Жить с мыслью об измене трудно. Трудно осознавать, что ты сделала это, любя всем сердцем. Тебе никто не поверит, что так бывает… Даже мои подруги все же не поняли меня когда-то… И мир не виноват в этом, виновата все равно только я…

– Нельзя стереть ошибок, Мэри, ты права, – Марк снова вырывает меня из мыслей. Я вытираю залитые щеки, даже не заметила, что вновь устроила водопад. – Но можно сделать вид, что их не было…

– Что-о? – удивленно поднимаю глаза на него. – Как это?

И главное, зачем?

Он тушит сигару в пепельнице. Нет, прямо вбивает ее. Агрессивно и сдержанно одновременно. Пять секунд мы молчим, пока сигара не превращается в клочья.

– Предлагаю начать с начала, Мэри. Ты и я, как когда-то…

Человек навсегда прикован к прошлому: как бы далеко и быстро он не бежал – цепь бежит вместе с ним.

– Фридрех Вильгельм Ницше

Мэри

Я так быстро опьянела или что? Как Марк мог такое предложить? Может опьянел он? Он ненавидит меня, стыдится меня… Я сделала ему так больно, что даже на прощение едва могу рассчитывать… А он предлагает примирение???

Сижу, пялясь на него, ничего не понимая. Состояние, от которого я уже устала. Он запутывает меня с каждым днем все больше. Сначала не позволяет даже коснуться его. Называет путаной, «пэррой»… смешивает с грязью, трахает другую на моих глазах… Не то чтобы я злилась на него. Мне больно, но я понимаю, почему так… Он пытает меня, потому что все эти годы воспоминания обо мне пытали его. Это заметно.

Хотя что-то внутри подсказывает, что пытать он еще даже не начал…

И в этом то и не сходится. Он пытать меня должен, а не предлагать «как когда-то». Да, я официально сумасшедшая. Ты в своем уме, Мэри? Кажется, надо радоваться, что он это предлагает… Но мне становится от этого предложения стыдно. Очень сильно стыдно из-за его доброты… которую я вообще не ожидала увидеть. И я срываюсь. Подрываюсь с места и начинаю бежать в каюту. Бежать от его предложения. Бежать от собственного стыда… Понимая, что теперь я сумасшедшая и в его глазах. Боже.

Я залетаю в каюту, но из-за своих мыслей не замечаю, что Марк бежит за мной. Он удерживает дверь, когда я пытаюсь ее закрыть. Не ожидаю сопротивления, поэтому не удерживаю их. Хотя, если бы я еще и сопротивлялась, то в дурдом меня бы отправили прямо с этого корабля.

– Не надо от меня бежать, Мэри, – бывший заходит в каюту, а я отступаю назад.

В его словах я слышу совет, угрозу и какой-то его собственный способ «заботы». Я теряюсь от его одновременно взволнованного и убийственного взгляда. В этот момент я понимаю, что мне от его предложения не только стыдно, но и страшно…

– Это моя каюта… – несу ерунду я, как будто бы это меня спасет.

– Это моя яхта, – ухмылка появляется на его устах, а в глазах – что-то вроде игривости. Ему забавно?

Дверь каюты закрывается. И если ему еще забавно, то мне точно нет.

– Я не получил ответа, Мэри, – напоминает Марк, делая еще один шаг ко мне.

Я продолжаю инстинктивно отступать.

– Ты не похож на того, кто спрашивает…

– Хорошо, что ты это так быстро поняла, – хвалит капо ди капи.

Я упираюсь спиной в шкаф, что простирается на всю стену. Он зеркальный и от этого в каюте образуется ощущение незащищенности. Или это из-за Марка…

– … но я не понимаю, – признаюсь я. Он подошел слишком близко. Сосредоточил свой взгляд на волосах, что прилипли к моим влажным щекам. – Зачем это тебе?

Да, именно так… зачем? Мне кажется, что подобные предложения начинаются с выражения чувств, а в нашем случае с прощения… Или я себя накручиваю?

– Я похож на того, кто будет догонять то, что ему не нужно? – хмыкает Марк.

– Не похож… – отвожу взгляд.

У моего бывшего появилось какое-то очень талантливое умение. Каждый раз, когда я задаю ему вопросы, мне кажется, что они логически верные… и каждый раз, получая ответ, я понимаю, что спросила ерунду какую-то. Или он все специально так выворачивает? Сама не знаю, когда такой подозрительной стала…

– Я жду ответа, – снова напоминает Марк. Его ладони тянутся ко мне, но в последний момент он опирается ими о зеркало, как будто передумал меня касаться. Он что, мазохист? Я же вижу, что он не хочет…

– Отношений должны хотеть оба… – говорю я о простой истине. Говорю на всякий случай, если вдруг бывший решит, что только его желания играют роль.

– То есть у тебя нет желания…? – он нависает ниже. Его влажные шорты касаются моего влажного платья… под ним мокрая киска, и судя по ощущениям… белье Марк тоже не надел.

Господи… Мы касаемся друг друга… Во всем теле начинают пульсировать вены… Я как будто бы приняла наркотик, возможно, галлюциноген… Именно так чувствуют себя люди, которые не касались друг друга шесть лет… не касались так.

– Я не знаю, Марк… – честно признаюсь я, потому что в голове много «но».

Капли с его мокрых волос попадают мне на грудь, которая слишком часто вздымается. Пульс выдаёт меня с потрохами. Я отвожу голову в сторону и чувствую его горячее дыхание на своей шее. Мурашки просыпаются от шестилетнего сна…

– У нас есть прошлое… – как он мог забыть. – С которого не возрождаются чувства… – я говорю как чувствую. Я не знаю, прощу ли когда-нибудь себе… не знаю, простит ли мне он… кажется, что этого никогда не будет. А в нашей ситуации любви невозможно без прощения…

– Я не говорил, что хочу возрождать, – раздраженно ответил Марк, и я посмотрела на него. Неужели даже сейчас будет злиться? В нем много гнева. – Я предложил «начать с начала», – он почему-то прикрыл глаза. – Мы теперь другие люди, Мэри. Невозможно вернуть то, что было, потому что нас – прошлых, больше не существует. Ты согласна с этим?

– С этим да… – киваю. Он прав, мы уже не те беззаботные, веселые и счастливые Марк и Мэри. Мы прошли путь… и стали другими.

– Тогда тебе будет нетрудно согласиться и со всем остальным, – заключает Марк. Ну, конечно, как будто все так просто. Не уверена…

Он видит неуверенность в моих глазах и вздыхает:

– Хорошо, Мэри. Обдумай все. Я буду в спортзале.

Мужчина оставляет каюту, не выдавая своих чувств. Лицо спокойное, даже нейтральное.

Я выдыхаю и разворачиваюсь к зеркалу. Что это было? В отражении вижу свои розовые щеки и соски, торчащие из-под влажной ткани. А еще следы на зеркале от его ладоней… Вот это все и было. Боже…

Я падаю на кровать и накрываю лицо одеялом. Пытаюсь дышать ровно, чтобы прочистить мозг, чтобы услышать себя и найти истину на дне из ошибок и боли…

Почему он этого так резко захотел?

Не могу найти ни одной подсказки. Может что-то решил себе вчера, когда его не было? Но что можно решить за один день, когда ненавидел шесть лет до этого? Марк точно, как таинственная книга… И я до сих пор расшифровываю первые страницы!

Ладно, допустим его мнение поменялось. Возможно, что-то почувствовал… Не исключено, потому что мы все же люди… Мы любили друг друга… Но я вижу, что его отвращение не прошло. Тогда почему он заставляет себя желать другого?

Возможно, это борьба. Его внутренняя. Возможно, ему нужно время, чтобы… привыкнуть к собственным желаниям. Чтобы… чувства пересилили отвращение…

Но хочу ли я этого? Верю ли я в возможность «начать с начала»?

Пожалуй, я бы хотела верить. Возможно, если бы я простила себе, то позволила бы подобные чувства… позволила бы себе чувствовать… Потому что все эти годы я прятала от себя Марка. Мне казалось, что я даже не достойна того, чтобы держать его в своих мыслях… Я боролась сама с собой и, если честно, очень часто проигрывала.

Какой вывод?

Мы оба прятали друг друга от себя. Я пряталась за стыдом, а он за ненавистью. Но, кроме этого может быть еще что-то? Могло остаться? И, возможно, только сейчас, когда мы встретились… мы почувствовали это. Но нам нужно время, чтобы простить и привыкнуть… и, если отношения – это всегда двое, а любовь – это всегда взаимно, значит, мы должны помочь друг другу… Я должна помочь ему…