Она откидывает голову назад, в ее глазах вспыхивает спонтанная энергия. Она доносится до меня с другой стороны автостоянки и будоражит темную, неистовую часть меня.

      Я хочу это разрушить.

      Мне нужно это разрушить.

      Красивые вещи положительно влияют на людей. Многие хотят запечатлеть подобные моменты и переживать их снова и снова.

      Но не я.

      Я жажду сжечь их и уничтожить их прах, пока ничего не останется.

      С Астрид Клиффорд, это ощущение превращается во нечто иное.

      Я вынужден сделать ее жизнь такой же черной, как эти полотна, но часть меня жаждет почувствовать ее прерывистое дыхание, когда я врываюсь в ее личное пространство без приглашения.

      Эйден высовывает руки из моего открытого окна.

      — Ты идешь?

      «Дэниел Стерлинг». Я замечаю парня, обнимающего ее за плечи, когда они заходят внутрь.

      У меня две мысли о нем.

      Ему нужно сломать руку.

      Он тоже должен быть черным, раз стал свидетелем ее смеха.

      Эйден следует за моим взглядом.

      — Он старший и обычно сидит на скамейке запасных.

      — Или вообще перестал играть.

      Вчера он не пришел на тренировку, вероятно, не желая тратить время на выпускной год.

      Дэниел, дерзкий футболист. Тип, который использует игру, чтобы намочить свой член и получить все внимание, которое приходит вместе с ним.

      Он достаточно порядочный человек и мог бы уже давно занять свое место, если бы не его дурацкие попытки.

      Улыбка растягивает мои губы. Угадайте, на кого я обрушу свой гнев во время сегодняшней тренировки?

      Одно очко над принцессой Клиффорд.

      Мой телефон звонит, когда я тянусь за сумкой. На экране вспыхивает номер Криса, и я нажимаю «Отклонить».

      Я не в настроении выслушивать его пустые оправдания.

      Он посылает сообщение.

      Крис: Срочно. У меня есть новости.

      — В чем дело? — я отвечаю, как только он звонит.

      — Я подслушал, как мой отец разговаривал со своими офицерами, — шепчет он и, кажется, задыхается.

      — И?

      Благодаря тому, что отец Криса является заместителем комиссара полиции Метрополитена, мы смогли избежать тюремных неприятностей все эти годы.

      — Это плохо, — холодно произносит Крис. — Врач этой девушки сказал, что она сможет вспомнить, попадала ли она в подобные обстоятельства или показать потенциальных подозреваемых. Мой старик и его коллеги обдумывают это. Он велел им довести дело до конца, потому что она дочь лорда. Блядь, Кинг. Что, если она нас помнит?

      — Она не помнит, — говорю я. — Держи рот на замке и приходи на тренировку.

      — Но...

      — Тренировка, Крис.

      Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, что ухудшит мое и без того дерьмовое настроение.

      Гнев от этого утра накатывает на меня и все вокруг, заглушая дыхание.

      Похоже, принцесса отказалась меня слушать.

      Я погублю ее прежде, чем она погубит меня.

\

Глава 10

Астрид

Вы выбрали не ту тему, ваше величество.

      — Шлюха.

      — Проститутка.

      — Настоящая сука.

      Мое лицо остается пустой доской даже со всеми оскорблениями, брошенными мне. Кажется, кто-то назвал меня даже потаскухой. Кто, черт возьми, сейчас использует этот устаревший исторический термин?

      С прошлой недели, когда Леви загнал меня в угол перед всей школой и сказал, что я «умоляла» его об этом, вся школа жаждала моей крови.

      Во время обеда я получила два предложения от парней, которые заверили меня, что не заставят меня молить об этом.

      Вот почему я ем в укромном уголке школьного сада. Во всяком случае, мне никогда не нравилась претенциозная атмосфера кафетерия. Леви, настроивший против меня всю школу, еще одно доказательство того, почему я никогда не буду принадлежать к этому кругу.

      И под кругом я подразумеваю всю футбольную команду, которая всегда следует за ним, будто они подданные его королевского двора.

      Ощущается определённая аура вокруг тех, кого он держит рядом. КЭШ — называет их четырьмя всадниками, и они несут в себе всю разрушительную энергию, в которой нуждается Леви.

      Все они по-своему безжалостные, даже молчаливые.

      С тех пор как я стала невидимкой, я ждала любого бунта против этих настоящих придурков.

      И пока этого не произошло.

      Все заканчивают тем, что падают на одно колено, как послушные крестьяне.

      Даже Дэн принадлежит к их кругу, так что я не могу быть той сукой, которая ругает дерьмовых титулованных спортсменов перед ним.

      Хотя я прекрасно могу сделать в своих мыслях.

      Сидя на скамейке, скрестив ноги, я откусываю гамбургер и рисую свободной рукой. Мой психотерапевт и физиотерапевт посоветовали мне не напрягаться, но я не умею слушать приказы.

      Кроме того, в последнее время мне снятся странные кошмары.

      Я даже не могу вспомнить, что видела, когда просыпалась.

      Я просто просыпаюсь вся в поту и испытываю клаустрофобию.

      Доктор Эдмондс, мой психиатр, сказал, что я могу быть свидетелем воспоминаний о несчастном случае.

      У меня появилась теория.

      Моя неспособность правильно рисовать может быть связана с произошедшим во время аварии. Может, я смогу вспомнить, что произошло, если заставлю себя нарисовать что-нибудь, что угодно, с той ночи.

      Каждый раз, как сейчас, на ум приходит разъяренное лицо Леви.

      Я царапаю то, что рисовала, и фыркаю вокруг набитого гамбургером рта.

      Убийственно-задумчивая задница.

        — Эй, негодяйка. Что ты здесь прячешься?

        — Избегаю титулованных футболистов. Не обижайся, надоеда.

        Что? Я не говорила, что ничего не скажу.

        — Оно занято, черт бы тебя побрал, — хихикает он.

        Это Дэн и я. Это дружба, заключенная на небесах. Или в бассейне.

        Дело в том, что, когда я только переехала к папе, он попросил Николь пригласить меня на вечеринку, чтобы я познакомилась с друзьями.

        Как будто меня когда-нибудь заинтересуют друзья Николь.

        Так или иначе, я не хотела идти, но рада, что пошла.

        Конечно, Николь бросила меня, как только мы приехали.

        Чувства были взаимными, большое вам спасибо.

        Итак, я была там, в уединенном месте у бассейна занималась своими делами и пила разбавленную текилу. И хорошо, возможно я смотрела на свою татуировку «Солнце-Луна-Звёзды» и плакала по маме.

        Потом кто-то нарушил мое спокойствие.

        — Срань господня. Это что, жучок?

        Это был Дэн, и он принял мою татуировку в виде звезды за жучка. Я ударила его за слова о последней маминой татуировке. Он был пьян, поэтому упал в бассейн и не вынырнул, и я подумала, что убила его или что-то в этом роде.

        И вот я вытаскиваю его, плачу и говорю, что не хочу быть убийцей. Он со смехом открыл глаза.

        Я поговорила с ним о маме, а он рассказал мне о своей бабушке, которую тоже недавно потерял.

        С тех пор мы стали неразлучны. Лучшее начало дружбы.

        Вот почему я знаю, что мы с Дэном близки, даже когда я высмеиваю его команду.

        Но однажды он увидел картину импрессионистов и сказал мне, что она выглядит так, будто по ней ходят тараканы.

        Это взаимно и абсолютно справедливо.

        Я смотрю на него, когда он скользит рядом со мной с глупой ухмылкой на лице.

        — Что? — я не могу не усмехнуться в ответ.

        — У меня важные новости.

        Все еще скрестив ноги, я смотрю ему в лицо, его счастье ласкает меня.