Итак, я весь промок. На меня смотреть одно удовольствие. Под проливным дождем, радостно грохочущим небом, как одинокий безумец, бегаю по тропинке…

Нет, оказывается на тропинке я не один. Во-о-он, идет миловидная, статная женщина под голубым зонтом, одетая в белую прозрачную блузу и шорты, в белоснежных кроссовках на стройных красивых ножках. Она легко поднимается навстречу ко мне по крутой горной дорожке. Будто белая роза под голубым небом…

– Доброе утро, девушка, – тяжело дыша, приветствую ее.

Женщина под зонтом с улыбкой кивает, на ее белокожем лице расцветает очаровательная улыбка, золотые локоны до плеч волнуются на ветру. Эх, друзья, слова бессильны, чтобы описать красоту этого божьего создания, источающего всю прелесть женского обаяния. Я чуть не сорвался в обрыв, стараясь еще раз посмотеть на это чудо природы. Красота имеет такую силу, такую мощь, что за это она, естественно, требует жертв. Раз так, иди себе не оборачиваясь, знай свое место…

Когда после поворота ступил на более крутую тропу, то увидел, что возле появившихся луж лежит кошелек фиолетового цвета.

Кожаный бумажник был мокрым, закрытым на замочек-молнию. Когда открыл, увидел содержимое: пачку пятитысячных купюр – пятьдесят тысяч. Не знаю, то ли бес попутал, но в голове промелкнула мысль: «Беги на рынок, тоже купишь шубу для жены…»

Но вдруг, как обухом по голове: «Это не твои деньги, у них есть хозяин…»

Показалось, что кто-то там, наверху, наблюдает за мной. И неожиданно подумал: «Хозяйка этого кошелька – та женщина». Повернувшись, я побежал за ней.

Эх-хей, она прошла и второй поворот!.. Помчался быстрей.

Вот зараза, никак не дается эта дорога, непросто бежать вверх. Тем более, дождь и не думает останавливаться. Со злостью бьет прямо по лицу, застилает глаза. Ноги не несут, запыхался уже. Даже упал, поскользнувшись…

А женщина в том же темпе, не очень-то торопясь и не оглядываясь, идет по тропе. Даже не думает повернуться. Между нами каких-то тридцать шагов…

– Девушка, э-эй…Остановитесь, ну остановитесь же!

Она меня услышала, но даже не повернула головы.

Я разозлился. Ускорился и подбежал к ней.

– Девушка, на минутку остановитесь!.. (Еле удержался, чтобы не сказать: «Вы глухая, уши заложило?!»).

Женщина остановилась, посмотрела на меня с удивлением и даже с некоторым осуждением. В лице отразилось то ли ненависть, то ли еще что-то…

– Чего вы хотите от меня? – сердито спросила она.

– Ничего не хочу. Вот, держите. Уронили.

Дамочка растерянно смотрела на бумажник. Взяв зонтик в левую руку, поковырялась в карманах шортов.

– Да-да, мой. Мой… – ее голос дрожит.

– Вот, возьмите, раз ваш! – говорю я.

Женщина уверенно взяла бумажник из моих рук, невольно открыла его, посмотрела внутрь. Потом, резко подняв на меня взгляд, покраснела. Грустно улыбнулась. Затем раскрыла свой зонт надо мной. С сожалением осмотрела мой жалкий вид.

– Спасибо вам… – сказала она дрожащими губами.

– 

Догоняя вас, упал, – стесняясь своего вида, произнес я.

Красавица протянула зонт мне. Теперь мы шли уже под одним «небом», который укрывал нас от дождя. Дрожащими руками она достала из бумажника три пятитысячные купюры и протянула мне.

– Примите… Я хочу, чтобы вы это взяли…

Мне стало не по себе. Я почувствовал себя глубоко оскорбленным. И в то же время понимал, что женщина хочет отблагодарить меня за добрый поступок.

– Э-е-ей, оставьте. Мне не нужны ваши деньги. Если бы были нужны, я бы сразу вернулся в санаторий, как только их нашел, – сказал я.

Она рассмеялась.

– Вы в каком санатории отдыхаете?

– В «Крепости».

– А я в «Розе ветров». Сегодня после полудня уезжаю домой. Несмотря на дождь, хотела еще раз прогуляться.

Было приятно беседовать под одним зонтом, однако я чувствовал, что долго с ней оставаться не могу: мог нарушиться образ героя, только что вернувшего женщине деньги.

И еще… Весь вид женщины говорил о том, что внешняя неземная красота гармонирует с ее богатым внутренним миром. Видно было, что она образованна, грамотна и умна. Ибо, по словам моего соседа по комнате Олима-абзи, настоящий писатель, кроме двух очей под бровями, обладает также тысячами глаз внутренних, душевных (ну и абзи!).

Я, конечно, не знаю, обладаю ли внутренним взглядом. Но и глазами, имеющимися снаружи, я видел, какова эта женщина.

– Ладно, я пойду… – выдавил я.

– Еще раз благодарю вас, хороший человек, – сказала женщина и достала из кармана визитку. Протянула мне: – Вот мои координаты. Если будете в Москве, обязательно позвоните. Если хотите, можете написать. У меня есть также электронная почта.

Войдя во двор санатория, вижу в одном из окон упитанного мужика, удивленно наблюдающего за мной, – за безумцем, гуляющим под таким ливнем. Я радостно машу ему рукой. Он резко закрывает окно. Наверное, подумал, что я действительно из тех, ну… умалишенных, что ли…

Смеюсь во весь голос.

Абзи в полуобнаженном виде лежа читает газету. Увидев меня, приподнимается и смотрит мне в лицо. А я, не в силах скрыть непонятную радость, улыбаюсь.

– Ого… Ну и ну. Ох, и вид у вас, дружище, а еще и смеетесь!.. А ну-ка давайте, быстро раздевайтесь. Наденьте сухую одежду…

– Абзи, рассказать вам интересную историю? – я прислонился к шкафу.

– Ничего не рассказывайте! Немного полежите, укрывшись. Потом позавтракаем.

Я наслаждаюсь теплом мягкой постели. Олимбай протягивает мне чашку чая с лимоном.

– Абзи, я не пойду в столовую. И ни на какие процедуры не пойду. Хочу до обеда хорошенько поспать.

– Было бы отлично! – вырвалось у соседа, немного уставшего от моих дискуссий.

В обеденное время абзи опять напомнил:

– Завтра пойдем на рынок. Купим Любе шубу.

– Пойдем, абзи, пойдем… Купим, конечно, купим.

После обеда Олим-абзи отправился в наш номер.

Я сходил в магазин, расположенный рядом с санаторием: хотел купить кое-что. Немного погодя вернулся.

Абзи, устроившись на полу, устланном ковром, рылся в своем чемодане. Он выглядел расстроенным. Одежда лежала на полу. Он доставал из чемодана какие-то вещи, клал обратно… Руки его дрожали.

Посмотрел на меня озабоченно:

– Нет, не могу найти! – голос тоже дрожит.

– Чего не можете найти?

– Бумажник!.. Нет бумажника. Утром брал в руки. Затем положил вот на этот стол. Потом опять взял… Не помню: потом брал с собой, когда пошел с вами на прогулку, или нет?

Я вздрагиваю.

– Какой бумажник?.. Как он выглядел? – еле выговариваю.

– Просто бумажник. Обычный. Болотного… нет, скорее сиреневого цвета. Там были деньги…

Я раздавлен. Олимбай встает с пола, садится на кресло. Бросает на меня многозначительный взгляд.

– Почему побледнели?

– Я… я знаю… Бумажник… – путаюсь я в словах.

Абзи резко встает, смотрит удивленно. Я достаю из ящика стола визитку. Собрав все силы, выбегаю на улицу.

Запыхавшись, еле добираюсь до санатория «Роза ветров», расположенного на другой стороне улицы. Протягиваю визитку девушке на ресепшн.

– Мне нужна эта женщина. Да, нужна Ольга Ивановна. В какой комнате она живет?

– Она уехала. В аэропорт. Номер сдала… Друзья ее увезли.

– Когда уехала? Почему уехала? – я уже кричу.

Девушка на ресепшн тоже злится.

– Только что уехала!.. У нее закончился курс лечения. Вот и уехала!

Не в силах сделать даже шагу, еле бреду к выходу.

Выхожу на большую дорогу. Останавливаю такси, еду в аэропорт.

«Да, она же говорила, что сегодня уезжает…»

Прошу водителя ехать быстрее, умоляю, угрожаю. Раз за разом набираю номер телефона, указанный в визитке. Выключен. Молюсь, чтобы найти эту проклятую женщину, Ольгу.

Такси остановилось возле автопарковки аэропорта. Машин – не счесть.