Но сейчас уже поздно думать о себе. Цепочка решений и ошибок, которые я сделала в жизни… привела меня к этой точке. И это моя финальная точка. Я не знаю, что там за чертой. Но перешагнув через нее, я хочу быть уверенной, что все близкие моему сердцу люди, в безопасности. И пока я не уверена в этом… мне дико страшно.

Сегодня я проснулась от звука ключа, который воткнули в замок моей темницы. Желудок скручивало, потому что вчерашнюю еду, которую мне принесли – я швырнула об стену. Я не знаю, какой сегодня день и сколько времени я пробыла без сознания, пока летела на этот проклятый остров. Куба же островное государство? Судя по тому, что я не чувствую ни капли сил в мышцах… последний раз я ела минимум два дня назад. Но физическая слабость ничто по сравнению со слабостью внутренней… Просто скорее бы все это закончилось… И, возможно, я окажусь рядом с бабушкой… возможно, Бог простит мне то, что не смог простить Он.

В комнате появляются два мускулистых… члена мафии. Отличить их от обычных людей слишком просто, ведь каждое совершенное убийство оставляет след в глазах. И я слишком хорошо знаю его, сама не понимая откуда. Наверное, триллеров пересмотрела. Я их, к слову, всегда любила. Вот только не думала, что стану частью одного из них…

Мужчины бесцеремонно стягивают меня с кровати. Я не сопротивляюсь, потому что понимаю, что смысла в этом нет. На руки мне надевают наручники. Все делают молча с таким выражением лица, будто я уже и неживая. Пусть, думаю я, но когда один из них достает мешок и собирается нацепить его мне на голову… я начинаю сопротивляться. Зачем это?? Все же инстинкт самосохранения просыпается, когда мешок оказывается на моей голове, а меня саму тянут в неизвестном направлении. Куда??!

Я кричу, не чувствуя земли под ногами, меня буквально несут. Очень скоро я жалею об этом, потому что мне вставляют кляп в рот и больно бьют по щеке, чтобы замолчала. Мешок вновь оказывается на мне. Слезы затапливают щеки, хотя я этого совсем не хочу. Инстинкты… впервые в жизни захотелось научиться их контролировать.

Я оказываюсь в машине, лицом в заднее кресло, судя по ощущениям. В мешке и с закрытым ртом дышать трудно. Чувствую, как кровь приливает к лицу, вызывая жар внутри. Ничего не понимаю!

Неизведанность, оказывается, пугает гораздо больше, чем смерть.

По ощущениям мы едем минут двадцать. Ситуация повторяется, когда меня вытаскивают из машины. Бесцеремонно, нагло как мусор. Несут по лестнице вверх. Сердце колотится, как в последний раз. Скрипучие двери оглушают меня, когда члены мафии заносят моё тело внутрь. Кажется, что есть только оно, а внутри – пустота. Его швыряют на бетонный пол, мои колени больно бьются, раздирая тонкую кожу. Я вскрикиваю от боли, когда моя щека касается бетона. Звук получается сдавленный.

– Думаю, Марк, прежде чем, отказываться, – знакомый, полный иронии, голос Пабло врывается в моё сознание. – …тебе стоит посмотреть, от чего именно ты отказываешься.

Он обращается к моему бывшему?? Он здесь? Боже… Я невольно сжимаюсь на полу от стыда. Не думала, что увижу его… Мне не надо его видеть…

Но спрашивать меня, конечно, не собираются. С моего лица срывают мешок и ставят коленями на пол ровно. Сквозь удушающую пелену я вижу Его. Я на коленях перед ним. Как когда-то… заплаканная и обреченная. Дыхание перехватывает. Даже волосы топорщатся испуганно на макушке от шока…

Он так близко… нас разделяет пять шагов, но кажется, что целая жизнь.

Изменился. Слишком сильно, чтобы увидеть в нем бывшего беззаботного веселого Марка. Он старше меня на девять лет и теперь это ощущается еще больше. Фигура тяжелая, мускулистая, полная темной энергетики. Черные брюки и черная рубашка обтягивают своего владельца, что сложил руки на груди. Лицо скрывается за густой щетиной, на устах отвращение и пренебрежение танцуют танго. А в глазах…

О, нет.

Болезненная и одинокая слеза течет моей щекой, когда я вижу этот взгляд… тот, что я теперь хорошо знаю. Это взгляд палача. Темные зрачки и кровью налитые белки просто кричат о том, что он глубоко во всем этом. Марк – часть мафиозного мира. И то, что позади него с десяток вооруженных людей подсказывает, что вряд ли он просто дилер. Тогда кто он?

Кто такой Марк…

– Так что скажешь, Кано? – обращается к нему Эскобар. – Забираешь свою шлюху? Или я могу продолжать с ней играть?

Мое тело становится липким от взгляда Марка. Мороз идет кожей, вызывая еще больший страх. Я знаю, что не нужна ему, но… я не хочу это слышать… еще раз. В моих глазах до сих пор раскаяние, но оно никогда не было ему нужным.

– Думаешь, что у меня мало шлюх? – наконец я слышу голос Марка. Глубокий, сухой, жестокий… как и то, что я слышу… пульс падает до нуля. Услышала.

Он как статуя, не двигается. Только волосы, что спадают немного в бок, вздрагивают, потому что их владелец напрягает скулы. У меня уши закладывает от внутреннего шума. Эскобар приближается ко мне и хватает за волосы, натягивая мою голову вверх. Стыдно, противно, больно…

– Думаю, что эта шлюха особенная… – хмыкает «кокаиновый бог». – Я охотно трахну ее, а затем позволю споймать передоз… – облизывается Эскобар. Я вся дрожу, потому что он наклоняется ко мне. – Потому что после того, что я сделаю с тобой, сладкая, ты будешь умолять о смерти, – смеется мужчина, а я сверлю его ненавистью из последних сил. – Или! – он резко выпрямляется и указывает пальцем на Марка. – Ты разрываешь договор на регулярные поставки из Пелларатти. Европа – это моя территория, сопляк, – сплевывает Пабло. – Сделай это и забирай свою суку.

В глазах Марка я вижу только жестокую непоколебимость. Такую уверенность, что хочется задохнуться. Я смотрю на бывшего, и я не вижу его… моя первая и единственная любовь была не такой. На сердце ложится терпкая тень, потому что не такого я хотела для него…

Тишину склада разрывает саркастический и громкий смех Марка. Я вздрагиваю от него как от пощечины.

– Серьезно, считаешь, что я предам кодекс чести? Предам семью ради той, что предала меня?! – на последних словах его уста принимают кривоватый оскал. Зубы сжимаются в четкую линию. А гнев и тень разочарования просачиваются сквозь зрачки.

На мгновение я чувствую, что Эскобар теряется. Конечно, я же говорила ему, что он похитил не ту… Не на то «место» надо было давить… ведь я для Марка давно – пустое место.

Но Эскобар быстро берет себя в руки и продолжает играть на нервах моего бывшего:

– Я думаю, мальчик мой, что… ты не рожден частью мафии. И то, что сейчас ты решил поиграть в большого босса, не делает из тебя – меня. Это не делает тебя чистосердечным поклонником нашего кодекса.

– Ты прав, Пабло, – в глазах Марка загораются огни. – Я не поклонник ва-ше-го кодекса, поэтому я написал соб-ст-ве-н-ны-й. И быть вонючим ублюдком – тобой, я никогда не планировал. Мой кодекс существует вопреки твоему. Каждое моё действие происходит вопреки твоему. Я существую вопреки тебе!

Яростные морщины искажают привлекательное лицо Марка, когда он выплевывает каждое слово в сторону врага.

– Ты – лишь жалкая пародия на Capo di Capi (значение. Глава мафии) – не сдерживается старый хрен. – И мафия твоя липовая!

Я вижу, что на устах бывшего появляется ликование. Этого он и хотел – довести Эскобара. Боже, куда я попала… Мафии, капо ди капи какие-то… мозг пытается думать, собирая пазлы… неужели Марк – глава мафии? Обалдеть…

– Как скажешь, Пабло. Но моя липовая мафия – семья Кано, для меня на первом месте, – подмигивает он. Семья?? Значит, у Марка есть семья… Я опускаю взгляд, потому что впервые за годы одиночества… чувствую что-то похожее на ревность. – Так что если это все, что ты можешь предложить…

Отчаяние заполняет вены, когда я осознаю, что это все. Я знала, что спасения нет. Я знала, что он не станет меня спасать. Тем более, теперь… когда у него мафия, семья… новые приоритеты в жизни. Но я не знала, что почувствую такую острую боль просто услышав это лично. Моя душа получила ножевое ранение и приготовилась умирать…