Немного поерзав на стуле, он наконец решительно встал, подошел к Мабуту и тихо проговорил:

— Шеф, может, не стоит так увлекаться, а? — Фома выразительно кивнул на бутылку французского коньяка.

Мабуту поднял на охранника глаза, казалось, вот-вот спустит на него собак, но тот, видно, хорошо знал нрав своего хозяина: устав от ненависти, Мабуту вдруг тяжело вздохнул и сверкнул золотой фиксой, растянув рот в улыбке.

— А ведь прав, шельма! — воскликнул он. — Совсем недавно меня так прихватило, что еле откачали.

— Сердце? — предположил Григорий Маркович.

— Оно, треклятое, а еще и чахотка замучала, — вдохнул Мабуту.

— Тогда перейдите на минералку, а я выпью и за себя и за вас. Так?

— Так-то оно так, но очень уж хотелось расслабиться. Ладно, последнюю — и все? — Хозяин полувопросительно взглянул на Фому.

— Ладно, будь по-вашему, шеф! — с глубоким вздохом ответил тот, сам взял бутылку и плеснул в рюмку чуть больше половины: налей он меньше, Мабуту сам бы налил полную.

— За удачу! За вашу удачу, Сергей Николаевич, — подмигнул Мабуту, чокнулся с Григорием Марковичем и лихо опрокинул коньяк в рот.

— За вас, уважаемый Мабуту! Посидев еще с полчасика, Мабуту подозвал официанта, и Фома расплатился. Мабуту тем временем предложил:

— Вы, Сергей Николаевич, можете продолжить. А я пойду к себе. Мне уже достаточно. Машина закреплена за вами круглосуточно. — Мабуту вдруг тяжело закашлялся. — Черт бы побрал эту чахотку!

— А вы еще не приняли лекарство Красавчика-Стива?

— С алкоголем вряд ли хорошо. Завтра с утра начну. Ладно, веселитесь! — Он вздохнул и протянул руку.

— Не знаю, как и благодарить: вы так любезны!

— Чего там! — Мабуту махнул рукой и направился к выходу.

Следом поспешил напарник Фомы, крепкий громила метра под два ростом, а сам Фома остался охранять Григория Марковича.

Григорий Маркович не собирался засиживаться в ресторане. Ему хотелось побыть одному, и Фома был совсем некстати, но избавиться от него следовало аккуратно, чтобы не обидеть его хозяина. Наладив отношения с Мабуту, он не очень-то верил в то, что его люди смогут отыскать Волошина, поэтому решил навестить своих старых друзей, бывших работников Органов.

Делая вид, что изрядно набрался, Григорий Маркович осторожно смотрел по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать, и вдруг заметил за дальним столиком молодого парня лет двадцати пяти, который внезапно отвел глаза в сторону, встретившись с ним взглядом. Странно! Григорий Маркович решил проверить догадку. Он отвернулся, потом неожиданно взглянул в упор на парня, и тот вновь отвел глаза в сторону, да так поспешно, что у Григория Марковича отпали всякие сомнения: за ним следили. Вполне возможно, что это кто-то из окружения Мабуту, а если нет? Рисковать нельзя: слишком велика ставка.

Григорий Маркович решительно встал и, покачиваясь из стороны в сторону, направился к туалету, но вдруг вернулся, подошел к Фоме и тихо бросил:

— Мне кажется, у нас появился хвостик! Ты сиди себе спокойно, а я в туалет. Если через десять минут не выйду, отправляйся к хозяину и все расскажи. К часу постараюсь вернуться к себе в номер.

— Но что я скажу шефу? — не стирая улыбки с лица, спросил Фома.

— То и скажи, что от меня услышал! — Он покачнулся, вытащил сигаретку, дождался, пока Фома даст ему прикурить, хлопнул его по плечу, незаметно оставил на столе свой номерок от гардероба и нетвердой походкой направился в туалет.

Внутри он огляделся: единственное окно было тщательно заделано. Но Григорий Маркович быстро направился в женский туалет; там была одна-единственная женщина средних лет, которая поправляла прическу. Она была пьяна и, увидев Григория Марковича, хотела что-то возразить, но лишь махнула рукой. В женском туалете повезло больше: окно было приоткрыто. Не долго думая, Григорий Маркович быстро распахнул его и вылез наружу.

Во дворике ресторана какой-то угрюмый мужичок наводил порядок, аккуратно складывая ящики. На нем болталось видавшее виды пальто, на голове — вязаная шапочка.

— Мужик, заработать хочешь? — небрежно бросил Григорий Маркович.

— А чо разгружать-то? — сквозь зубы процедил тот.

— Нет, разгружать не нужно. Отдай мне свое пальто и шапочку.

— Да, но… — Мужик посмотрел на свою одежду, словно ему предлагали расстаться с другом.

— Вот тебе пара сотен долларов: купишь себе новое! — Григорий Маркович открыл портмоне, вытащил две сотенные купюры и протянул мужику.

— Так бы сразу и сказал! — воскликнул тот и начал быстро раздеваться, потом взглянул на странного покупателя и заметил: — А оно врядли на вас налезет. Вот сменщик мой — тот ро стом такой же, да и плащ у него поновее. А?

— А он согласится?

— Так его ж нету! — хмыкнул мужик.

— А плащ?

— А плащ тута!

— Так неси!

— Сей момент! — Тот мухой рванул к своей каморке, через минуту выскочил оттуда с темно-синим плащом, сорвал с себя шапочку и быстро протянул Григорию Марковичу.

Он тут же оделся, критически осмотрел себя, сунул обещанные доллары мужику и спросил:

— Как здесь выйти на улицу, чтобы поймать такси?

— Пойдем, мил человек! — Мужик засеменил вперед, увлекая за собой Григория Марковича.

В это самое время Фома быстро обвел взглядом зал ресторана и, ничего подозрительного не заметив, направился в гардероб. Он забрал пальто Григория Марковича и отнес его в машину, приказав водителю ехать к «Метрополю» и дожидаться там зарубежного гостя.

Следившие же за Григорием Марковичем сразу сообразили, что их подопечный насторожился и постарается скрыться. И если бы не второй наблюдатель, который бросился в сторону служебных помещений, как только Григорий Маркович скрылся в туалете, они бы потеряли его из виду. Этому «хвосту» повезло: он заметил, как Григорий Маркович, переодетый в темно-синий плащ, остановил такси. Вызвав по рации машину, наблюдатель продолжил слежку, пропуская вперед другие машины, чтобы не привлекать внимания обеспокоенного Григория Марковича.

Ничего не подозревая, Григорий Маркович приказал ехать за город, на дачу своего давнишнего приятеля, бывшего заместителя начальника отдела КГБ майора Федорова. Когда начались гонения на КГБ, когда убрали памятник Дзержинскому, Игорь Федоров, не желая мириться с переменами, уволился и запил. Запой продолжался несколько месяцев. От него ушла жена, перестали звонить дети, на него махнула рукой старушка мать, и казалось, что человек уже окончательно опустился и никогда больше не поднимется. Но он возродился, как птица Феникс из пепла, благодаря своему тщеславию.

Он бросил пить, привел себя в божеский вид. А следующий шаг стал для всех совсем неожиданным: майор Федоров организовал частное сыскное агентство. Будучи неплохим сыщиком, он первое время, чтобы набрать стартовый капитал, брался за все дела в одиночку. Несколько удачно раскрытых преступлений принесли ему определенную популярность в известных кругах, и вскоре к нему в поисках работы потянулись люди. Бывшему майору, нынешнему генеральному директору сыскного агентства «Поиск», оставалось только подбирать себе талантливых сотрудников.

Григория Марковича Федоров знал давно: именно он завербовал его в секретные агенты. Тогда Григорий Маркович не вылазил из заграницы и казался очень ценным приобретением. Интересно, что бы сказал Федоров, если бы ему вдруг объявили, что Григорий Маркович уже давно работает на бывшего генерала КГБ Рассказова, которому сразу же стало известно о вербовке. Он и принял решение не отказываться от столь «лестного предложения».

Шло время, и постепенно сам Федоров незаметно для себя стал выполнять «мелкие поручения» Григория Марковича, получая за эти услуги приличное вознаграждение, вначале ценными подарками, а потом и валютой.

Когда Федоров ушел из КГБ, Григорий Маркович утратил к нему всякий интерес и выпустил из поля зрения. Но сейчас, когда на карту была поставлена его собственная жизнь и благополучие, он решил разыскать бывшего приятеля.