если я буду слишком пьян, вам придется мне помочь.

Силгвир потерял счет времени и способность рассуждать здраво после третьего кубка. Рагот бдительно наливал ему еще и еще, видимо, сочтя своей обязанностью сопроводить сюзерена в Совнгард пьяным вусмерть, в лучших традициях нордов. Впрочем, хмель отлично сбила ложка васаби, который Силгвир по глупости решился попробовать.

Больше на сказки жрецов о великолепных яствах Бромьунара он не поддавался, предпочитая любым сюрпризам проверенную баранину и рыбу, и сидел тихо, иногда подергивая ушами от слишком громких выкриков. Рагот, Морокеи и Вокун рядом горячо спорили о Конце Времени и самых красивых джиллах, периодически прыгая с Довазула на тамриэлик и путая все языки мира. На другом конце стола Накриин и Хевнораак сцепились не хуже бойцовых псов в споре об изменениях человеческой сущности за пределами Мундуса; тройка непричастных к беседе жрецов какое-то время следила за развитием дискуссии, но когда по пьяни или по вдохновению в споре перепутались времена, события, боги и люди, то оставшиеся жрецы всё же бросили это безнадежное занятие и стали беседовать между собой о политической обстановке в современном Тамриэле.

Силгвир пытался согнать с языка вкус проклятого васаби и ни о чем не думал. Второе получалось значительно лучше первого. Разом проглотить ложку васаби – всё равно что проглотить ложку огня из пыточной Дагона; всей ледяной воды Йоргрим не хватит, чтобы исправить такую глупость.

- Если мы выкидываем в бездну мифологический фактор стабилизации, то исход ясен: либо Тамриэль заново тонет в Рассвете, за которым следует стагнация сломанного цикла, либо Обжора спасает нас от этого дерьма, - Рагот лениво забросил в рот горстку сладких орехов.

Морокеи с сомнением прищурился.

- Мифологическая стабилизация уже выбросила один из самых сильных своих козырей, - Страж Бромьунара взглядом указал на Силгвира. – Герой просто так не приходит в Нирн. Но что-то вмешалось в цепочку событий и изменило ее таким образом, чтобы появление Героя сломало Ака. Не то чтобы он когда-то был в порядке, но…

- Возможно, Ака как раз пытается вернуться «в порядок», - миролюбиво заметил Вокун. – Исмир и Алдуин в одном теле. Воплощение Дракона, воплощение Змея. Гремучая смесь, но вдруг получится? И целестиалом сверху – запечатать получившееся.

- Если Ака вернется «в порядок», пользы это принесет немного, - заметил Морокеи. Рагот согласно кивнул. – Серое Может-Быть будет разделено на Стазис и Изменение и перестанет существовать.

- Это радикальный способ решения проблем, но если Алдуин сломан – что еще остается? – Вокун выудил откуда-то трубку и принялся набивать ее табаком.

- Алдуина нельзя сломать, - мрачно сказал Рагот. Вокун рассмеялся и пустил крохотную магическую искру в костяную чашу трубки, разливая вокруг душистый аромат табака. Дым мягко окутал сидевших рядом чарующей сонной завесой.

- И поэтому Атмора сейчас в таком плачевном состоянии. Потому что Алдуина нельзя сломать. Бивень Ака – самая ненадежная конструкция из мировых основ, какую только можно придумать, она вечно ломается.

Рагот зло выдохнул; стена напротив гулко вздрогнула.

- Твой язык пьян, Вокун; мы пытались сломать Алдуина еще до Великой Зари. Он неуязвим. Просто неуязвим. Ты начинаешь Петь – и армия джилл обращает тебя в небытие. Довазул? Смешно, его уровень слишком высок для подобных операций с Алдуином. Эльнофекс? Джиллы. Мы добились Рассвета, чтобы даже они не смогли нам помешать, и всё равно не сломали Обжору.

- Да. Ты и сам знаешь, Двуликий: мы раскололи уже треснувший Бивень и натравили Ака на самого себя, и это всё, что мы сумели сделать, - Голос Морокеи зазвучал ярче, окрашиваясь силой. – А остальное сделал сам Ака, порвав цикл парадоксами. Помнишь, сколько джиллы латали Рассвет? И Море Призраков, до сих пор сплошь сбоящее пространственно-временными флуктуациями? Атмора, Альдмерис – что стало с ними? Один Тамриэль относительно стабилен.

- Был стабилен, ты хочешь сказать.

Резкий Голос Вольсунг дуновением западного ветра коснулся противоположного края стола. Жрица Кин перевела янтарный взгляд на Силгвира, тревожно вскинувшего голову.

- Герой – это нестабильность. Инструмент чьего-то замысла по отмене Конца Времени. Мы думали, Древний Свиток всего лишь зафиксировал приход Алдуина, отдалив его, но если это не всё…

Над столом повисла мертвая тишина.

- Давайте просто убьем Героя, - предложил Хевнораак.

Морокеи тяжело посмотрел на него.

- В этом и заключается основная наша проблема.

Потому что ничто никогда не бывает просто, когда дело касается Целестиалов.

- Пророчество акавирцев, записанное на Стене Алдуина и – возможно, или – в Древних Свитках. В нём предсказано каждое пришествие Героя. Мы сочли, что последний приход Героя случился в ответ на возвращение Алдуина, но что, если ловушка была рассчитана куда лучше? – Вольсунг вопросительно взглянула на Морокеи. – Если ловушка выпустила Алдуина именно тогда, когда пришел Герой – ведь Герой уже был лишен возможности не прийти.

Морокеи кивнул.

- Пророчество, сбывшееся пять раз, в шестой будет обязано сбыться. Акавирцы довольно предусмотрительны.

- Дважды Исмир останавливал вторжение акавирцев, - Рагот мрачно сощурился. – Змеевоинов, в третьем тысячелетии Первой Эры, под именем Ремана; те позже отомстили ему за это. И – ледяных демонов в шестом столетии Второй Эры. Да, Вокун, если захочешь поглядеть на Ака, приводящего себя «в порядок» - займись Реманадой.

- Значит, мы проспали два акавирских вторжения, - Отар скрестил руки на груди. – Замечательно.

- Поражение в войне несущественно, если можешь ходить сквозь Время, - строго взглянул на него Морокеи. – И четыре тысячи лет не имеют значения, если видишь их вне хода Ака. Но только один из нас приручил подобный дар.