Силгвир растерянно воззрился на него. Рядом с двумя атморскими драконьими жрецами он чувствовал себя очень неуверенно. И довольно глупо. С Валоком было немножко проще.

- Что рассказывать?

- Всё, - твёрдо сказал Морокеи. – Всё, что считаешь важным в своей жизни – и до того, как ты стал воплощением Героя, тоже. А после рассказывай всё, не думая, кажется тебе это важным или нет.

Силгвир глубоко вздохнул, мысленно убеждая себя в том, что всё идёт совершенно правильно, и нет ничего особенно необычного в том, что он сидит в подземельях Лабиринтиана и рассказывает о своей жизни драконьим жрецам.

И начал говорить.

Он говорил долго, так долго, что его голос от усталости становился всё тише и тише, а вопросы, которые задавали ему жрецы, становились всё мудреней и непонятней, так что, когда Силгвир наконец добрался до похода в Форелхост с Нелотом и замолк, его облегчение нельзя было передать словами.

- Занятно, - после долгого молчания изрёк Морокеи. – Целестиал… Герой. И Рагот говорит, что из тебя нарочно пытались вылепить иную сущность… помнишь ли ты, что говорили тебе Языки во время ритуала?

Силгвир растерянно покачал головой.

- Они говорили на драконьем, а я на нём ничего не понимаю…

Морокеи нетерпеливо подался чуть ближе к нему.

- Нет, я не спрашиваю, понял ли ты. Я спрашиваю – помнишь ли ты. Ты запоминал десятки историй детей Возможно, а ритуал наречения – это не просто произнесенные слова. Они оставляют клеймо. Вспомни.

Силгвир честно попытался воссоздать в памяти странную речь Седобородых, когда четверо монахов Кричали на него с разных углов зала так, что весь Высокий Хротгар содрогался до основания, но Морокеи думал о нём слишком хорошо. Может быть, он бы смог запомнить понятные слова, но слова на драконьем к ним не относились.

- Naal suleyk do Kaan, naal suleyk do Shor, ahrk naal suleyk do Atmora meyz nu Ysmir, Dovahsebrom… – глухо проговорил Рагот. Он почти шептал, но Слова вырвались из оков Голоса, гудящим рокотом раскатились по залу Бромьунаара, заставив вздрогнуть стены города.

- Да! – воскликнул Силгвир, едва сдержав незримую волну силы, толкнувшую его прочь. Он не помнил и не понимал произнесенных жрецом Слов, но не мог ошибиться, как не мог ошибиться, натягивая тетиву. Правильность, неземная правильность услышанного огненным теплом прокатилась внутри – и её невозможно было подвергнуть сомнению.

Морокеи перевёл взгляд на Рагота.

- Значит, ты был прав, - спокойно произнес страж Бромьунаара. Рагот не ответил. – Судя по всему, Языки хотели добиться того, чтобы сущность Исмира вступила в конфликт с сущностью Алдуина, место которого должен занять Герой во имя баланса Оси, - Морокеи задумчиво потёр подбородок. – Но они несколько переоценили Исмира.

- Утихомирь свой Голос, - нахмурился Рагот. – Перерождение зависит не от Rah-Suleyk. Но его нужно направлять и поддерживать, чего не сделали Седобородые – побоявшись натворить дел или решив, что это не их дело, неважно. И метка Херма-Моры… впрочем, эльф говорит, что не заключал с ним сделки. Знание Крика Воли было оплачено, и только убийство Мираака, которое совершил не Драконорожденный…

- Я видел сегодня Мираака, - внезапно сказал Силгвир.

Золотой свет из видений Апокрифа вспыхнул огнем маяка – и погас в его памяти столь же неожиданно. Босмер неловко прижал уши, обнаружив, что оба жреца внимательно смотрят на него, ожидая продолжения.

- Он… мне приснился. И говорил сплошь намёками, ну, как вы сейчас, так что я… не то чтобы много понял. Но вроде бы он говорил о тебе, Рагот.

Меч Исмира, медленно выпрямившись, прямо встретил его взгляд.

- И что же Сказал обо мне предатель людей и драконов? – неторопливо проговорил Рагот. В голосе его пряталась оскалившаяся холодом сталь.

- Сказал спросить у тебя, какому долгу ты выбрал следовать теперь, - честно ответил стрелок. Глаза Рагота сверкнули непримиримым гневом, но Морокеи поднялся из-за стола раньше, чем он успел произнести хоть слово.

- Geblaan, Rahgot, - повелительно промолвил жрец Джунала. – Vahzah laan. Rok los ko Suleyk. Знаешь ли ты, что означают Слова, которые повторил Рагот, как повторили их Языки Глотки Мира вслед за Голосом, звучавшим на Заре?

Силгвир покачал головой. Рагот свирепо выдохнул сквозь зубы, но продолжил за Морокеи:

- Могуществом Кин, могуществом Шора и могуществом Атморы отныне ты – Исмир, Дракон Севера. Ты был наречен Исмиром, Довакиин.

Босмер осторожно покосился на Морокеи, но лицо того скрывало мысли и намерения не хуже ритуальной маски. Беззвучно вздохнув, Силгвир осмелился снова посмотреть на Рагота.

- И… что это значит?

- Что ты – воплощение Исмира, - тяжело сказал драконий жрец. – И мой вечный позор.

- Krosis, - скорбно подтвердил Морокеи. – Я думаю, всё уже стало понятным, Довакиин.

Силгвир отчаянно замотал головой. Собранные в хвост волосы укоризненно хлестнули его по плечам.

- Ничего не стало понятным! Какой Исмир? Рагот полночи объяснял мне, что я Герой и Целестиал, потом, что ещё за ось, о чём вообще вы говорили?!

- Рагот объяснит тебе, - Морокеи твёрдо поднял ладонь, останавливая другого жреца от пустого спора. – Rok los Ysmir, hi los Ok Zahkrii-Spaan. Hi los grolaan. Сейчас важнее другое. Сколько Башен ещё стоит на Арене?

- Снежная Глотка смолкла, - неохотно бросил Рагот. – Если то, что написано в книгах людей, правда, - то молчат и Красная Башня, и Бело-Золотая, и Хрустальная-как-Закон, и мы видели, что стало с Орихалковым Мечом. Зелёный-Сок, как всегда, верен себе и наполовину блуждает, Ходячая Медь гуляет по Эрам, прихватив с собой весь глубинный народ, незыблема лишь ADA-MANTIA. И, быть может, стоит считать Башней Талоса… или Исмира, как угодно тебе будет подменять истину её же расчленёнными останками. Хуже то, что Шор наконец победил Альд… цикл нарушен, Колесо сошло со своего пути, и это непременно сломает АКА, когда пройдёт лишний оборот. Taazokaan meyz Atmora. Герой – и оружие, и защита. Имеет значение лишь, кто стоит за ним.

- И Старая Мэри хочет раскрутить Колесо Белого Золота, как тогда, с Пелин-Ал-Эш, - задумчиво добавил Морокеи. – Похоже, что Алдуин пришёл как никогда вовремя… но кто-то успешно помешал ему. Стоило бы отрубить крылья Паартурнаксу и Кричать на него, пока он не Заговорит… пока мы не знаем, сколько игроков на Арене, каждый шаг может оказаться последним.

- Это снова Рассвет, - Рагот скривился, как от зубной боли. – Снова и снова один и тот же вопрос, снова и снова одна и та же война. ANU-PADHOME, AKA-LKHAN, ALD-SHOR.

- И мы можем сыграть за любую сторону, - отрешенно кивнул Морокеи. – Разбужен ли ото сна Вокун? Не ослеп ли ещё Хевнораак от мотыльковых танцев и полны ли прозрения ястребиные крики? Нам снова нужен Совет.

- Я отправил Валока за Вокуном, - буркнул Рагот. - Не только Совет. Я слышу, как дрожат крылья мотыльков от грома судьбоносных барабанов. Навстречу идёт война, чтобы встретить первых и последних, и нам понадобится каждый Голос.

- Vahzen, - помедлив, кивнул Морокеи. – Моё сердце полно радости от того, что Валок снова с нами. Ты вернул его ритуалом крови? Он всегда был противником подобного, хотя сотни славных воинов были бы счастливы отдать ему жизнь, и даже война не заставила его изменить своё Слово… я рад, что ты оказался умней.

- Цена была велика, - глухо ответил Рагот, вслед за другим жрецом поднимаясь из-за стола. – Я отправлюсь к Скулдафну, Морокеи.

- Я найду Вокуна. Мы будем бродить по Тамриэлю и Слушать, и, когда ты вернёшься с Накриин, у нас будут ответы, которых нет сейчас, и мы будем готовы Сказать. Постой, Рагот… твой подопечный всё ещё не знает священный язык, будучи наречён Исмиром. Дай ему знание Dovahzul… и научи отвечать, когда к нему обращаются, - с легким сомнением добавил Морокеи.

Ладонь Рагота плавно скользнула на рукоять меча. Лицо воина посуровело.

- Я уважаю твой Голос, ибо он мудр, Око Джунала, но это больше похоже на насмешку, чем на Слово мудреца. Между нами может лечь кровь.