Моя голова резко поворачивается к Дэну, который сидит, болтая о предстоящей игре.

      — Эй, сумасшедшая негодяйка. — Дэн тычет пальцем мне в руку. — Ты не слушала меня, не так ли?

      — Слушала. Ты прижмёшь их.

      — Миссис Джилс? — он морщит нос. — Спасибо за отвратительный образ, в котором я прижимаю нашу пятидесятилетнюю учительницу математики.

      Я разражаюсь смехом.

      — Извини, но, в конце концов, у тебя имеется список сексуальных партнеров.

      — В него не входят пятидесятилетние учителя.

      — Нет?

      — Ни за что, блядь.

      Он раздраженно вздыхает, бросая взгляд направо, где Николь сверлит нас своими глазами.

      — Хочешь сфоткаться? — спрашивает он с сарказмом.

      Она откидывает волосы назад.

      — Как будто кто-то заинтересован в этой сумасшедшей физиономии.

      — Тогда прекрати пялиться.

      — А ты прекрати со мной разговаривать.

      — Боже. — Дэн снова смотрит на меня, его лицо напряжено. — Как ты с ней живешь?

      — Я все время сбегаю. — я ухмыляюсь. — Не обращай на нее внимания.

      — Если она тебя побеспокоит, дай мне знать.

      Его лицо становится серьезным.

      — И ты защитишь мою честь?

      — Блядь, да. Это есть в чертовом руководстве по дружбе, которое ты уже должна была прочитать. Ты как самый ленивый лучший друг на свете.

      — Я работаю над этим, — смеюсь я. — Эй. Не хочешь пройтись по магазинам в эти выходные?

      Он шевелит бровями.

      — За вызывающим бельём для капитана? — его улыбка исчезает. — Подожди. Не тот образ.

      — Нет, — хихикаю я. — Мне нужна одежда для собеседования в колледж.

      — Ах. Это... — он наклоняется. — Ты не собираешься поговорить с отцом о Королевском Колледже Искусств?

      Учитывая, что для папы я теперь призрак, он не пытался принудить меня к этим ужасным завтракам, поэтому я не вижу в этом смысла.

      — Это твое будущее. Ты не должна делать своих родителей счастливыми за счет того, что сделает тебя счастливой.

      — Вау. С каких пор ты стал таким мудрым?

      Он слабо улыбается.

      — С тех пор, как я решил, что не собираюсь заниматься инженерным делом.

      — Ох. Почему нет?

      Семья Дэна владеет инжиниринговой компанией. Ожидается, что он и Зак возьмут на себя семейный бизнес.

      С тех пор как мы с Дэном стали лучшими друзьями, он всегда планировал обучаться инженерии в Кембридже. У него высокие оценки и впечатляющие рекорды, чтобы он мог поступить туда.

      Теперь я чувствую себя ужасным другом за то, что не заметила, как он передумал.

     — Я собираюсь стать адвокатом.

      — Это тоже здорово, но что заставило тебя передумать?

      — Инженеры считаются занудами, особенно в колледже. Кроме того, адвокаты ведут более активную сексуальную жизнь.

      — Пожалуйста, скажи, что ты не меняешь профессию из-за сексуальной жизни.

      — Это играет определенную роль. Ладно, огромную роль. Но нет, я чувствую, что больше подхожу для победы в словесных спорах.

      Я беру его за руку.

      — Я так горжусь тобой. Что бы ты ни выбрал, Дэн.

      — Я тоже. — он убирает руку. — Но не прикасайся ко мне. Капитан сходит с ума от этого.

      Мы оба смеемся, зная, насколько это правда.

      Мой телефон вибрирует от сообщения.

      Папа: Встретимся на школьной парковке.

      Мое сердце начинает громко биться. Зачем папе встречаться со мной в школе?

      — Хочешь, я пойду с тобой? — спрашивает Дэн, очевидно, прочитав текст.

      — Нет. Я в порядке. Все будет круто.

      Я вру.

      Я схожу с ума изнутри.

      Папа сказал мне два дня назад, что хочет поговорить с семьей о чем-то важном, но я не думала, что это произойдет так скоро.

      Может, с него хватит, и он наконец удочерит Николь, а меня бросит.

      Когда я выхожу из школы, моя грудь сжимается до боли.

      Все это время я убеждала себя, что мне все равно, удочерит ли папа Николь. В любом случае, я не хочу быть принцессой Клиффорд. Но теперь, когда это становится реальностью, мне хочется заплакать.

      Он мой отец, а не ее. Мой.

      Глубоко внутри есть часть, которая все еще тоскует по отцу, который носил меня на своих плечах, когда я была маленькой девочкой.

      Шум дождя заполняет парковку. Поскольку время близится к полудню, почти все машины студентов и преподавателей уехали.

      Я открываю зонтик и ступаю на мокрый тротуар.

      Темно, влажно и чертовски сыро. Если бы я не была безумно взволнована, я бы убрала зонтик и встала под дождь.

      Я иду на стоянку в поисках папиного Мерседеса. Становится так темно, и свет не включается, так что я не могу видеть на большом расстоянии.

      Мой телефон вибрирует.

      Леви: Тренировка была отменена. Пойдем в раздевалку.

      Просто его сообщение поднимает что-то тяжелое и давящее на мою грудь. Мысль о нем всегда приводит меня в особое настроение. Как будто я становлюсь непобедимой, зная, что он всегда будет рядом со мной.

      После смерти мамы я была живым трупом, пока Леви не вдохнул в меня жизнь.

      Я открываю сообщение, печатая ответ, когда сильный свет ослепляет меня. Я замираю, и дрожь пробегает по моим конечностям.

      Я продолжаю смотреть вперед, но из-за света ничего не вижу. Совсем как в тот день на вечеринке.

      Мое сердцебиение ускоряется, а руки дрожат так сильно, что телефон падает на землю.

      Двигайся. Двигайся. Чертово возьми двигайся.

      Все вокруг меня исчезает, кроме звука ливня, запаха земли после дождя и ослепительного белого света.

      — Дорогая, дай мне телефон.

      — Это снова папа?

      Я не могу сдержать пренебрежения в своем тоне.

      Мама улыбается.

      — У нас для тебя большие новости, дорогая.

      — Это из-за смерти дедушки?

      Она хмурит брови.

      — Ну да, но для нас это значит нечто большее. Для нашей семьи.

      — Семьи? Какой семьи, мам? Он женат и счастлив со своей блондинистой аристократкой и дочерью. Он не член нашей семьи.

      — Звёздочка... — ее голос смягчается. — Все не так, как кажется.

      — Да, конечно, мам. Папа не бросил нас ради другой семьи.

      — Разве ты не говорила, что хочешь жить с ним?

      Я роюсь в ее сумочке в поисках телефона.

      — Это было целую вечность назад. Я никогда не буду жить с ним без тебя.

      Она делает глубокий вдох.

      — Мне надоело бегать, дорогая. Теперь я готова.

      — К чему?

      — Черт. Черт!

      Мама копошится, разворачивая машину.

      Я смотрю вверх сквозь мокрое от дождя лобовое стекло, когда она нажимает на гудок в течение долгой секунды.

      — Уходи!

      Она визжит, и я в ужасе смотрю, как она пытается проскочить мимо собаки посреди улицы.

      Когда она поворачивает машину на грязную сторону, первое, что я вижу, это мужчина.

      Забавно, как такие моменты происходят в замедленной съемке, хотя это всего лишь доля секунды.

      Мужчина развел руки в стороны, его глаза закрыты, а голова запрокинута назад, когда дождь обрушивается на него.

      Он выглядит таким... умиротворенным.

      Мама нажимает на тормоза, но машина не останавливается. Я не успеваю закричать, как что-то ударяется о машину, и мы опрокидываемся.

      Я возвращаюсь в настоящее, хватая ртом воздух. Я стою на коленях на бетонном полу, сжимая голову дрожащими руками.