Звук дверного колокольчика отвлёк её от самокритики. Жасмин напряглась, вслушиваясь в звуки.

«За окном глубокая ночь, кого это неладная принесла в такой час? Амалия что-то забыла? Или же у Лекса свидание не удалось? Может Шарг вернулся раньше из отпуска?».

Но в приёмной было удивительно тихо, ни шагов, ни голосов, лишь непонятное шарканье по деревянному полу. Схватив нож и подготовив несколько боевых заклинаний, она на цыпочках прокралась к выходу из кухоньки. Протяжный стон ночного посетителя заставил вздрогнуть. Замерев у двери медленно, она выглянула из-за косяка.

– Гарк полосатый – совсем нелицеприятно для леди, выругалась она и отбросив нож, подбежала к посетителю.

Мужчина лежал на полу, пытаясь подняться, но рука соскользнула в луже крови.

– О Берегиня, что с вами?!

Не обращая внимание на кровь, Жасмин упала на колени, пытаясь помочь незнакомцу.

– Успел – прошептал мужчина, смотря ей в глаза.

– Что случилось? Кто это сделал? – она в ужасе уставилась на зияющую рану на животе мужчины, которую он придерживал рукой, корчась от боли. – Потерпите, я попытаюсь помочь – она протянула руку к ране, лекарем она была никудышным, но хотя бы кровотечение должна попытаться остановить.

– Нет – мужчина остановил её руку – Поздно, уже слишком поздно что-то менять – он закашлялся и изо рта потекла тонкая струйка крови – Ты… Ты должна помочь. Ты единственная, кто сможет остановить их. Пекло… Абаддон, смерть … Они… Предатели, все они предатели, никому не верь. Всё не так, как кажется… ритуал, ужасный ритуал. Смерть придёт за всеми нами и сожжены будут души в погибельном огне смрада гиены адской. Их нужно остановить. – мужчина закашлял, брызгая кровью.

– Кого? Что остановить? – Жасмин пыталась сохранять самообладание.

– Всех… Останови всех…раскрой правду – дрожащей рукой он достал из кармана помятый конверт в пятнах крови, вложив его ей в руку и сжал ладонь так сильно, что она чуть не взвизгнула от боли – Марарена асаше2… Марарена… Асаше… Бандха кара марерана3… Бандха кара… Асаше … Остааа… – мужчина пронзительно вскрикнул, его тело выгнулось дугой и незнакомец обмяк на коленях Жасмин.

В полном шоке и недоумении она смотрела в остекленевшие глаза незнакомца, сжимая в окровавленных пальцах всученный ей конверт.

– Смерть идёт – прошептала она, вторя древним словам незнакомца.

Стража обволокла тело в непрозрачный серый кокон и вынесла из конторы. Жасмин безучастно наблюдала за слаженной работой представителей правопорядка. После часового допроса усталость накатывала волнами, и она еле-еле держалась, чтобы не уснуть прямо тут в кресле Амалии. Сам капитан императорской стражи, Далор Эрман, хмуро наблюдал за своими сотрудниками.

– Покой мне только снится – вздохнул капитан.

Взгляд зелёных глаз фейри вернулся к ней и на лбу капитана появилось ещё несколько морщин. Она прекрасно его понимала, но ничем большим помочь не могла, точнее не хотела.

«Нет, она не знает личность убитого, нет, она не знает, кто мог его убить, нет, она не знает, почему он пришёл в её контору умирать, нет, он не говорил ничего более чем то, что она уже сказала, нет, она понятия не имеет, что может значить этот бред. Да, как только она его увидела, бросилась помогать, но он запретил применять магию, нет, она не знает причин, и так далее и тому подобное». – Жасмин умела отвечала на вопросы.

Будучи по ту сторону стола, учишься не выдавать информации. Немалое количество своих дел они раскрывали всего лишь благодаря неосознанной мимике, жестам или оговоркам, и попасться в сети, которые она ранее сама расставляла, было бы верхом неблагоразумия. Поэтому сохраняя постоянное удивление во взгляде, усталое и растерянное выражение лица, открытую позу, говорящую о готовности к сотрудничеству, она чётко отвечала на все вопросы капитана Эрмана. Пришлось даже контролировать мысли, чтобы ненароком не выдать ложь. Ведь в случае раскрытия ей грозили, как минимум, испорченные отношения со стражей, как максимум, юридическая ответственность, а судя по личности убитого, то и криминальная с последующим тюремным сроком.

Она усталым взглядом проводила стражу с телом лорда Закари Де’Самранк, в который раз содрогнувшись от осознания произошедшего. Убийство одного из представителей первых домов было чем-то немыслимым.

Капитан Эрман посмотрел на неё задумчивым взглядом, не скрывая своего пренебрежения. Прикрывшись усталостью и потрясением от случившегося, Жасмин же через силу сохранила спокойствие.

– Не лезьте в это дело – с нажимом предупредил её капитан – убийство одного из первых домов, это не поиск пропавших драгоценностей или слежка за неверной женой.

Подавив импульс, исходящий от капитана, она осуждающе посмотрела на Эрмана. Среди стражи были такие, как Далор Эрман, которые считали частный сыск игрой для несмышлёных детей. Мол, вы там за любовниками дородных мадам следите, а мы тут настоящим делом займёмся. Но даже это не давало ему никакого права применять специфическое умение фейри влиять на психику.

Никак не отреагировав на её возмущение, капитан поднял руки и Жасмин еле-еле удержалась, чтобы не остановить его. Лёгкий поток магии и пятна крови тут же исчезли с паркета. Гадство! Так и подмывало съязвить что-то этакое, но Жасмин удержалась. Скрывать же злость и обиду в глазах она не стала, открыто показывая своё мнение.

– Так лучше – ответил он на её молчаливое возмущение – также убережёт вас от опрометчивых поступков. – проговорил капитан, надевая широкополую шляпу с чёрным пером.

Зелёные глаза на загорелом лице не выдавали ни капли сочувствия, и это злило ещё больше. Что уж тут скрывать, капитан прекрасно понимал, что Жасмин собиралась провести своё собственное расследование и самолично проверить приёмную в надежде обнаружить улики, которые могли упустить люди Эрмана. Вот и поспешил убрать всё от греха подальше. Ещё раз предупреждающе сузив и так узкие глаза, Эрман покинул контору.

Дождавшись, пока конный отряд с катафалком скроются за перекрёстком, Жасмин рывком встала. Обогнув стол Амалии, она молча посмотрела на паркет перед дверью, где раньше красовалось пятно засохшей крови и меловое очертание тела. Кристально чисто, даже истёртый сапогами клиентов, паркет скинул пару-тройку лет. С сожалением вздохнув, она махнула рукой на выходки капитана и направилась в маленькую каморку, которая заменяла им комнату отдыха. Хотелось как можно быстрее избавиться от окровавленного платья.

Выбросив безнадёжно испорченную тряпку в урну и быстро приняв душ, оставаясь закутанной в одном полотенце, она присела на край кушетки и наконец достала конверт, всученный ей лордом Де’Самранком. Скрыть нетерпение и мысли о конверте перед капитаном Эрманом было безумно сложно, но она справилась с этой задачей. Старший брат был бы ею доволен.

Чуть подрагивающими руками она подняла конверт на свет. Ничего необычного, конверт как конверт. Пухлый и тяжёлый, из плотной не просвечивающейся бумаги, небольшие вкрапления коричневого выдавали дешевизну бумаги. Такие конверты можно было купить в любом канцелярском магазинчике города. В очередной раз просканировав бумагу на магические ловушки и ничего не найдя, она наконец вскрыла конверт. На кровать рядом вывалилось содержимое. Сложенные в несколько раз листы жёлтой бумаги и кулон, спрятанный среди листов. Рука сразу же потянулась к кулону, подняв его на уровень глаз.

Тончайшая вязь нитей лавгарского стекла в окантовке из дутого черненого серебра в форме трезубца, с чёрным, каплевидным камнем внутри, вверху грани сплетались в толстую спираль, а на подвесном ушке был выгравирован какой-то символ, но Жасмин никогда ранее не видела ничего подобного. Такой кулон стоил недорого и мог служить приятным подарком для молодой девушки, уж слишком воздушным и простым он выглядел для взрослой дамы. Да и висел кулон на обычном витом кожаном шнурке. Такие украшения разнообразной формы из дешёвого серебра, полудрагоценных камней с вкраплениями лавгарского стекла, несколько лет как вошли в моду у молодёжи среднего класса. Обычно форма украшения символизировала тот или иной посыл. К примеру, вот такой трезубец мог обозначать целенаправленность в военной карьере, или же провозглашал безжалостность владельца, ведь трезубец когда-то в древности был символом власти и сражений, с недавних пор именно его надевали те, кто стремился всю свою жизнь посвятить военной службе.