— Я просто хочу, чтобы ты не рассматривал меня как благотворительность.

Он сел и посмотрел мне в глаза. — Послушай, у меня были свои причины приехать сюда, но этот опыт оказался совсем не таким, как я ожидал. Ты не благотворительность. Ты сильная, уверенная в себе…

потрясающая. Ты научила меня тому, чему я никогда не смогу научить тебя. Меня тянет к тебе, и мне чертовски трудно не показывать этого.

Мои действия пугают меня до чертиков… потому что последнее, что я хотел сделать, это усложнить тебе жизнь.

Я откинулась на спинку дивана и опустила голову. История, которую он мне рассказал, прокручивалась в моей голове от начала до конца, как в кино, пока я пыталась представить, как все произошло.

— У тебя есть ее фотографии, которые вы сделали?

Он на мгновение поджал губы, чтобы подумать об этом. — Да, они у меня в ноутбуке.

— Можно мне их увидеть?

— Ну конечно. Сейчас?

— Если ты не возражаешь, то да.

— Просто дай мне минуту, чтобы найти их. Я храню все, что когда-либо снимал, на специальном диске.

Я наблюдала, как Ноа вошел в систему. Ему потребовалось около трех минут, чтобы найти файл с фотографиями.

Когда он положил компьютер мне на колени, ничто не могло подготовить меня к тем эмоциям, которые я испытала, глядя на изображение за изображением моей красивой, улыбающейся сестры.

Мы были похожи больше, чем я помнила. Теперь, когда я приблизилась к возрасту, в котором она была на этих фотографиях, я действительно могла видеть сходство.

Вытирая слезы, я спросила: — Она выглядела странно в тот день, когда вы проводили съемку?

Ноа придвинулся ко мне поближе. — Вовсе нет. Вот почему было так странно, когда начали приходить сообщения.

— Это было типично. Она была похожа на двух разных людей во многих отношениях, в зависимости от того, заботилась она о себе или нет.

— Да. Все это не имело никакого смысла.

Не отрывая глаз от фото, я сказала: — Я также очень хочу увидеть письмо.

— Оно у меня дома. Я знаю, где оно находится, и попрошу отца отсканировать его. Надо было взять его с собой. Я просто не ожидал, что расскажу тебе.

Вопросы накатывали на меня волнами. — Почему ты решил рассказать мне об этом сегодня?

— Потому что я больше не мог сдерживаться, не мог вынести мысли о том, чтобы что-то скрывать от тебя. Между нами многое изменилось, и я не знаю, как с этим справиться. Я просто знаю, что никогда не хочу быть с тобой менее чем полностью честным. Это касается и моих чувств к тебе.

Какая — то часть меня хотела, чтобы он подробно рассказал об этом — о своих чувствах ко мне, — но я знала, что сегодня больше ничего не вынесу. Мне нужно было все это переварить.

— Ты можешь скопировать эти фотографии для меня?

— Ну конечно. Завтра я куплю флешку.

— Спасибо. — Я продолжала просматривать фотографии, начиная с самого начала. — Я не думаю, что расскажу маме об этом. Я не знаю, как она справится. Я не хочу, чтобы она смотрела на тебя по — другому-не то чтобы у меня были какие-то причины относиться к тебе по-другому, но я не хочу ее расстраивать.

— Это решать тебе. Я все понял. Я согласен на все, что ты решишь, но я думаю, что это хороший выбор. Сейчас и так слишком много всего происходит.

Я уставилась на экран. — Я все еще в шоке.

— Было бы странно, если бы это было не так.

Мне нужно было побыть одной, чтобы все обдумать.

Встав с дивана, я вытерла глаза и объявила: — Мне просто нужно побыть немного одной.

Он встал. — Да. Конечно.

Я протянула ему ноутбук и направилась к двери.

Ноа выглядел обеспокоенным. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я кивнула и пошла домой, как в тумане.

Глава восемнадцатая

Ноа Хизер не появлялась со времени моего откровения. Прошел целый день. Хотя меня так и подмывало подойти к главному дому, я старался дать ей пространство. В моих новостях было много интересного.

Я не мог удержаться и написал ей, чтобы узнать, все ли с ней в порядке. Она уверяла меня, что да, но я не совсем ей поверил, потому что не в ее характере было держаться в стороне. Я сказал ей, что приготовил ей флэшку с фотографиями, которые она просила, и спросил, не хочет ли она, чтобы я принес ее. Она сказала, что нет. Я также попросил отца отсканировать письмо от Опал и добавил его на карту памяти. Тот факт, что она не хотела видеть меня и не забирала всё это, подтверждал, что она все еще думала.

По крайней мере, я на это надеялся.

Весь день я только и делал, что ходил взад-вперед и пил кофе в перерывах между кормлением морских свинок. Когда день перешел в вечер, я решил позвонить отцу и рассказать ему о случившемся.

После того, как я рассказал ему историю моего разговора с Хизер прошлой ночью, он попытался убедить меня, что я поступил правильно, рассказав ей.

— Она сказала, что не сердится, но это настигнет ее позже — или, может быть, это то, что происходит сейчас, почему она держится подальше.

— А с чего бы ей злиться? — спросил он.

Он что, серьезно? — О, я не знаю…тот факт, что я приехал сюда под ложным предлогом? Тот факт, что я мог бы потенциально сделать что-то, чтобы спасти жизнь ее сестры, если бы согласился помочь? У нее есть несколько поводов.

— Никто не знал, что произойдет, Ноа. Ты был женатым мужчиной, получающим откровенные послания от незнакомой женщины. Ты понятия не имел, что это такое. Многие люди в бреду не склонны к самоубийству. Ты ее не знал, упокой Господь ее душу. Перестань винить себя в том, в чем ты не виноват.

Мне хотелось верить его словам, особенно потому, что они повторяли слова Хизер, но я все еще сопротивлялся. Я все еще задавался вопросом, не лучше ли было бы вообще избавиться от этой ситуации.

— Мне кажется, что сейчас самое правильное — это уехать домой раньше.

— Ты сможешь уехать от нее?

— Чем дольше я здесь останусь, тем тяжелее будет. Уход неизбежен.

Зачем его оттягивать?

Мысль о том, чтобы уехать сейчас, вызвала у меня тошноту, но, возможно, так будет лучше для нас обоих. Дом уже практически продан. Хизер поступила в колледж, и у нее будут деньги на это, даже если ее отец заберет половину доходов от недвижимости. Ничто не могло ее остановить. Я все равно уеду через несколько недель.

Пребывание здесь не вызовет ничего, кроме еще большего замешательства для нас обоих.

— Точно так же, — добавил папа, — ты можешь взглянуть на это по-другому. Осталось всего несколько недель. Зачем спешить прощаться?

В чем настоящая причина, по которой ты так быстро хочешь оттуда убраться?

Я знал правду. — Потому что я больше не могу контролировать свои чувства к ней. Я знаю, что если останусь, они взорвутся. Мне нужно вернуться домой, чтобы она могла уехать и жить своей жизнью без каких-либо осложнений.

— Думаешь , от этого ей станет легче? Видеть, как ты уезжаешь, когда она расстроена и явно неравнодушна к тебе?

— Она не знает, что для нее хорошо, и, честно говоря, избегает меня сегодня. Она не захотела меня видеть. Сейчас, вероятно, лучшее время, чтобы покончить с этим.

— Я не могу заставить тебя остаться, если ты собираешься уехать. Но я не понимаю, чего ты хочешь.

Это было совсем не то, чего я хотел. Я никогда не был так счастлив, как в последние пару месяцев. Но иногда то, что лучше для других, превосходит то, что делает тебя счастливым. Это было похоже на ответственное решение.

— Я думаю, что сделаю это. Я собираюсь собрать вещи и сказать ей об этом после того, как все будет загружено, чтобы было легче.

— Ты в этом уверен?

— Это все равно должно было случиться. Это все равно что сорвать пластырь. — Я посмотрел на клетку на моем столе. Господи. Я должен выяснить, как путешествовать с морскими свинками. — Единственное осложнение — морские свинки.

Мой отец был совершенно сбит с толку. — Морские свинки?

— Ну да. Бонни и Клайд. Долгая история. Скажем так, я не вернусь домой один.