- Rok los Hun. Kriid do Alduin ahrk Miraak. Ahrk… aalkos… rok los Ysmir. И он не понимает Довазул.

Свет иссякал, и Морокеи легко опустился на белый от снега камень. Силгвир наконец сумел разглядеть его лицо – атморской породы, с резкими чертами, будто высеченное из сталгрима. Даже волосы его были черны, как раготовы. Страж Бромьунара был схож с Мечом Исмира, как схожи люди или меры одного народа.

- Я не припомню, чтобы он понимал хотя бы тамриэлик, - прохладно заметил Морокеи, глядя на маленького босмера. Силгвир пристыженно опустил кончики ушей.

- Я понимаю тамриэлик, - ничего лучше этой фразы не пришло ему в голову. Он заставил себя встретить спокойно-бесстрастный взгляд жреца. – Я… в общем, я очень испугался, когда ты со мной заговорил, а вокруг были все эти живые скелеты, ловушки и беспокойные мертвецы. А потом я решил, что ты тоже какой-нибудь восставший лич и просто хочешь меня обмануть и убить, ну и… начал стрелять. Извини. И за посох… и… и за маску. Теперь я знаю, как они важны для вас, но тогда я просто думал, что это зачарованная побря… украшение, и забрал его с собой.

Во взгляде Морокеи светилось божественное терпение.

- Грабитель, убийца, мародер, невежда, трус, еретик, осквернитель, - задумчиво перечислил драконий жрец. – Ты уверен, что не стоит его казнить?

Рагот помедлил.

- Fodos rok los Ysmir, Zu‘u fent krif fah mok erei laat Su‘umi, - неохотно, но твёрдо проговорил он.

Морокеи бросил на него долгий взгляд.

- Krosis, - наконец скорбно проронил страж Бромьунара. Меч Исмира только тяжело вздохнул. – Тогда, что же, я не брошу вызов твоей чести. Но он украл мою маску.

- Только потому, что не знал, - на всякий случай поспешил добавить Силгвир.

- Это так, - мрачно сказал Рагот. Он протянул раскрытые ладони к Морокеи, и знакомая стальная синева блеснула на проявившейся в его руках маске. – Я возвращаю её по собственной воле вора и без жажды присвоить Suleyk, что по праву твоя, сколько бы колец ни свернул Ака. Я очистил её от прикосновений ереси светоносной хвалой чёрного голода, и я прошу тебя не держать на меня зла за подобную вольность.

Морокеи накрыл ладонью приветственно сверкнувшую сталь - и та растаяла под его прикосновением, возвращаясь к хозяину.

- Я верю твоему Слову, - размеренно проговорил он. – Твоё имя свободно от лжи и ереси, и я не запятнаю его сомнением. Я благодарю тебя за начатый ритуал очищения голодом и прощаю тебе содеянное. Тебе, Rahgot – но не вору.

- Пролей мою кровь взамен его, если твой дух требует священной мести, - упрямо сказал Рагот. Силгвир ощутил на себе долгий задумчивый взгляд Морокеи.

Меч-Щит Исмира готов умереть, защищая тебя, убийца. Чем ты заслужил подобное?

Босмер вздрогнул, почувствовав чужой голос внутри. Морокеи шептал в его мыслях, незримый и всесущий, словно дэйдрический дух.

- Ты вернул мне жизнь и честь, - наконец произнёс Морокеи, не дожидаясь – или не ожидая ответа. – Этим будет оплачено его преступление.

Рагот, поразмыслив, коротко склонил голову.

- На том и закончим, - подвёл итог жрец Исмира. – Вернёмся в Бромьунаар. Там твои люди. Они берегли твой покой даже от меня.

Морокеи кивнул, более не обращая внимания на Силгвира. Он уже сделал несколько шагов в сторону гигантских чёрных ворот – входа в Лабиринтиан, когда Силгвир неловко кашлянул.

- Тут… плащ лежит. Раготов. Может, ты хоть в него завернешься?

Морокеи остановился и задумчиво оглядел себя. Рагот, ничуть не смутившись, захохотал.

- Lotsonaaksedov, провозглашающий своё возвращение слугам… с голой задницей! Шоровы кости, такого даже я ещё не видел!

- Эльфы, - невозмутимо изрёк Морокеи, поворачиваясь, чтобы подобрать плащ. – Вечная загадка: более всего они стремятся вернуться к состоянию чистого духа, но при этом волнуются о виде плоти больше, чем кто-либо на Арене.

- Я бы не волновался, если бы был одного роста с тобой, - справедливо заметил Силгвир. Вместо лица атморца ему, в силу особенностей телосложения лесных эльфов, бросалось в глаза в первую очередь совсем не лицо.

Рагот захохотал снова. Смерив низкого эльфа взглядом и, видимо, прикинув разницу с атморцами, Морокеи очень понимающе промолчал.

***

Бромьунар просыпался ото сна.

Древний город стряхивал с себя мертвенный саван, как освобождался от него ранее Форелхост. Морокеи шёл по своим владениям гордой поступью повелителя, и светлое сияние посоха Магнуса в его руке вместе с его Голосом возвращали Бромьунару жизнь.

Морокеи опустился на колени перед черепом дракона, сторожившего Бромьунар почти у самых ворот вместе с двумя десятками живых скелетов. Силгвир запоздало вспомнил, что этот дракон не отдал ему души после смерти, он не был таким, как Дюрневир; этот дракон был всего лишь нежитью и не заслуживал почтения, которое охотник выказывал убитым Дова.

Но сейчас, слыша мучительно-тихий шёпот Морокеи, склонившегося над мёртвым скелетом, он ощутил сомнения.

Рагот низко склонил голову, не смея прервать другого жреца. Босмер осторожно подобрался к нему поближе.

- Я опять сделал что-то ужасное? – очень-очень тихо спросил Силгвир.

Рагот не ответил. Морокеи тяжело поднялся с колен.

- Великая плата была отдана, чтобы сохранить Бромьунаар, - произнес он, и в голосе его не было позволено прозвучать горечи. – Я был бы рад умереть, чтобы не быть тем, кто решился заплатить подобную цену. Нет, Драконорождённый, я не виню тебя в том, что кости моего повелителя обрели покой… я благодарю тебя за это. Мне не хватило бы сил совершить это снова.

- Это стоило того? – тихо спросил Рагот. – То, что мы сделали тогда – сохранило ли оно Бромьунаар и священный храм?

Морокеи кивнул.

- Последнюю сотню лет я был заточён в ловушке эльфийского мага – он пришёл не один, и я не ожидал… – жрец сухо хмыкнул, - подобной подлости от него. Он силой связал своих друзей со мной, поработил их волю, чтобы те вечно поддерживали существование моей тюрьмы даже после собственной смерти. Магическая петля, в которой я оказался, не позволяла мне использовать посох Магнуса, чтобы развеять барьер, и я был обречён ожидать, пока он не исчезнет сам собой. Я был уже слишком слаб, чтобы выбраться. Но ни до этого, ни после ни один смертный не переступил порог священного храма… даже убивший меня.

- Ты думаешь о еретиках слишком хорошо, - зло бросил Рагот, тяжело оперевшись на посох. – Мало кто в этой эпохе чтит честный поединок. Мало кто из них вообще сохранил честь.

Морокеи покачал головой.

- Савос Арен был не единственным моим гостем. Я не считаю тех, кто слишком ничтожен, чтобы заслужить хотя бы упоминания… приходили другие маги. Один из них – совсем скоро после того, как утихли последние истинные Голоса. Шалидор, его звали?.. норд с надменностью редкого эльфа, хотя он был несомненно интересен. Вначале он пытался узнать от меня тайны могущества драконьих жрецов, потом – пытался поработить меня, потом – убить… я прогнал его из Бромьунаара, но ещё долго слышал, как он топчется снаружи. Жаль, я был связан клятвой и не мог выйти за ворота.

Силгвир осторожно кашлянул. Перед тем, как некогда отправиться в Лабиринтиан за посохом Магнуса, он добросовестно прочёл о древних руинах книгу, подсунутую заботливым Урагом – и сейчас был несказанно рад возможности немного оправдаться в глазах Морокеи.

Ему было очень стыдно за их прошлую встречу.

- Шалидор построил Лабиринт, - осторожно сказал стрелок. – Вроде как это арена испытаний для магов, я её наверху видел, недалеко от главных ворот. Считается, что и большую часть этого города тоже построил он…

- Вот же наглец, - почти восхищенно проговорил Морокеи.

- Да, и теперь он – самый почитаемый древний маг у нордов, - уже смелее добавил Силгвир.

- Может, призвать его дух вместе с дэйдрическим палачом и заточить их в одной клетке? – мрачно предложил Рагот. – На пару столетий…

- Хевнораак был бы весьма доволен, - заметил Морокеи без особого восторга идеей.