— Ты как в воду глядишь! — ответил тот. — Подбросишь?

Григорий Маркович невольно вздрогнул, услышав голос сотрудника ГАИ. Этот голос он запомнил на всю жизнь: он принадлежал Савелию. Григорий Маркович побледнел и попытался рассмотреть милиционера, но тот стоял вполоборота, так, что лица не было видно. Почуяв неладное, Григорий Маркович сунул руку под пальто, нервно вцепился в рукоятку пистолета и напряженно замер.

— Садись, лейтенант! — Фома кивнул на сиденье рядом.

— Если не возражаешь, я бы лучше поехал в салоне, а то еще на начальство наткнемся, — попросил гаишник.

— Как знаешь!

Савелий (а это, конечно же, был он) знал, что в машине трое: Волошин, Григорий Маркович и этот водитель, человек Мабуту. Он прошел мимо боковой двери и, чтобы водитель, наверняка следивший за ним в смотровое зеркальце, ничего не заподозрил, сделал выразительный жест, якобы желая помочиться.

— А, черт бы тебя побрал! — сквозь зубы процедил Фома. — Он еще и поссать решил!

— Ты что-то сказал? — нахмурился Григорий Маркович, но Фома не успел ответить: задняя дверца неожиданно откинулась.

Савелий сразу же обратил внимание на руку Григория Марковича под полой пальто, а также прочитал в его глазах такую решимость, что понял: миром здесь явно не кончится.

— Без глупостей! — выкрикнул он, выхватывая «Стечкина».

Григорий Маркович сразу припомнил эту фразу, что вырвалась из уст Савелия в тот самый день, когда он пришел за Ланой и вещами, чтобы бежать за границу. Не раздумывая, он выхватил пистолет, и в этот же момент его прошила короткая очередь. Еще двумя сквозь стеклянную перегородку Савелий прикончил Фому. Тот умер мгновенно, не успев даже ничего сообразить.

Умирая, Григорий Маркович все-таки сделал несколько выстрелов и ранил Волошина. Он повалился ничком на бездыханное тело Григория Марковича.

Савелий влез внутрь, бросил цепкий взгляд на распростертые тела и наклонился над Волошиным.

— Товарищ Иванов! — Савелий едва не плакал от бессилия.

— Кто ты? — Волошин приподнял голову, корчась от боли.

— Это я, Сидоров! Помните?

— Сидоров? — Старик встрепенулся: — Из клиники?

— Да!

— А ну-ка покажи плечо. Савелий вспомнил про наколку и тут же обнажил плечо.

— Да, это ты! Снова пытаешься спасти меня, но на этот раз неудачно! — Он закашлялся, изо рта тоненькой струйкой Сочилась кровь. Видно, задето легкое.

— Все будет хорошо: сейчас приедут врачи, — пытался подбодрить его Савелий.

— Нет, со мной кончено, и мы оба прекрасно это знаем. Слушай и… запоминай. У меня… — С каждым словом он становился все слабее и слабее, — никого… нет из родных, кроме… внучки, перед которой я в неоплатном долгу. Я отказался от нее… потому что мой сын женился… на уголовнице. Сейчас я бы… попросил у него и у нее прощения, но… его нет в живых… и она погибла. А внучка живет у… тетки, сестры ее матери. Разыщи ее! Умоляю! Разыщи и… позаботься о ней!

— Молчите, вам нельзя разговаривать, — пытался урезонить его Савелий, прекрасно понимая тщетность своих стараний.

— Мне сейчас… все можно! Не мешай говорить! Дай слово, что… выполнишь… мою просьбу. Дай!

— Клянусь!

— Я верю тебе! А теперь слушай и запоминай… это номер банковского счета: три.. . три… шесть-семь… семь-шесть, код… один-два… семь-ноль, кодовое слово… для каждой… операции: «природа»… «внучка»… «космос»… «земля»… Основное слово — «внучка». Понял, «внучка»! Если… слова поставить вместе… точно в таком порядке… а основное слово последним… то можно… полностью… закрыть счет.

Казалось, старик вот-вот умрет. Голос его был уже почти не слышен, но вдруг он снова заговорил из последних сил:

— Десять миллионов долларов… внучке… откроешь ей счет… на жизнь и образование… в Америке. Остальные деньги… потрать на борьбу… с мафией. Это мое… завещание! Обещай!

— Обещаю! — твердо заверил Савелий. — А где этот счет?

— В швейцарском банке. «Олд свис бэнк»… Около двух миллиардов долларов!

— Миллиардов! — воскликнул Савелий.

— Да, миллиардов!.. И отомсти… за мою смерть! Слышишь… отомсти!

— Клянусь!

— Спасибо, Сидоров! — Старик широко открыл глаза, поднял их на Савелия и вдруг воскликнул: — Господи, чуть не забыл… Помоги! — Он попытался задрать свой свитер. Савелий решил, что он хочет взглянуть на рану. — Быстрее! — Когда тело старика оголилось, он стал ощупывать левый бок. — Помоги сорвать!

Савелий, все еще ничего не понимая, тоже начал ощупывать его и неожиданно дотронулся до какой-то материи.

— Что это? — выдохнул он.

— Сорви: под ней… ключ! — прошептал Волошин.

Наконец Савелий понял, что эта материя — специальный лейкопластырь, совершенно незаметный на теле и очень прочный. Под пластырем оказался плоский ключ причудливой формы.

— Это от сейфа… абонирован на том же счете… Код ты уже знаешь… — Он вновь начал задыхаться. — Контрольное слово «внучка»!

— «Granddaughter»? — Савелий предположил, что кодовое слово следует набирать по-английски.

— Нет!.. «Внучка»! — резко возразил Волошин. — Я… не знаю… что в… сейфе… — Силы оставили его, и он замолчал, прикрыв глаза, но через мгновение вновь открыл их, уставился на Савелия и улыбнулся. — Хотя ты и не… Сидоров, но я… верю тебе!

Савелий сконцентрировался и попытался воздействовать на раны Волошина. Ничего не получалось, но Волошин вдруг перестал стонать и вновь открыл глаза.

— Мне совсем не больно! — твердым голосом произнес он и догадался:

— Я знаю, это сделал ты!

— К сожалению, ничего больше не могу! — Савелий тяжело вздохнул.

— Ты ж не Всемогущий! — Волошин улыбнулся. — Прости меня. Боже, что не веровал! Все равно ты всегда был во мне! Не оставляй мою внучку. Господи! — Он говорил ровным голосом и спокойно, словно и не было пробитого легкого, а изо рта не сочилась кровь.

И вдруг в памяти Савелия ожила история, рассказанная Волошиным в больнице. Он нахмурился и спросил:

— А как зовут вашу внучку?

— Розочка! — побледневшими губами прошептал Волошин, счастливо улыбнулся, в последний раз посмотрел на Савелия, крепко стиснул его руку и затих навсегда. Савелий закрыл ему глаза и прошептал:

— Упокойся с миром! — А затем добавил: — Раб Божий Валентин…

Рассказов предоставил Дику Беннету полную свободу действий, и тот, не долго думая, решил применить старый, испытанный способ, чтобы выявить «кукушку» ФБР: всем подозреваемым сообщалась разная информация, и оставалось только ждать, что же станет известно полиции.

Барта Макалистера Беннет включил в список «сомнительных» в самый последний момент после довольно долгих размышлений. Вызвав его к себе, Беннет радушно поздоровался и кивнул на кресло:

— Падай, Барт, и расслабься! — Тут он заметил, что Макалистер чем-то взволнован. — Есть проблемы?

— Думаю, ты объяснишь, чем вызвана такая срочность: ты ж меня прямо с аэропорта выдернул! Наблюдение за русским отменяется?

— Ни в коем случае! Потому тебе и вручили мобильный телефон: как только заметишь, сразу же сообщай.

— Как скажешь! Но к чему такая таинственность, Дик? — поинтересовался Макалистер, имея в виду то, что Беннет просил явиться незаметно, стараясь никому не попадаться на глаза.

— Что будешь пить? — проигнорировал его вопрос Беннет.

— Немного виски со льдом! Дик налил четверть стакана, бросил туда несколько кусочков льда и протянул Макалистеру.

— Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, не так ли? — издалека начал Беннет.

— О чем это ты. Дик? — удивился Барт. — Ты говоришь так, словно хочешь объявить о моем увольнении.

— Ну что ты, Барт! — Беннет рассмеялся. — Как раз напротив! Есть тут одно важное дельце, знать о нем не должен никто. На нем можно заработать такие бабки, что даже тебе, обыкновенному исполнителю, светит домик на Канарских островах, да еще и на жизнь хватит! — Он лукаво подмигнул.

— А что, от домика на Каяарских островах я бы не отказался! — мечтательно вздохнул Макалистер, потом тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и поднял глаза. — Внимательно тебя слушаю. Дик.