Кончики ушей босмера печально опустились. Надежда на благоприятный исход незаметно таяла с каждой минутой.

Как ни странно, он даже не испытывал страха при мысли об этом. Разве что… непонимание.

- Вокун? Уже нашептываешь Довакину истории о любви и обмане? – женский голос, чуть мягче и выше, чем у Накриин, прозвучал позади. Силгвир успел заметить прячущуюся в глазах Вокуна улыбку, прежде чем тот обернулся.

- О любви и войне, о прекраснейшая из невест. Обман лишь красивое обрамление.

Силгвир узнал женщину, что стояла перед ними, гордая и не сломленная ни войной, ни смертью. Он уже видел ее, и видел ястребиные перья в ее белых косах, и янтарно-карие глаза, наполненные мудростью вековечных гор и неистовством вековечных битв.

Он видел ее при обороне Бромьунара.

- А ты, Герой? О чем будет говорить твой Голос? – спросила Вольсунг, встречая его взгляд. Силгвир не сумел отвести глаз.

Внутри Вольсунг таилась буря. Внутри Вольсунг таился несмолкающий крик, что мог бы растирать в пыль каменные города и изначальные горы.

И больше он ничего не мог различить.

- Я… не знаю, - наконец выговорил Силгвир непослушными губами.

- Каждый пустой сосуд должен быть наполнен, Герой.

Вольсунг перевела взгляд на говорившего, позволив Силгвиру освободиться от невидимых тягучих оков. Худой мужчина в бронзовой маске и легком церемониальном доспехе слегка наклонил голову, приветствуя равных. Вольсунг кивнула ему в ответ.

- Присмотри за Довакином, Кросис. Нам нужен Голос Вокуна перед началом Совета.

- Хорошо, - равнодушно откликнулся жрец. Силгвир взглянул на него с некоторой опаской, но сквозь безразличные очертания маски невозможно было различить даже выражение его глаз.

Он помнил, как надел эту маску – первую, что он нашел, и единственную, которую решился испытать. Помнил прикосновение чуждого, что поползло внутрь сокровенной сердцевины его сути, его души, и ядовитые корни неведомой магии, дурманящие и ломающие разум, превращающие его – в нечто иное.

- Тебе не стоило этого делать, - тихо сказал Кросис. – Ты оставил на маске свой след, как она оставила свой – на тебе. Теперь я знаю многое о тебе, Силгвир, как ты предпочитаешь называть себя. Я знаю, что у тебя внутри, и потому ты можешь не ждать от меня ненависти.

Силгвир с облегчением расслабил напряженные плечи.

- Я не… не знал о вас ничего. Прости.

- Глупо обижаться на пустышку, - пожал плечами Кросис. – Любопытно, что увидел в тебе Рагот, чтобы наделать столько глупостей. Впрочем, может статься, он окончательно ослеп от собственной жажды крови.

Силгвир позабыл, что собирался сказать. Слова жреца хлестнули его по лицу равнодушной плетью: помни своё место, Герой.

- О, - так же тихо сказал Кросис, скрестив руки на груди, - к слову о безумцах. Это должно быть забавно.

Он отступил в сторону, оставляя Драконорожденного в одиночестве. Силгвир непонимающе оглянулся, потерявшись среди заснеженных лестниц, безликих масок и жрецов, которые, видимо, попросту не умели выражаться понятно.

А еще он искренне не понимал, какого лысого тролля Раготу пришло в голову, что собрать Совет Бромьунара будет хорошей идеей. Впрочем, у Рагота было своё, особенное понимание хороших идей.

У них всех тут было своё, особенное понимание целого мира.

- Взгляни на это, - резкий голос взрезал воздух свистящим лезвием совсем рядом. Силгвир от неожиданности дернул ухом. – Эльф.

Пронзительный голос принадлежал человеку из народа Предела. Даже церемониальный доспех драконьего жреца не мог спрятать резкие черты лица и характерную для Предела ритуальную татуировку, темными линиями расчертившую кожу.

Еще этот человек был слеп. Глаза у него были белые, словно их припорошило снегом.

- Вороны любят любопытные глаза, эльф. Я скормлю им твои, - оскалился слепой жрец.

- Вольсунг говорила, Рагот взял его под защиту, - с сомнением склонил голову рослый норд рядом с ним. Он опирался на магический посох, но в его движениях скрывалась сила воина, привыкшего к иному оружию. – Сейчас не лучшее время возвращать долги.

- Ну, Совету в любом случае не нужен Герой целиком. Что до Рагота, то атморский червь предал драконов ради эльфа – я с удовольствием длил бы его мучения годами, если только Морокеи не поддастся на уговоры Вокуна убить его милосердно, - ричмен зашелся лающим смехом. – Я бы посмотрел, как гордый Рагот лижет мне сапоги, умоляя о смерти… но начать можно и с его подопечного.

Силгвир словно наяву видел свой лук, оставленный в трапезном зале. Он отчетливо понимал, что если сумасшедшему жрецу и впрямь придет в голову всерьез начать бой, его спасёт только чудо.

С другой стороны, нужно быть воистину сумасшедшим, чтобы убить Героя до начала Совета.

- В последнюю нашу встречу я тебя прикончил, - напомнил Силгвир, неимоверным усилием заставляя голос звучать спокойно. Драконья сила заметалась в груди, предчувствуя сражение; всё трудней становилось сдерживать ее в себе. – Думаю, я бы с удовольствием сделал это еще раз.

Другой жрец одобрительно хмыкнул.

- Оставь его, Хевнораак. Ты не можешь убить его сейчас – к чему разбрасываться угрозами? Совет не выпустит его живым в любом случае.

Хевнораак криво ухмыльнулся и резко шагнул вперед. Пальцы жреца безошибочно стиснули плечо Драконорожденного – и Силгвир судорожно глотнул воздух, не в силах шевельнуться, не в силах закричать. Едкая боль неторопливо расползалась по венам колдовской скверной, каждый удар сердца превращая в пытку.

- Ты зря ступил под своды Валтума, Довакин. Я выпью твоей крови из черепа ублюдка Валдара.

От сковавшей тело неподвижностью боли мир стал ярок, словно снег вокруг впитал весь дневной свет. Силгвир вспомнил – Валдар, призрак стража, даже в посмертии оставшегося у могилы драконьего жреца, чтобы не дать тому воскреснуть.

Похоже было, что Валдар всё же не выполнил свой долг.

Льдистая полоса света сверкнула рядом – и боль вспыхнула напоследок рассветным солнцем, отпуская цепи паралича. Силгвир закашлялся, сдерживая крик; Хевнораак, зло сжав губы, отступил на шаг.

- Убирайся прочь, дикарская падаль, - Голос Рагота примял снег к камню. От нескрываемой силы, готовой к бою, дрожал воздух. – Он под моей защитой, и любой, кто тронет его, встретится с моим клинком. Таково моё Слово.

- Твое Слово не ценнее крысиного дерьма, - сплюнул Хевнораак.

Рагот ответил на Довазуле короткой фразой – Силгвир не понял ни слова. Хевнораак зло оскалился, но его остановил от ответа другой жрец.

- Довольно. Совет еще не начался, - властно произнес Отар. – Я выслушаю твой Голос, Рагот. Я не верю в предательство, о котором говорят ветра из священной рощи, но если это правда – я не стану мешать Хевнорааку вершить правосудие.

Рагот опустил меч, лишь когда двое жрецов исчезли в белой вспышке портала.

- Козий выродок, - ругнулся атморец. – Проклятье. Я надеялся всадить клинок в его поганую глотку, но до начала Совета это запрещено.

- Ты очень вовремя, - слабо пробормотал Силгвир. Пожалуй, он еще никогда так не радовался появлению Рагота. Внимательней окинув его взглядом, стрелок посерьезнел. – И ты…

- Я готов, Довакиин, - спокойно сказал Рагот. Его доспех тускло переливался сияющими линиями зачарования. – Нам предстоит славная Беседа. Восис?..

Силгвир обернулся. Младший драконий жрец, стоявший в стороне, упрямо приподнял голову.

- Я готов, thuri.

Во взгляде Рагота мелькнула тень не то сожаления, не то усталости, но он всё же кивнул.

- Ful kos nii. Но тебе не место в зале Совета.

- Я буду ждать тебя, - отозвался Восис. Коротко поклонившись, жрец оставил их вдвоем.

Силгвир проводил его взглядом, прежде чем поднять глаза на Рагота.

- Так ты был в Форелхосте?

Атморец кивнул.

- Я не сказал тебе об этом – ты бы попытался меня остановить. Но я должен был вернуть Восиса к жизни, и я должен был сделать это до начала Совета – поскольку не знаю, чем он завершится. Впрочем, Восис всё равно не оставил меня, - Рагот криво усмехнулся – то ли с горечью, то ли с гордостью. – Я попытался отослать его прочь, но тогда он потребовал смерти от моей руки.