– Вы не подскажете мне, какой сегодня день и который час? – спрашивать у обслуживающего персонала было неудобно. Но другого выбора не было.
– Пятое октября, почти три часа дня, – доброжелательно улыбнулась женщина. – Меня зовут Карла и если вам что-то понадобится, вы можете ко мне обратиться.
– Спасибо, Карла, – кивнула я, ловя себя на мысли, что это имя не очень женщине подходит. Она слишком мила. – Обращайтесь ко мне просто «Мэри», не надо «Мария».
– Хорошо, – согласилась она. – Мэри, пообещайте мне, что покушаете, потому что мистеру Кано не понравится, если…
– Я поем, – заверила ее, вкладывая вилку в пальцы. Я уже и сама понимаю, что хватит морить себя голодом. – А Марк когда вернется? – осторожно спросила, потому что и сама не знала, хочу ли его видеть… после всех его слов. Рядом с ним не менее страшно, чем рядом с Эскобаром, если честно.
– Мистер Кано не отчитывается о таких вещах, – удивилась женщина. Действительно, как я не догадалась… – Мэри, и еще кое-что… – она достала из нижней полки тележки макбук и положила мне на кровать. – Это вам понадобится для обучения…
Какого обучения? Мои глаза округлились, и Карла это заметила.
– Мистер Кано сказал, что вы знаете, о чем идет речь, – последнее, что добавила женщина.
Понятия не имею! Я проводила Карлу взглядом и, недолго думая, решила все же поесть. Голодный взгляд упал на суп с морепродуктами и овощные тосты. Вкус у всего был пикантным, я бы сказала «кубинским»… Наелась я быстро, вообще не привыкла есть много. Поэтому десерт и второе блюдо даже пробовать не стала. Надеюсь, что мистер Кано не распсихуется от этого. Это сарказм, ведь я уверена, что ему плевать на меня… До сих пор в ушах звучат его слова: «…если тебе хочется жить, придется придумать, как сделать так, чтобы мне не было противно тебя трахать».
Это утро прошло, как в тумане. Ибо мозг отказывался верить в то, что это Марк. Сердце отказывалось верить в его жестокость. Тело, не желало видеть отвращение в его глазах. Где-то глубоко внутри я все еще хранила совсем другие воспоминания. Те самые воспоминания, в которых я была особенной для этого мужчины. Воспоминания, в которых он меня любил. Воспоминания, в которых бы никогда не сделал мне больно. Каждый раз, когда возвращаюсь из прошлого, ставлю себе один и тот же вопрос: «Как я могла так все испортить?»
Мне казалось, что ничего более жестокого, чем его игнор, быть не может. Потому что после того дня, когда я ему все рассказала, он не хотел меня ни видеть, ни слышать. Это так ранило. Что ж, я ошибалась. Его гнев и ненависть гораздо более жестокие. Они, словно выкованные годами обреченности, в которых мы оказались вдвоем. Из-за меня. Я это понимаю… и все же, не могу поверить в то, что все обернулось так… До сих пор не понимаю, почему он хочет меня оставить… зачем сказал, что теперь я его путана, если ему противно быть рядом со мной?
Такая ужасная роль. Унизительная. Звучит как клеймо.
Прокручиваю это утро в голове и все думаю, что рассчитывала на то, что он скажет: «Это шутка, Мэри». Но он не сказал… Он ведь не убьет меня, правда? Он же не будет издеваться надо мной? Это же Марк, пусть теперь он капо ди капи, но все еще Марк…
Решила рассмотреть спальню, чтобы перестать нагнетать себя. Он вернется, и мы поговорим. Мы что-то решим. Обязательно. Наконец, удерживать человека против его воли – незаконно. Я поднялась с постели. Поев, голова стала меньше кружиться. Я пошла к книгам, рассматривая литературу американских классиков. Хотела достать одну, чтобы полистать, а это оказался муляж. Удивилась, но потом увидела кнопку рядом с полками. Нажала на нее и полки начали разъезжаться. За «книгами» оказалась гардеробная. Да, это все же спальня Марка. Здесь его одежда… и его запах. Теперь он другой – сильный, стойкий, ненавязчиво горький. Им не надышишься, им можно только задохнуться. И это легко произойдет, потому что аромат пьянит…
Я прошла внутрь, рассматривая рубашки и пиджаки. Открыла один ящик и увидела с десяток различных часов. Они так сверкают, что видимо очень дорогие. Я закрыла, не испытывая тяги к подобному. Хотя когда-то испытывала. Когда-то я была еще тем шопоголиком. Там в Америке. Любила глянцевые журналы, следила за трендами и дизайнерами. Мне хотелось красивой жизни. Такой, чтобы все вокруг завидовали. И это было нормально – желать такого, ведь я жила на совершенно другом уровне до знакомства с Марком. Этим же он меня и «ударил» больно, когда выталкивал из своей жизни. Сказал, что я, очевидно, гналась за красивой жизнью, а когда получила – изменила ему. Больно, если он так действительно думал. Ведь это никогда не было правдой. И я влюбилась в него еще в Украине, еще тогда, когда у него самого ничего не было.
К сожалению, свойство грехов таково, что стоит совершить один – и тебе припишут еще с десяток!
В шкафу я нашла серую футболку. Сняла полотенце, в котором до сих пор была и надела его футболку. Она была чистой, но мне все равно казалось, что я чувствую его запах. Он здесь повсюду…
Вышла из гардеробной и решила все-таки разобраться с ноутбуком. Может, получится с кем-то связаться, например, с работы. Бить тревогу я пока не планирую, потому что верю, что мы все решим с Марком. Не представляю, что может быть иначе. Ему просто надо остыть… Я открыла ноут и очень быстро поняла, что возможности «бить тревогу» никто мне и не планировал давать. Доступ ко всем соцсетям заблокирован. Даже пользование гуглом доступно только в ограниченном варианте. Я фыркнула, складывая руки на груди. Значит это, действительно, для обучения? И о какой учебе идет речь?
Придется вспомнить… Слова Марка вспыхивают в памяти совершенно случайно, когда я начинаю крутить в голове слово «Мафия». Он хотел, чтобы я научилась играть… Серьезно? Зачем это? Но делать было нечего, поэтому я все же загуглила правила игры в «Мафию» и начала с персонажей, как он и говорил …
Всего семь ролей: мирный житель, шериф, доктор, мафия, маньяк, дон мафии и путана… Я поморщилась, увидев роль, которую выбрали для меня.
«Публичная женщина, она же путана – играет на своей стороне, ночью для своих утех, выбирает того, кто ей симпатичнее. Проведя ночь с кем-либо из игроков, она дает алиби этому игроку и этого игрока нельзя посадить в тюрьму на следующий день. Днем путана, как ни в чем не бывало, становится добропорядочной леди среди мирных жителей.
Она может посетить любого игрока, как мафию, так и честного. Ночью путана «любит» выбранного наугад игрока. Имеет право «любить» себя только один раз. Не может две ночи подряд «любить» одного и того же персонажа»
Мне стало плохо. Кроется ли в описании какой-нибудь намек? Марк пустит меня по кругу? Заставит играть в мафиозные игры? Обольщать мафиози? Или что это значит?? Боже…
Я упала обратно на подушки и прикрыла глаза. Он меня все же пугает. Сильно. Не понимаю, что у него в голове. Как сумасшедший вел себя утром… Про обязанности он серьезно говорил. Звучало серьезно. Но не такие же обязанности, умоляю …
А сам Марк кто? Мафия или дон Мафии? Кем себя видит он? Тот, кто определяет, кого убить или тот, кто убивает собственноручно? С этими пугающими и темными мыслями я уснула. Во сне мне досталась карта «путаны» и в первую же ночь «дон Мафии» приказал меня убить. Угадаете, у кого была карта дона?
Я приоткрыла глаза резко, потому что дверь в спальню неожиданно открылась. Я испуганно уселась, рассматривая Марка на пороге. Он завис, тоже меня рассматривая. За окном уже сгущались сумерки, в которых капо ди капи выглядел как демон. Взгляд такой, как будто вернулся с охоты… или наоборот, как раз собирается…
– Привет… – слабо говорю я, потому что еще не отошла ото сна.
Он резко включает свет и зло спрашивает:
– Почему ты в моей одежде?!
Мне становится не по себе от того, что даже такая мелочь отвратительна для него…
– Я должна была что-то надеть…
Его ноздри раздуваются. Мужчина отворачивается и идет к письменному столу. Бросает на спинку кресла свой пиджак и подталкивает его к постели. Напротив меня усаживается и сверлит взглядом из моего сна – после которого я и выбыла из игры. Черт.
