– Извини. Во мне сейчас живет крайне ограниченный спектр чувств, и такт в них точно не входит.

Макар улыбнулся и достал из ящика стола флягу.

– Будешь?

Провокация. Сказать, что я не хотел, было бы ложью. Но я взял себя в руки и ответил:

– Нет.

– А я выпью. – Он сделал несколько глотков, даже не поморщившись, а там явно не коньяк.

– Что-то случилось?

– Я совершил ошибку, которая очень дорого мне обошлась. Да и не только мне… Не важно, – отмахнулся он и снова присосался к фляге. – Когда вы выезжаете?

– Ночью.

– Хорошо. Арсенал в твоем распоряжении. Будь осторожен, Стас, – дав понять, что разговор окончен, он снова погрузился в изучение бумаг, а мне ничего не осталось сделать, как покинуть кабинет.

Вышел на улицу, прикурил и задумался. Он всегда был странным. Макар сын профессора какого-то универа и безработной мамы с аристократическими замашками. Он в армию пошел назло родителям, которые не давали сыну нормально жить в современном мире, постоянно придумывая какие-то свои правила и ограничения. Армия, как не удивительно, стала для него первой обретенной свободой. Для профессорского сынка Макар, на удивление, быстро втянулся и даже проникся воинской службой. Никогда не ныл, не жаловался, не позволял себя унижать. Отец пытался при помощи своих связей вытащить его оттуда. Привозил какие-то липовые справки, за что чуть не поплатился сроком. Если бы не понятливый командир роты, который очень вежливо и доступно объяснил, в каком направлении ему нужно пойти и в какое именно место засунуть эту справку, сидеть бы ему в тюрьме.

Там же я познакомился с Арсом и еще одним парнем, Витом. Один из потомственных военных, второй немного странный, я бы даже сказал, подозрительный тип. Позже узнал, что был прав на счет него, когда Виталия стали подозревать в торговле оружием с армейского склада. Но Арсений подтянул свои связи и помог другу выпутаться. Мы с Макаром не поняли, для чего он прикрывал его задницу. Даже нам предъявленные доказательства говорили о многом, но нас не спрашивали, а Арс… Арс просто хороший друг.

Остатки сигаретного фильтра обожгли пальцы, возвращая меня в реальность. Что с нами стало со всеми? Переломанные жизни, расколотые вдребезги души. Жизнь слишком жестока к тем, кто ее защищает.

Отлепился от стены и направился в спортивный зал. Он здесь совсем небольшой, но мне хватит. До отъезда еще несколько часов, нужно чем-то занять себя, чтобы не пускать мысли в голову, не сходить с ума. Слишком много чужих жизней на кону, я не могу ошибиться. Просто не имею на это права.

Отработка приемов с применением холодного оружия – вот моя цель сегодня. Снял футболку, оставаясь только в камуфляжных брюках. Достал из сейфа пару* «Витязей».

С виду простенький, но обладающий отличной убойностью нож мой самый любимый. Я использую их в паре. Провел пальцами по острому лезвию, кайфуя от холода, пробежавшегося по коже. Прикрыл глаза, настраиваясь на импровизированный бой. Шорох сзади. Резкий разворот, захват и противник прижат в стене с лезвием у горла. Смотрит на меня ошалевшими глазами, а я даже не запыхался.

– Ты чего творишь? – возмущается один из моих бойцов.

Прижал лезвие, сильнее оставив красный след на коже. Он тяжело дышит, а я вижу, как ему страшно, и мне это нравится. Адреналин моментально разгоняет кровь, учащая пульс.

– Стас?! – практически кричит он, ощущая, как теплая струйка крови стекает по его шее.

Мотнул головой, отгоняя это странное наваждение, и отпустил парня, резко развернувшись, метнул нож, попадая точно в голову манекена.

– Придурок!

– Никогда не подкрадывайся ко мне со спины, – разделяя каждое слово, холодно произнес я. Жить надоело?! – рявкнул так, что боец побледнел. – Остаешься сегодня тут.

– Почему? – Он уже отошел от первого шока и на смену ему пришел праведный гнев.

– Такие ошибки недопустимы. На кону стоят человеческие жизни. Ты сейчас «умер». Мне даже напрягаться не пришлось. Пошел вон!

– Стас…

– Вон, сука!!! – второй нож пролетел в паре миллиметров от его головы, воткнувшись в стену.

Его сдуло, даже дверь за собой не закрыл.

Сделал пару глубоких вдохов, вытащил ножи, поправил манекен и приступил к отработке ударов. Сергей прав, злость и четкая цель прекрасный стимул держаться.

Пару часов активных занятий, я мокрый от пота, уставший, но довольный собой, отправился в душ. Внутри поселился такой холод, что горячая вода прошлась ознобом по телу. Меня передернуло, но я позволяю каплям парящей жидкости стекать по натренированному годами телу, по лицу, попадая в глаза. Я сделаю все, чтобы сволочи, которые лишили меня семьи, сдохли самой мучительной смертью, умоляя о пощаде и захлебываясь собственной кровью. Полный решимости я собрал бойцов, раздал указания. Мы в последний раз проверили готовность и отправились на встречу с одним из моих врагов Шахом.

Стас

Есть в горных пейзажах что-то умиротворяющее. Пока парни отдыхали, пристроившись в разных позах в машине, я сел с краю и уставился в небо. Чистое, звездное, с легкими полупрозрачными облаками, больше похожими на дым. Полная луна прекрасно освещает дорогу, а мои мысли снова унеслись в прошлое.

«Станислав? Здравствуйте. Поздравляю, вы стали папой. У вас девочка», – незнакомый голос вещает на другом конце провода, но после слов «вы стали папой» я просто не слышу. Сбросил вызов и влетел к Макару.

– Мне срочно надо домой, – говорю ему с порога.

– Пожар? – усмехается он.

– Я стал отцом!!!

– О-о-о! Поздравляю! Езжай, дел сейчас все равно никаких. Думаю, неделя у тебя точно есть.

– Спасибо! – пожал руку начальнику и старому знакомому, и бегом собирать вещи.

Объезжая пробки дворами, добрался до роддома, влетел по лестнице на нужный этаж, а дальше меня не пустили. Вредная медсестра ворчала, но жену все-таки позвала. Измученная, растрепанная, мокрая от пота, держась за стену, Кира вышла ко мне и рухнула в объятия. Крепко прижал ее, перебирая пальцами волосы, она шмыгнула носом и подняла глаза.

– Спасибо, – шепчу ей. – Все хорошо? – Она кивнула. – Зачем ты встала? Нужно было сказать, что пока не можешь выйти, Кир. Я ж не дурак, понял бы.

– Ужасно хотела тебя увидеть, – отвечает жена.

Улыбнулся и осторожно ее поцеловал.

– Увидела? – Довольно кивает. – Иди ложись. Я бы отнес, но меня не пускают.

– Сюда нельзя, – объясняет она. Говорят, стерильно. Хочешь увидеть дочку?

– Конечно, но как?

Она снова улыбнулась.

– В окно, Стас. Я могу показать тебе ее в окно.

– Балбес, – рассмеялся и снова нежно поцеловал жену. – Где окна?

Она объяснила, и я бегом отправился на другую сторону здания. Окна ее палаты выходили во двор. Этаж третий, невысоко, так что разглядеть свою крошку я вполне смогу. Отсчитал нужное окно и замер, увидев в нем своих девочек. Уставшую, но все равно красивую и безумно любимую Киру и крохотный сверток в ее руках. Она приподняла его, развернув ко мне так, чтобы среди пеленок я увидел крохотное сонное личико своей дочери. Я готов был кричать от счастья, по всему телу теплыми волнами расходилась нежность.

– Спасибо, – прошептал одними губами, но Кира поняла и улыбнулась, так же прошептав мне в ответ «люблю».

Через три дня забрал их домой. Я так не боялся передвигаться по минному полю, как впервые взять на руки Полину. Маленькая, хрупкая крошка, уже сейчас похожая на маму, с любопытством смотрела на меня, а я был самым счастливым на всем белом свете.

Из воспоминаний меня выдернула очередная яма на дороге. Понял, что по щеке течет слеза. Быстро смахнул, чтобы никто из бойцов не увидел этого. Им ни к чему знать, что командир отряда дал слабину, пусть даже в такой непростой ситуации. Закурил и уставился на горы, которые уже отлично просматриваются в предрассветном мареве.

– За нами следят, – доложили по рации из первой машины. – Справа, со стороны гор ползают трое *«духов» с оптикой и гранатометом. Будьте внимательны, могут шмальнуть.